Встретилась старуха, везущая санки с кучей хлеба. Нищий мальчишка схватил у нее две булки. Бабка заругалась, а какая-то мещанка, замотанная в платок до бровей, мрачно заметила:
– Он тебя спасает, дура старая. Булки-то поди у хранцузской булошной подобрала? Их есть нельзя, хранцузы да англичане народ русский травят, не слышала? Оттого и громят их теперь по всему Петербургу, да и в Новгороде уже начали, говорят. Что будет-то…
Алевтина остановилась, вслушиваясь, но пес снова помчался куда-то, пришлось догонять.
Лай прозвучал вдали и затих.
– Трезор! Трезор! – кричала девушка. Попыталась свистеть, но получилось плохо. Некоторое время она шагала наобум, с трудом пробираясь через свеженаметенные сугробы. Вдруг ей почудился силуэт сына на перекрестке под тусклым фонарем.
– Грегуар!!! – она бросилась бежать, обломанный крендель выпал из корзинки, утонул в снегу. Мальчик оглянулся и побежал в противоположную сторону. Может, обиделся на горе-мать?
– Верни-иись! – закричала она что есть силы, выбегая на перекресток, но ребенок помчался, виляя между прохожими. Алевтина тоже прибавила скорости. Нагнав, схватила сорванца за кушак, и тут кто-то бесцеремонно взял ее за шиворот:
– Стой, кому говорять!
Это был давешний городовой. Алевтина похолодела от ужаса, но продолжала крепко держать сына за кушак, подумав мимолетом, что шубка его сильно поистерлась. Тут вдруг он захныкал незнакомым голосом:
– Тетенька, отпусти меня. Дядя городовой, зачем она меня поймала? Гналась за мной…
Мальчик был вовсе не Грегуар. Да и летами явно старше. Как она могла обознаться?
Страж порядка строго шевельнул заснеженными усами:
– Вы что же это, барышня? Преступников скрываете, да еще и детей воруете?
Взяв двумя пальцами за рукав шубейки, он повел Алевтину в участок так важно, будто избавил от страшной опасности целый город. Скоро показалась Сенная площадь с пустеющими прилавками рынка. Оказывается, не так далеко она и зашла.
…Околоточный увлеченно рисовал чертиков на полях какой-то бумаги. Он посветил девушке в лицо керосинкой и зевнул:
– Украла чего?
– Нет…
– Ребенка украсть она пыталась, – охотно объяснил городовой, – а еще преступника укрыла.
– Я не знаю никакого преступника, – начала оправдываться Алевтина, – я сына своего ищу.
Зашел еще один полицейский:
– Как раз сегодня парнишку привели. Не ее ли будет?
– Да где ж ее, большой уж мальчонка, – возразил начальник.
– Темненький? – с надеждой спросила Алевтина. – Покажите, будьте добры.
– Не смеши. Сколько тебе годочков-то? Пятнадцать будет ли? А ему семь на вид. В куклы играючи родила его, что ль?
– Покажите, он узнает меня, ну что вам стоит! А мне двадцать уже, я просто такая… небольшая ростом.
– Ну приведи, так и быть, – лениво велел околоточный своему подчиненному, – может, и не врет. Нам-то его кормить тоже мало радости.
– Мама! – закричал Грегуар еще с порога.
– Ну вот и славно. Идите домой… мамаша, – начальник снова принялся за чертиков. В этот момент снаружи послышались громкий лай и возня.
Дверь распахнулась. Вместе со снежным облаком влетел высокий рыжий господин в бобровой шубе, а за ним – рычащий Трезор.
– Ньет, ньет, mad dog[10]!!! – пришелец яростно топал и пинался, пытаясь не пустить пса в помещение, но тот проскочил, стрелой примчался к Алевтине и Грегуару и затих, виляя хвостом.
– Вечер встреч у нас в участке нынче, – резюмировал околоточный, не переставая рисовать, – с чем пожаловали, мистер Бриндли?
Англичанин, не отрываясь, смотрел на Алевтину.
– Это она! Была приходить каждый день. Стоять у моей лавки. Я говорил.
Полицейский начальник хмыкнул:
– Если бы я замыслил разгромить лавку – то уж точно бы загодя глаза хозяину не мозолил.
– Но воришку-то она укрыла на Кузнечном, – встрял городовой, – я сам свидетель буду!
– Вы должны делать ей тюрма! – не отставал мистер Бриндли. – Она должен сказать своих сотрудников!
Околоточный оглядел Алевтину с жалостью:
– Документ какой у тебя при себе есть?
Та испуганно помотала головой.
– Придется оставить вас тут, пока не разберемся, – вздохнул начальник, – только без собаки, разумеется. Ну, кыш на улицу!
Трезор глухо зарычал.
– Трезорка, миленький, – зашептала девушка в лохматое ухо, – ты не обижайся, а лучше домой иди.
Пес скулил и повиливал хвостом, явно не понимая, почему хозяйка его прогоняет. Но все же позволил вывести себя на улицу. Следом ушел городовой вместе с хозяином разгромленной ювелирной лавки. Второй полицейский собрал бумаги и откланялся.
– Ну тюрьма не тюрьма, а запереть мне вас теперь положено. – Околоточный порылся на столе и протянул своим пленникам по печенью. – Сынок, говоришь… хм… неужели ты его правда родила? И не похож он на тебя.
– Это моя maman! – возмутился Грегуар.
– Может, и твоя, только теперь допросить ее по форме нужно и личность выяснить, а служебное время уже закончилось. Придется вам здесь ночку провести, скажи спасибо, что в камеру к разбойникам и пьяницам не попали.
Он лично сопроводил их в маленькую комнатку позади своего кабинета.
Там стоял потертый кожаный диван и обшарпанный круглый столик на одной ноге, а на нем – графин с водой.
– На окне у меня хлеб с сыром лежит, можете брать. И это… ведро еще вам оставлю. А запереть – запру, не обессудьте уж.
Щелкнул замок, шаги затихли. Алевтина решила объявить ужин.
Конечно, оба печенья получил Грегуар, как и весь сыр. Нет, не весь. Последний кусок она решила все-таки оставить околоточному. Себе девушка позволила только хлебную корку. Мальчик наелся и быстро заснул, свернувшись на диване, а «татап» погрузилась в нерадостные мысли.
Непонятно, сколько их продержат здесь. И почему она не пошла оформлять паспорт, как ей давно советовали? Что теперь делать? Конечно, в церкви в родном селе есть записи в книгах. Но село далеко, и как тогда выяснять личность? Сказать адреса благодетелей означало бы подставить их под удар. А ждать, пока в село кто-нибудь съездит, – не меньше недели пройдет. За это время Пьер опять куда-нибудь денется, так и не увидев сына. Значит, надо попытаться убежать отсюда.
К счастью, первый этаж, хоть и довольно высокий, и решеток на окне нет. Вряд ли у доброго околоточного случатся из-за этого побега неприятности, он же начальник, сам себя не накажет.
Алевтина с жалостью посмотрела на сладко посапывающего Грегуара и тихонько потрясла его за худенькое плечико. Он захныкал:
– Ну кто-о-о там…
– Пойдем, сынок, – зашептала она, – нам с тобой домой ведь надо.
С трудом распахнув замерзшее окно, она обнаружила, что до земли не так уж и близко. Подумав, решила прыгнуть первой, чтобы поймать ребенка. Приземлилась на дрова, заметенные снегом, слегка подвернув ногу. Нельзя было подавать виду, что больно, и она начала весело звать Грегуара. Но тот перепугался окончательно – сидел на подоконнике и плакал, не желая прыгать.
И тут Алевтина вспомнила, что оставила портмоне в кабинете околоточного. А там, помимо полутора копеек, лежала еще визитная карточка Варвары Степановны. Если убежать сейчас, то начнут разыскивать, и матушка Софьи станет укрывательницей.
Девушка начала складывать дрова в поленницу, чтобы по ней забраться
