Тщательно заперев дверь, я удобно устроился на мягком кожаном диване и вскрыл конверт Лафли. К моему удивлению, там оказалась книга в твердом картонном перелете с типографским названием на обложке «Вахтенный журналъ», чуть ниже следовала надпись пером – «Транспорта «Бакланъ»» и дата – «начат 4 сентября 1904 года, завершен 14 октября 1904 года».
Через несколько минут я понял, что журнал подлинный. Присутствовали все мелочи, которые не указываются ни в одной инструкции и известны только своим, так как передаются заведенным обычаем. Через час я закончил чтение – записей о встрече с неизвестными или подозрительными миноносцами в журнале не было.
Не было и еще одной важной вещи – на последней странице кто-то аккуратно вырезал ножницами подпись командира корабля. Осталось только имя – капитан 2-го ранга Карл….
«Карл Либкнехт» плавно покачивался на волнах воздушного океана. Хотелось спать, глаза слипались, стоило нажать кнопку и вызвать стюарда, заказать крепкий кофе. Я надавил эбонитовую пуговку и стал ждать. Если задремлю – не страшно, стук в дверь разбудит.
Но сон не шел. Отключив внешние источники информации, мозг начал заново собирать факты в единую цепочку.
Почему броненосцы Рожественского открыли огонь по рыбацким пароходам? Мемуаристы и историки во всем винят адмирала – мол, настолько испугался слухов о японцах, что начал, как та ворона, кустов бояться. Но из всего, что известно о Зиновии Петровиче Рожественском следует, что трусом он точно не был. Да, был вспыльчив, саркастичен, но головы не терял. Два года он служил военно-морским агентом в Лондоне, а на такой пост дураков не назначали. Стать без связей и протекций начальником Главного морского штаба – такое было возможно только благодаря недюжинным способностям и железной воле.
Но к вечеру 8 октября 1904 года Рожественский и в самом деле ожидал столкновения с японскими миноносцами.
Снова всплыла надпись, сделанная женским почерком на моих заметках, – транспорт «Баклан».
Доклад его командира слышал только адмирал, и было в этом докладе нечто, что заставило его поверить в невозможное – японские миноносцы в европейских водах. Конечно, важен был и сам факт доклада – когда о миноносцах сообщают разного рода агенты и газетные слухи, от этого еще можно отмахнуться. Но нельзя пренебречь докладом кадрового офицера и командира боевого корабля Российского Императорского флота. Ему-то зачем вводить своего флагмана в заблуждение.
Или…
Кто больше всего был заинтересован в расширении войны и вовлечении в нее Великобритании? Германия? В какой-то степени да, но в первую очередь – Япония. Осенью 1904 года Порт-Артур еще держался, и никто не знал, когда будут исчерпаны пределы его обороны. Японцы очень боялись появления на театре военных действий эскадры Рожественского, а потому были готовы на все. В том числе и рискнуть своим лучшим агентом в России.
Вахтенный журнал «Баклана», который мне передал Лафли, не содержал упоминания о встрече с «подозрительными» миноносцами. Там вообще нет упоминаний о встречах с военными кораблями. Значит, командир транспорта намеренно вводил адмирала в заблуждение. Не случайно в журнале оказалась вырезана его фамилия. Кто же такой этот капитан 2-го ранга Карл?
И где же, черт возьми, стюард? Краем глаза я увидел, как защелка на двери шевельнулась и стала медленно открываться. Попробовал вскочить, но не смог поднять руки. И только тут уловил слабый аромат, уже давно наполнивший каюту.
018
Рядом говорили на каком-то незнакомом языке. Голоса звучали гортанно и как-то необычно для слуха. Наконец, я уловил слово «бака» – японцы!
Открыть глаза не получалось – на них давила тугая повязка, руки и ноги были стянуты плоскими лентами, весьма прочными на ощупь.
– Бака, бака, – один японец явно был чем-то недоволен. Скорее всего, своим товарищем, который что-то отвечал на упреки виноватым голосом. Неожиданно первый заговорил по-немецки.
– Ты перестарался с газом, Окамото, он теперь не очнется до самой Дании, остался всего час полета.
– Он реагирует, – также по-немецки ответил Окамото и сорвал с меня повязку.
Так и есть – два японца в безупречных европейских костюмах, то ли великовозрастные студенты, то ли коммерсанты, а на деле – офицеры разведки. Им-то что здесь надо?
– Добрый вечер, мистер Лейкок, – сказал по-английски тот, что только что ругался, – вы можете говорить?
– И что же в нем доброго?
– То, что вы все-таки живы. Ведь если бы вы не пришли в себя до посадки, нам бы пришлось вас убить.
– А теперь вы изменили намерения?
– Теперь мы убьем вас не сразу. Вы примете смерть, зная, что умираете, а не просто потеряв сознание в дурмане. Успеете покаяться в грехах и обратиться к своему Богу с молитвой. Видите, как много.
– Да, уж альтернатива привлекательная.
– Достойную жизнь надо завершить достойной смертью.
– И какую же плату вы хотите взять у меня за право умереть достойно?
– Не так быстро. – Он сел в кресло, Окамото занял позицию у двери, застыв в стойке «вольно» японской императорской армии.
– Вы согласны с тем, что изменять своей присяге не хорошо, мистер Лейкок?
– Для офицера это и в самом деле дурно.
– Для любого японца это невозможно. Но… – он перевел дыхание. – Среди потомков презренных Сацума нашлись отдельные отщепенцы, намеренные подло изменить великому Императору.
– Осмелюсь спросить, а я тут при чем?
– Вы скажете нам, где прячутся эти жалкие черви, а за это я дарую вам достойную смерть.
Пока усатый японец произносил свою пафосную речь, я попытался понять, что же хотят от меня представители японской императорской армии. Во-первых, существовала вероятность, что я был не первым пользователем паспорта Джона Лейкока, а предыдущий его обладатель имел какое-то отношение к самурайским раздорам. Если так – то я погиб, ибо ничего из информации моего предшественника я не знаю. Но вряд ли англичане допустили такой промах. Лафли совершенно определенно собирался снабдить меня некой информацией, и моя гибель в его планы вроде бы не входила. Одно слово, произнесенное воинственным самураем, все прояснило – Сацума. Во времена оны так называлось небольшое княжество на юге Японии, которое оказало важные услуги Микадо в борьбе с сегунами Токугава и по традиции исправно поставляло офицеров для Императорского флота Японии. Было хорошо известно, что отношения между армией и флотом в стране восходящего солнца крайне напряженные. Именно флот сыграл решающую роль в подавлении прошлогоднего мятежа гвардии в Токио. Японский флот создавался по английскому образцу и по сию пору сохранил тесные связи
