Через контакты в британском посольстве и общение с MI5 в Лондоне я смогла установить, что Конрад действительно существовал, возможно, он прибыл в Нигерию примерно в 1953 году и поселился где-то в Йорубаленде [27], выполняя некие неуточненные поручения британского правительства (в то время Нигерия была британской колонией). Его могла сопровождать группа солдат. Он вернулся в Лондон в 1961 году, провел семь лет в окружной психиатрической лечебнице и был выпущен в рамках программы общинного ухода. Он покончил с собой в 1975 году.
Я добираюсь до встроенного аудиофайла под названием «допр. часть 11–10». Нажимаю на него. Слышится мужской голос, он ниже, чем я ожидал от интеллектуала, но неуверенный, испуганный и порой ломается.
«Я вздрогнул и проснулся, пометки, которые я сделал на чертежах, пропали. Шум, грохот машины ошеломлял и пугал. Я получал бесчисленные пинги от кибернаблюдателей, ястребов. Их было около сотни вокруг, все смотрели на велосипедный блок, записывая событие.
Звук, издаваемый машиной, стал выше. Из единственного входа струился свет, похожий на северное сияние. Вой было слышно по всему Ародану, вместе с доплеровским заиканием. Жители выбежали посмотреть, что происходит. Казалось, звук достигнет крещендо, и тогда что-то случится. Сверху валил дым чернее ночи. Некоторые ястребы пролетели через него, словно анализируя природу сажи. Мать Ойин Да что-то крикнула мне, но я не смог услышать из-за шума. Она убежала в ночь.
Ястребы начали падать с неба. Очки у меня треснули. Я упал на колени. Мозг так и горел из-за вибрации, но прежде чем потерять сознание, я уловил яркий свет». Алой Огене останавливается и всхлипывает, потом продолжает.
«Когда я очнулся, был день, и я был один. Прошло две недели, и я бродил по округе, пока не вышел к полицейскому посту. Они меня арестовали, обвинив в убийстве».
«На самом деле мы обвиняем вас в геноциде – в этнической зачистке жителей Ародана», – это уже женский голос, уверенный, безжалостный. Видимо, капрал Оломире. «Вы – игбо. Все убитые вами люди – йоруба. Это племенной мотив».
«Так значит, я массовый убийца». Сардонический смех. «Но где же тела?»
Запись неожиданно обрывается.
Следующая часть озаглавлена: «Расшифровка с микрофона в камере». Множество всплывающих окон предупреждает о высокой степени секретности материала и угрожает самыми разнообразными карами. Я убираю их.
Время: 26/04/2044 16.13:21
[Неопознанный звук на записи]
[Неопознанный звук на записи]
Неизвестная: О нет. Ваше лицо. Оно все разбито. Простите. Я пришла сразу, как только смогла.
Неизвестный: Скорее. Нужна куча энергии, чтобы держать его открытым.
Неизвестная: Хорошо!
Проф. А. Огене: Ойин Да?
Неизвестная: Простите, что втянула вас в это. Идите со мной.
Проф. А. Огене: Моя работа.
Неизвестная: Здесь вас ждет только смерть, профессор Алой.
[Неопознанный звук на записи]
[Неопознанный звук на записи]
Неизвестная: Вам тут понравится, проф.
[Неопознанный звук на записи]
###Конец записи###
У меня в горле застревает рыбья кость, я кашляю, пью воду и снова кашляю. Машу́ охраннику, показываю на свою спину, но он – голограмма или статуя. Когда кость проходит дальше, я показываю охраннику средний палец и продолжаю читать.
Дальше идет аудиофайл под названием «Фрагмент доклада 08–32».
«Его чип-локатор исчез. Мы обыскали камеры, окрестности, ближайшие здания, искали везде». Это голос Оломире.
«А следы крови или физиологических жидкостей в его камере? Как признаки борьбы, я имею в виду».
«В камере всегда есть кровь и говно… простите, отходы жизнедеятельности. Это тюрьма. Заключенные постоянно сопротивляются. Там полно его ДНК, если вы об этом, но от старых стычек, дефекации и мастурбации».
«Вы опрашивали его жену?»
«Мы… слушайте, мы не любители, понимаете? То, что мы потеряли заключенного, еще не значит…»
«Капрал, пожалуйста, ответьте на вопрос для протокола».
«Да, мы опрашивали жену заключенного. Она не смогла помочь».
«Не смогла или не захотела?»
«Она была парализована горем».
«Она думала, что он мертв?»
«Нет, но на тот момент он подозревался в массовом убийстве. Это может расстроить, если у вас тонкая душевная организация. У нее именно такая».
«Понятно. Что случилось потом?»
«Я составила рапорт и ожидала инструкций. Получила их и исполнила».
«Что это были за инструкции?»
«Объявить, что профессор Алой Огене скончался в заключении еще до казни, и заявить, что место его похорон содержится в тайне, чтобы предотвратить вандализм со стороны родственников погибших».
Запись заканчивается.
Я потягиваюсь и чешу живот.
Огене пропал, Ойин Да пропала, жена парализована горем. И это было одиннадцать лет назад. Все знают эту историю с призраком, но верят в нее лишь суеверные. После чтения файла у меня появились еще вопросы, но я не могу отбросить историю Велосипедистки как выдумку, тем более когда узнал, что она существует. Типа. Я видел кулак, который мог принадлежать кому угодно. И я был пьян.
Возвращается Феми. У нее идеальный макияж, и мне достается свежая доза ее духов. Она садится напротив и выключает голоэкран. Он мерцает в воздухе, потом гаснет.
– Итак? – говорит она.
– Интересно, – отвечаю я. – У меня есть несколько вопросов.
– Я отвечу на что смогу.
– Сорок пятый отдел получает все данные съемок, сделанных ястребами, так? От СКН?
– Я не могу это подтвердить.
– Хорошо, переформулируем. Я полагаю, что О45 имеет доступ к серверам СКН. В рапорте говорится, что в день исчезновения Велосипедистки и жителей Ародана в округе было много ястребов. Что с этой информацией?
– Вся информация, полученная из этого района между 28 февраля и 14 марта, была повреждена.
– Что случилось с чипом РЧИД Огене?
– Пропал. Деактивирован. Никто не знает.
– Феми, я выслушал твою сказочку. Признаю, что она довольно занимательная, но не очень понимаю, что ты хочешь, чтобы я сделал с этой информацией.
– А это не очевидно? – говорит Феми. Она откидывается на спинку стула и улыбается. – Кааро, мы хотим, чтобы ты завербовал Велосипедистку для работы на нас.
– Э… что?
Интерлюдия: Задание 3. Роузуотер: 2057
Как-то я слишком со всем затянул.
Я поскальзываюсь на пакете для мусора и растягиваюсь на земле. Царапин не чувствую, на отряхивание не отвлекаюсь. Продолжаю бежать через ночь. Полимер телефона вибрирует, но я его игнорирую. Я знаю, кто это. Тайво хочет поиздеваться или задержать меня, пока его гуджаратский бот меня выслеживает. Говно сраное!
По крайней мере улицы лучше, чем год назад. Много гудронных и профилированных дорог. Небо Роузуотера утыкано кранами и редкими небоскребами. Международные компании наконец-то взялись за дело, и целыми днями, не исключая воскресений, слышится шум стройки. Йеманжа стала чище, потому что строятся зачатки канализации.
Я бегу. Бота за спиной не слышно, но это еще ничего не значит. Индийская роботехника лучшая в мире, и движки работают тихо. Единственный шум, который я ожидаю услышать, это взрыв, когда он сбросит снаряд. Грудь разрывается от боли, и
