В этом мире хозяевами жизни были эльфы. Люди здесь либо прислуживали им, либо занимались работой, которой сами эльфы гнушались. Это правило выполнялось безоговорочно, и исключений из него не существовало.
В Машиной же голове все еще не хотел укладываться тот факт, что такая культурная и развитая раса, достигшая небывалых высот в самых разных областях, а особенно — в архитектуре и искусстве, и даже сумевшая в совершенстве овладеть магией и поставить ее себе на службу, была совершенно чужда демократических ценностей. Но права человека действительно являлись для эльфов пустым звуком, а расовая дискриминация была одним из главных принципов их мировоззрения и государственного устройства. Сама же Маша была для эльфов не более чем королевским трофеем. А то, что ей предстояло заняться несвойственным для местных людей делом, практически никого не интересовало: ведь королевские указы тут не обсуждались, и эльфы деловито и рационально признавали, что раба-профессионала целесообразно использовать на тех работах, где он будет наиболее полезен.
Правда, сама Маша начала сильно сомневаться в своей полезности на том поприще, которое выбрал для нее Эредин, после первых же занятий по физической подготовке и основам магии. Казалось бы, вот оно, столь вожделенное ею вначале попаданческое счастье, и пусть учить ее будут не Геральт и Трисс, а Имлерих и Карантир, но ведь важно не это, а именно тот самый кайф погружения в мир меча и магии…
Маша поняла, что кайф обломился, когда задыхаясь после небольшого кросса, посмотрела на удрученное лицо Имлериха.
— М-да, — эльф задумчиво перевернул песочные часы: по ним он отслеживал время, за которое Маша бегом преодолеет заданную дистанцию. — Для первого раза, для неподготовленной девчонки… — начал было он, но потом вздохнул и прямо посмотрел на все еще не могущую отдышаться подопечную. — Такое чувство, что ты не двадцатилетняя девушка, а бабка тысячелетняя, которая всю жизнь просидела в кресле, вылезая на улицу раз в век по завету. Что ж ты, чуток пробежалась — и язык на сторону. Совсем никакой выносливости нет.
— Ну-у, я… В общем, не особо активный образ жизни вела, — призналась Маша. — А оно мне нафиг было не надо, — тут же поспешила оправдаться она. — Я в школе олимпийского резерва не училась, мне эта беготня по стометровкам нахрен была не нать! Я ж не знала, что жизнь моя вот таким боком повернется.
— Да так-то можно было бы тебя поднатаскать, чтобы хоть дыхалка стала покрепче, — поскреб затылок Имлерих. — Но на это потребуется время, которого нам Эредин не дает.
— Что, опять воевать хочет? — отважилась спросить Маша, пользуясь тем, что Имлерих был настроен к ней доброжелательно и поболтать был в принципе не против.
— Не то чтобы прямо воевать… — уклончиво ответил Имлерих.
— Так вроде некем же.
— Ха! Еще как есть! Оказалось, что наши армейские дела не так уж плохи. Да и Ундвик, как выяснил Карька, был для нас не так фатален, как показалось вначале. Сейчас он заберет оттуда наше уцелевшее воинство, и как только мы окончательно залижем раны и подобьем итоги — можно в новый набег, — радостно и воодушевленно сообщил Имлерих. — И это очень хорошо. А то что нам тут делать? Пить, жрать да сиськи мять? Надоело уже. Надо поехать и разнести что-нибудь. Вот нормальная мужская работа, а не это вот все. А теперь, когда у нас есть еще и ты, мы вдвое больше миров расхуячить сможем!
Маша слушала речь Имлериха, но его восторгов почему-то не разделяла. То ли из-за того что не была мужиком, то ли потому что ей пока что не наскучило пребывание на Тир на Лиа, и она не видела ничего плохого в праздном и мирном существовании. Однако спорить о приоритетах с Имлерихом она не стала, так как это было и со всех сторон неразумно, и без толку. К тому же в резерве у нее оставался Карантир и уроки магии, на которые она возлагала большие надежды. Но тут ее подстерегало разочарование еще более горькое, чем на занятиях по физподготовке (от них-то она, сказать по правде, чудес и не ожидала).
Началось все вроде неплохо: Карантир встретил ее без своего обычного зазнайства и занудства и выдал листочки с вопросами. Маша, признав в процедуре обычное тестирование, обрадовалась — хоть что-то в этом ольховом царстве-государстве было ей привычно и знакомо — и споро принялась ставить галочки напротив правильных, как ей казалось, ответов на вопросы и ситуации. Управившись с заданием, она с гордым видом (мол, не лаптем мы тут щи хлебаем и тоже кое-что могём) протянула выполненные тесты Карантиру. Однако выражение лица навигатора в момент согнало улыбку торжества с Машиной физиономии. Впрочем, Карантир не стал томить свою помощницу и брякнул прямо в лоб:
— Магичка из тебя никакая.
— Как так? — тут же взвилась Маша. — Быть такого не может! Я же порталы открывала в разные миры и нашла эту, которая Шип Плюнь.
— Думаю, что вскорости мне удастся отыскать логическое объяснение этому феномену, — к Карантиру начало потихоньку возвращаться его обычное занудство. — Когда у меня будет побольше свободного времени. А пока я вынужден констатировать факт: ты абсолютно не чувствительна к магии.
— Это ты по моим галочкам сообразил? — подозрительно прищурилась Маша. — А вдруг твой тест недостоверен? А может, на практике я покажу класс?
— Хорошо, — не стал спорить Карантир. — Давай, продемонстрируй.
— Как я что-то продемонстрирую, если ты меня ничему еще не научил? Ты хотя бы заклинание мне какое-нибудь покажи, а уж я тогда перейму и чё-нить колдану.
— Давай так, вон, видишь на столе стакан, а в нем вода. Испари ее.
— Ч-чё, — Маша воззрилась на стакан, как будто перед ней было какое-то неведомое страшилище.
— Я тебе даю очень легкое задание. Испари воду из стакана, ее там налито с гулькин нос.
— Не, ну как… То есть, я ща, — Маша выдохнула, облизнула губы, одернула курточку и начала гипнотизировать стакан. — Чё-то не испаряется у меня, — сообщила она несколькими минутами позже. — Наверное слова надо сказать какие-нибудь заветные или руками помахать.
— Так скажи. И помахай, — разрешил Карантир.
— Ну-у это… Абра-швабра-кадабра, — нерешительно произнесла Маша. — И еще крибля-грабля-всебля! Трах-тибидох-кабыздох! — голос Маши окреп и начал набирать высоту
