Эйвери кивает, потирая переносицу, и раздраженно вздыхает, но она не замечает.
— Но ввиду того, что Темный Лорд ждет меня, я буду краткой, — произносит она, а затем раскрывает карты. — Драко, твой отец трахается с грязнокровкой.
Драко становится белее мела.
— И, более того, это длится уже очень долго, — продолжает она, скалясь. — Наплевав на брачные клятвы и кодекс Пожирателей Смерти, он щупал грязнокровку, которая ему в дочери годится.
Люциус ругается сквозь зубы, но ничего не говорит.
Я уже ничего не чувствую, я словно пустая оболочка. Когда-то я уже видела это… Драко уже становилось известно о нас однажды, но тогда ситуация не была столь безнадежна.
Но его реакция неожиданна: он шумно выдыхает и качает головой.
— Ты мне давно об этом говоришь, тетя, — он смотрит ей прямо в глаза. — Но я знаю, что это неправда. Он сказал, что это не так, и я верю ему…
Она усмехается.
— Твой отец профессиональный лжец, Драко, сам знаешь. Но на этот раз он попался.
Драко еще сильнее качает головой.
— Это неправда…
— Тогда почему он в клетке, глупый мальчишка? — взрывается она, улыбка исчезает с лица.
— Но… — его глаза широко распахиваются.
— Белла! — Эйвери прерывает их. — Он ждет тебя. Не теряй времени. Иди!
Она поворачивается с таким выражением лица, словно собирается наорать на него, но секунду спустя, кинув злобный взгляд на Люциуса, покидает комнату, оставляя нас в гнетущей тишине.
Накрываю живот ладонью.
Надо было избавиться от ребенка, когда была возможность.
Но неужели это действительно что-нибудь изменило бы? Эйвери ведь все равно бы узнал обо всем.
— Отец? — умоляет Драко.
Люциус не обращает на него внимания, отвернувшись к стене.
— Отец?
Но его по-прежнему игнорируют.
И тогда он поворачивается к единственному человеку в этой комнате, кого он давно знает — ко мне.
— Это правда? — шепчет он.
Я молчу. Какой смысл отвечать? Все уже потеряно.
— Боюсь, что так, — тянет Эйвери.
Драко морщится, словно проглотил дюжину лимонов.
— Но… но ты же поклялся мне! — с протяжным стоном произносит он.
Люциус не поворачивается: для него в этом нет ничего нового, равно как и для меня. Мы уже слышали это.
— ОТЕЦ! — внезапно выкрикивает Драко, розовые пятна проступают на его щеках.
Две пары таких похожих серых глаз скрещиваются, наконец, когда Люциус все-таки поворачивается.
— Я спрашивал тебя, — его голос вибрирует от ярости, — и ты мне поклялся…
Он умолкает, продолжая беззвучно шевелить губами, но голос быстро к нему возвращается.
— Почему?
Люциус горько усмехается.
— Почему? — отвечает он. — Драко, разве еще не ясно? Уж такой, как ты — испорченный мальчишка, которому никогда и ни в чем не отказывали, — мог бы понять, каково это: возможность получить даже то, в чем особенно и не нуждаешься.
Меня это немного задевает. Звучит так, словно это я сама… Боже, сначала я тоже не хотела его.
— Но… — Драко запинается. — Ты поклялся…
— Ой, перестань, — вмешивается Эйвери, улыбаясь, как мне кажется, несколько сочувствующе. — Это не должно тебя так шокировать. В конце концов, у тебя же наверняка были какие-то подозрения.
В его словах я слышу скрытый подтекст. После того, как он пытался стереть мне память, я ловлю себя на мысли, что, возможно, начинаю немного понимать его…
Боже, я даже не знаю его имени, а ведь он станет моим палачом.
— Даже я был шокирован его неосторожностью, — он делает взмах рукой. — Помнишь случай, когда я обронил, что ему рано или поздно придется убить грязнокровку? Его реакция была несколько… странной, сбивающей с толку…
— Что? — Драко хмурится. — Вы уверены, что я был там?
Шестеренки в моей голове начинают крутиться с бешеной скоростью. Я помню тот вечер, но важно не то, что произошло там, а то, что случилось после.
— Только не говори, что не помнишь, — продолжает Эйвери, и тут Люциус не выдерживает.
— Прекрати, — угрожающе шепчет он, но тот лишь улыбается, вряд ли он теперь станет плясать под дудку Люциуса.
И эта улыбка на его лице — такая… снисходительная.
— О, Люциус, ты ведь не?.. — удивленно спрашивает он.
— Что? — не выдерживает Драко.
Улыбка Эйвери становится какой-то заговорщицкой.
— А мне все было интересно, зачем тем вечером вы двое его искали, — почти безразлично произносит он. — Но я правда не думал, что ты зайдешь так далеко, — и он улыбается еще шире, нанося последний удар. — Стереть память собственному сыну!
Господи, он видел нас? Видел, когда мы искали Драко?
Драко бледнеет, а Люциус убийственным взглядом взирает на Эйвери.
— Ты просто неописуемый ублюдок, — цедит он.
Эйвери стоит все с той же чертовой улыбочкой на лице.
— Так… секунду, — Драко смотрит на отца так, словно видит его впервые в жизни. — Выходит, я знал? Он это имеет в виду?
— Ну, я не знаю, с чего там все началось и чем закончилось, — начинает Эйвери, — но это очень странно, что ты не помнишь тот вечер. Если мне не изменяет память, выражение твоего лица говорило само за себя, и ты вряд ли смог бы забыть это.
Моргнув, Драко прикладывает руку ко лбу.
— Я не помню, — с отчаянием в голосе отвечает он. — Но… если вы говорите, что видели их…
Он опускает руку, и я вижу в его глазах столько ярости, когда он смотрит на отца. Но того, похоже, это не заботит.
— Это происходит не в первый раз, да? — бормочет Драко.
У меня перехватывает дыхание. Я знаю, что он имеет в виду, хотя и не подозревала, что Люциус рассказал сыну о том, как заколдовал его тетю, дабы она забыла ту ночь, когда чуть не убила меня, перерезав мне вены.
Но тогда еще Люциус не врал ему, убеждая, что не спит со мной.
— Как ты мог? — шепчет Драко, так и не получив ответа от отца.
Люциус плотнее сжимает губы.
— Как я мог что? — ожесточенно переспрашивает он. — Как я мог спать с грязнокровкой, или как я мог стереть твои воспоминания об этом?
— Ты знаешь, о чем я! — шипит Драко. — Конечно же я не прыгал от счастья, когда узнал о… о ней, — он выплевывает последнее слово. — Но господи, неужели ты мне не доверяешь?
— Нет, — Люциус хмурится. — Откровенно говоря, я был бы полным дураком, если бы доверял тебе.
— Я. ТВОЙ. СЫН! — теряя над собой контроль, кричит Драко.
— Боже, да замолчи уже, — срывается Люциус. — Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что сожалею о том, что стер тебе память? Так вот, не жди раскаяний или извинений, Драко. Я ни капли не жалею о том, что сделал, потому что ты не оставил мне выбора. Если бы я позволил тебе помнить, то поставил бы ее под удар. Я не мог этого допустить.
Лицо Драко становится пепельно-серым.
— Ты выбрал ее вместо меня? — недоумевает он.
Люциус тяжело вздыхает.
— Надеешься сыграть на моих отцовских чувствах? Не получится. Даже несмотря на то, что я нахожусь сейчас в клетке в ожидании смертного приговора, ты не получишь от меня ни любви, ни тепла, — он качает головой. — Неужели ты хочешь любви предателя крови?
