Я скидываю все листы в урну, оставляя в руках один. На подоконнике одиноко лежит зажигалка и последняя обычная сигарета, будто ждущая именно этого момента. Я беру их. Чиркаю колесиком, заворожено наблюдая, как огонек с зажигалки перекидывается на лист, на котором напечатано:
Трой Меллет Сиван. 21 год. Место рождения: Австралия, Перт.
Всё остальное уже съедает огонь, обжигая вместе с бумагой пальцы. Разжимаю их, и тлеющий кусочек той злополучной папки поджигает остальные. Жаром отдает на всю незастекленную лоджию, и я начинаю нервно смеяться, думая о том, что соседи испугаются и вызовут пожарных.
Пламя поднимается выше. Хочется опуститься в него с головой и исчезнуть. Но я лишь кручу в пальцах сигарету. Уже три недели в моих легких гуляет электронный сладкий дым. Зачем? Зачем беречь себя, будто кто-то будет рядом со мной всю жизнь. Она и так будет слишком короткой. Медленно убивать себя, потому что некому давать повод жить.
Его досье зажгло остальные, его жизнь в моих руках, как и остальные. Вот только моя жизнь не принадлежит мне. Какой смысл её беречь, если Его никогда не будет рядом?
Я поджигаю сигарету, втягивая в легкие горький, тяжелый дым. Горло саднит, и я выпускаю дым через нос. Сажусь на пол и смотрю на звездное небо. Я не знаю ни одного созвездия, кроме Медведицы. Я не нахожу никакого волшебства в ночном небе, хотя и фотограф.
Для меня волшебство — он. Недосягаемый. Тот, с кем нельзя быть рядом.
Я затягиваюсь ядовитым дымом и жалею, что нельзя умереть от одной лишь сигареты.
***
Seafret — Be There
Бессонница. Первый признак того, что моя нервная система дает сбой. Я морально уничтожен кошмарами, глупыми снами, постоянной путаницей в голове. Шатаюсь бессмысленно по городу, изредка забираясь на крыши, чтобы пофотографировать город. Прихожу домой уставший, с гудящими ногами и стоптанными почти до дыр кедами. Сажусь за лэптоп, чтобы отредактировать фотографии, но в итоге удаляю почти всё. Не то. Не так.
Сметаю со стола одним движением руки какие-то бумаги, телефон, флешки, ноутбук и мышку. Кричу, даже не слыша крика. Бью по деревянной поверхности руками, сбивая их в кровь, но не чувствую боли.
Срываю голос, но не обращаю внимания. Хриплю, медленно сползая на пол.
Схожу с ума, чувствуя на руках не свою кровь, а кровь тех, кого я убил за все эти годы.
В четыре утра, когда за окном еще темно, я встаю с холодной постели. Уснуть не получается. Под глазами уже залегли черно-синие тени, а руки дрожат всё чаще. Я либо не ем вообще, либо сметаю содержимое холодильника. Голода либо нет вообще, либо он скручивает желудок в тугой узел, оставляя во рту привкус желчи.
В душе я включаю воду погорячее, пытаясь расслабиться. Почти засыпаю под мягкими струями воды, опираясь руками на запотевший кафель. Но стоит хоть немного расслабиться, как пульс учащается, пальцы начинают дрожать, а перед глазами темнота сменяется мутной пеленой надвигающегося кошмара. Я резко открываю глаза.
На плечах от воды красные пятна. Ожоги. Я сам не заметил, как выкрутил кран в левую сторону, делая из успокаивающей теплой воды обжигающе-горячую. Теперь кожу жжет, но я не обращаю внимания и провожу по больным местам полотенцем, раздирая почти в кровь. Немного приводит в чувства.
Одевшись в джинсы и футболку, накинув на плечи кардиган, чтобы не замерзнуть от промозглого, предрассветного тумана, я выхожу из квартиры. Уже занеся ногу над порогом, я замираю. В узкой щели между дверью и полом лежит диск, который я не сразу замечаю. На нем написано размашистым почерком, который я узнаю, кажется, из тысячи.
«Я хочу, чтобы ты услышал это первым».
Я срываюсь с места, едва не забыв закрыть квартиру. Пробегаю несколько кварталов на одном дыхании, но потом из легких начинает с сипом выходить воздух, и я останавливаюсь. Что я ему скажу? Сейчас от силы пять утра. «Привет, я тут увидел твой диск под дверью. Не знаю, когда ты его принес, но я даже не слушал. Я просто прибежал, чтобы сказать, что я те…».
Обессилено сажусь на качели в каком-то из дворов. Что я…
Себе признаться не так уж сложно, как кажется. Даже не так сложно признаться ему. Другой вопрос: а что дальше? Каким будет наше будущее?
Ответ один — его не будет вообще.
Оставшееся расстояние я прохожу спокойным шагом, наблюдая, как просыпается город. Маленькие спальные районы, например, не засыпают никогда. В них что-нибудь вечно происходит. Сжимая в руке диск, я прохожу мимо небольшого дома, приблизительно этажей в пять, каких в городе почти не осталось. Отголосок прошлого, который сносят, чтобы поставить на их место высотки для элиты. Чтобы продавать квартиры таким, как я. Денег много, а вот счастья…
Парень подсаживает девушку, чтобы она забралась через окно первого этажа, видимо, к себе в комнату. Целует ее на прощание, убегает. Видимо, проснулись родители, заметив всенощное отсутствие дочери. С высоты моей квартиры подобного в престижном районе не увидишь. В высотках нет ни грамма романтики, они будто бесчувственные гиганты. Что, если бы всё произошло не так? Если бы я остался дома, умолчал об ориентации. Я бы так же бегал по-тихому ночью на свидания. Я бы отучился в институте и не знал бы, что такое не спать ночи из-за кошмаров или бессонницы, виня себя за смерти многих людей. Раньше меня это редко волновало, сейчас же… Всё сложилось бы по-другому. И я не встретил бы его.
Я стучусь в дверь, надеясь, что мне откроют. Стучусь, не чувствуя боли в разбитых руках. Хочется позвать Троя, как в тот раз, попросить открыть, сказать хоть что-то. Но язык будто прилип к зубами, и я не могу вымолвить хоть что-то.
— Бесполезно, — раздается голос сбоку от меня. Оборачиваюсь и даже от удивления, кажется, замираю. Дверь через две квартиры от Троя закрывает Зоелла. Та самая официантка из кофейни. — Он уехал на неделю вроде.
— Куда? — говорю нечетко, будто разучившись это делать. Но девушка меня понимает. Как-то жалостливо оглядывает меня, однозначно замечая, насколько потрепанным и побитым я выгляжу.
— Не сказал, — она пожимает плечами и вытаскивает ключ. — Не хочешь кофе выпить? Паршиво выглядишь?
— Я сегодня на мели, — усмехаюсь, демонстрируя пустые карманы. Безрассудно было выходить из дома без кошелька и телефона, захватив лишь диск и ключи, которые, если я их не потерял, лежат в кармане кофты.
— Ничего, — Зои машет рукой. — За счет заведения. Заодно
