– Почему, сынок? – спросила Кадри. – Неужели там настолько плохо, что жизнь невозможна?
– Нет, мам, не так. Просто выше пространств во Вселенной не существует, поэтому невозможна реализация Общего Принципа Жизни. Он заключается в получении энергии из более высокого пространства и управления биопроцессами живой материи низшего пространства лептонными полями высшего пространства. Базовыми адронами ядер элементов материи синего пространства являются лептоны серого пространства, а орбитальной лептонной частицей – сапион. Он важнейший в организации разумной жизни во Вселенной, поскольку непосредственно используется в полевой структуре процессора души. У сапиона рекордная способность передачи информации. Плотность записи информации на единицу объема – в десять в восемнадцатой степени раз больше, чем у электрона. Вот, вроде, и всё.
– Значит, – немного помолчав, собрался с мыслями Андрей, – получается, что источник жизни нашего пространства расположен «этажом выше», то есть в пространстве желтого спектра?
– Совершенно верно, папа.
– И те установки, что мы хотим создать, черпают свою энергию из него же?
– Нет.
– Не понимаю. Где логика?
– Пап, установки неживые. На них общий принцип жизни не распространяется. Они запитываются из нижележащего пространства.
– Из пространства мертвой материи?
– Да. Оно обладает практически неисчерпаемым энергетическим ресурсом.
– Так, хорошо. А что делает коробочка, которую мы привезли?
– Она, с нашей помощью и по нашей воле, управляет этими самыми энергоустановками.
– То есть она управляет установками напрямую?
– Нет.
– А как?
– Она всего лишь интерфейс между нами и энергетическими установками. Но связь осуществляется иначе.
– Как, Джон?
– Через пространство серого спектра.
– Через пространство Программистов?
– Именно так, отец.
– Выходит, что мы можем стать такими же, как они?
– Нет. Но можем приблизиться к ним при решении определенных задач. Создание генераторов свободной энергии как раз и есть задача такого уровня.
– Означает ли это, что Программисты следят за нами?
– Да, означает.
– Они нам не доверяют?
– Не так.
– А как?
– Они нас создали. Они помогают нам. Поэтому они контролируют работу энергетических установок и мониторируют регуляторы. Но управлять регуляторами должны именно мы.
– Кто именно?
– Любой из нас: ты, я, мама.
Андрей встал с дивана.
– Надо все переварить. Глаза слипаются. Пойду спать.
– Спокойной ночи, папа.
Кадри поцеловала мужа в щеку.
– Он действительно очень устал, – сказала она сыну, когда шаги Андрея в коридоре затихли.
– Я понимаю, мама. У вас нет столько энергии, сколько есть у нас с Йоко.
– Ну ладно тебе, Джонни. А вдруг мы еще пригодимся? – иронично спросила Кадри.
– Как ты можешь так шутить, мама?!
– Последствия плохого воспитания в детстве, сынок, – Кадри рассмеялась, чмокнула Джона в лоб и отправилась вслед за Андреем.
Джон уже собирался пойти к себе, когда включилась связь.
[– Рассказал, Джонни?]
[– Ага.]
[– И как?]
[– Нормально. Вопросы задавали.]
[– Не испугались?]
[– Мои старики ничего не боятся, Йо-Йо!]
[– Я шучу.]
[– Когда ты едешь?]
[– Как с отцом договорюсь, так и поеду.]
[– Я поняла. Спокойной ночи тебе.]
[– И тебе тоже – спокойной ночи.]
Глава 24
Обедали в тишине. Джон то и дело косился на циферблат на стене. Кадри наматывала спагетти на вилку. Поднимала, макаронина срывалась. Начинала снова.
– Ребята, вы что?!
– Ничего, просто не хочется, давайте, я так посижу, ладно? – Кадри отложила вилку в сторону.
– Пап, через сорок минут выходить.
– И что?
– Ну… я чтоб не опоздать.
– Никуда не опоздаем. Что нам нужно еще сделать перед выходом?
– Нужно зарегистрировать управляющий модуль, мама будет дома, а оставлять ее без доступа нельзя.
– Хорошо, Джон, – сказал Андрей. – Что мы делаем? Командуй.
– Достань модуль, пожалуйста.
Андрей залез в рюкзак, положил на стол плоскую коробочку.
– Что дальше?
– Сейчас, – Джон встал со стула, подошел к Андрею. – Сначала я должен его запустить.
Джон положил обе ладони на серую шероховатую поверхность модуля. Стол слегка завибрировал, раздался едва слышный тональный сигнал. Просто какой-то спиритический сеанс, подумал Андрей, – хотя, о чем это я, сам ведь барабанчик в действие приводил и не особо удивлялся. Верхняя поверхность модуля засветилась голубым светом. Джон убрал ладони, выждал несколько секунд и снова положил их на поверхность модуля. Свечение изменилось – там, где ладони Джона не закрывали поверхность, по ней бежали, пульсируя, желтые волны. Через полминуты они исчезли. Снова пискнул сигнал, а поверхность опалесцирующе засветилась салатово-зеленым.
– Модуль готов, – сказал Джон. – Можно приступать к регистрации. Ма, иди сюда. Садись.
Кадри вопросительно посмотрела на сына.
– Правую ладонь. Правую ладонь клади.
Кадри осторожно дотронулась до поверхности.
– Теплая… И щиплется немножко.
– Так и должно быть, ма. Не убирай пока руку.
Раздался тихий звуковой сигнал.
– Теперь левую.
Снова раздался сигнал.
– Джонни, а почему щиплется?
– Это не щиплется. Это покалывает.
– Зачем?
– Тактильный контроль. Модуль сообщает, что он в работе. Когда, как ты говоришь, не щиплется, то процесс не идет.
Опять сигнал.
– Точно! Перестал щипаться.
– Цвет какой, ма?
– Ну, ты же сам видишь – зеленый.
– Не щиплется и зеленый цвет – значит, процесс завершен успешно. Если бы что-то случилось, светился желтым или красным. Если желтым, означает – повторите процедуру. Красным – критическая неисправность модуля.
– Да у них там те же цветовые предпочтения, что и у нас! – ухмыльнулся Андрей. – Вариантов у тамошних дизайнеров, похоже, немного.
– Всё бы тебе смеяться, папа. Твоя очередь.
Алеко хотел было подхватить чемодан Джона, но тот отстранил руку – мол, я сам.
– Погоди, – Андрей сел на диван, – куда так разогнался? Присядем на дорожку.
Вот так и живем. Решаем судьбы мира, ни больше ни меньше, а без суеверий – никуда. Кадри слева, Джон – справа. «На фоне Пу-у-у-шкина снимается семейство…», – запел в голове Окуджава. Смешно.
Мы будем счастливы (благодаренье снимку!).Пусть жизнь короткая проносится и тает.На веки вечные мы все теперь в обнимкуна фоне Пушкина! И птичка вылетает[57].Андрей вдруг ясно-ясно увидел самый первый день, прогулку по зоопарку с ней, чье имя тогда еще не успел выучить, вспомнил, как у выхода набрели на клетку с большим белым попугаем. Кадри нагло передразнивала птицу. Попугай злился, ругался на чем свет стоит, а Андрей украдкой любовался маленькими ямочками на щеках и вечерним пожаром солнца за ореолом волос, отчего она сама становилась похожей на солнышко.
– По старшинству. Самый молодой – встает первым.
Джон вскочил с дивана, схватил свой чемодан, и чуть ли не вприпрыжку ринулся вон из дома. Перекрестив его вслед, Кадри прижалась щекой к щеке Андрея.
– Скорее возвращайтесь!
– Мы постараемся.
– Что ты хочешь, чтобы я приготовила, когда вы приедете домой?
– Испеки торт.
– Какой?
– Морковный! – И оба залились смехом.
– А ты знаешь, – не переставая смеяться, спросила Кадри, – почему я тебе тогда этот анекдот рассказала, про морковный торт?
– Не… Почему?
– Я охотилась.
– На кого?
– Да на тебя, глупый. Засмеялся – и всё. Мой. Мой навсегда.
– Ты
