Полночи Геральт провел с беседах с офирцами, точнее, говорили они, а ведьмак слушал рассказы о дальней чужой и загадочной земле, в которой никогда не был и, скорее всего, никогда не будет. Офирцы изъяснялись красиво, многословно и образно. Слушать их было занятно и приятно. Сам Геральт так говорить не умел. Впрочем, наверное никто на севере не использовал такой стиль, даже болтун и бард Лютик, которому вроде бы по статусу было даже и положено. В итоге гостеприимные офирцы предложили Геральту переночевать в одной из палаток. Ведьмак, конечно, согласился. Заснул он моментально, и, видимо под впечатлением от полуночных рассказов, ведьмаку снились бездонно синие небеса и раскаленные солнцем пески дальних южных стран, драконы, неведомые звери, сумрачные таинственные пещеры, полные несметных сокровищ…
— Мастер Геральт! — кто-то потряс его за плечо.
Ведьмак открыл глаза, инстинктивно сразу потянувшись за мечом, что лежал рядом. Потом Геральт опомнился, и ему стало даже немного неудобно. Лицо хозяина палатки, так гостеприимно предложившего ведьмаку крышу над головой (пусть этой крышей был всего лишь полотняный полог палатки) было, конечно, нетипично даже, более того, экзотично для здешних мест, но сей факт все-таки не был поводом хвататься за меч, пусть даже и спросонья.
— Мне не хотелось вас будить, но у моего шатра стоят люди. Они услышали, что в деревню пришел ведьмак, и они явились сюда, чтобы поговорить с вами. Наверное, у них случилась большая беда, потому что они выглядят такими несчастными и испуганными. Эти люди очень просили, чтобы я передал вам их просьбу.
— Какую просьбу? — спросил Геральт со сна еще более хриплым, чем обычно, голосом.
— Они хотят попросить вас об услуге.
— Ну понятно. Где-то завелся какой-то монстр, и они хотят, чтобы я его извел. За чисто символическую плату. Потому что, чует мое сердце, что у шатра стоят очередные обездоленные нищеброды. Но такая уж наша ведьмачья доля.
С этими словами Геральт поднялся, определил мечи на полагающееся им место, потер лицо ладонями, чтобы окончательно прогнать сон и двинулся на встречу с робкими просителями.
— Ой, кормилец, не погуби! — с истошным воплем в ноги ведьмаку, едва переступившему через порог шатра и поэтому несколько опешившему от такой прыти и экспрессии, кинулась молодая женщина. Немного поодаль стояли трое детишек: старшей девочке было лет около десяти, рядом с ней, держась за ее юбку, стоял пацанчик лет трех, на руках девчушка держала запеленутого младенца.
— Да не надо за ноги меня хватать! Лучше встань и расскажи, в чем дело, — с легким раздражением сказал Геральт.
— Дык дело в том, что не погуби, кормилец, — более спокойно и осознанно заявила женщина, поднимаясь на ноги.
— Даже в мыслях не было тебя губить.
— Не откажи, то есть, в любезности.
— А-а, эт дело другое. Это уже ближе к истине, — одобрительно кивнул Геральт. — И в чем будет заключаться моя любезность?
— Сами-то мы неместные, — начала издалека женщина.
— Ага. Значит, беженцы. От кого или от чего бежим?
— От напасти, ясен пень, — охотно разъяснила женщина.
— Что за напасть?
— Ох, корми-илец, — в голосе женщины вновь начали звучать знакомые плаксивые нотки. — Бяда-а! Ой, кака бяда у нас!
— Хорош мне тут причитать, ты давай по существу!
— А можно и по существу, — разом прекратила плач женщина. — Чародюга, язви его, чума на его дом, чтоб его раздуло, чтоб его вши заели, чтоб его гули сожрали, чтоб ему и на том свете покоя не было…
— Чё он вам сделал-то? — прервал Геральт поток проклятий, так как дама явно вошла во вкус, разошлась и прекращать насылать напасти на голову чародея не собиралась.
— Хто? А, ну да, — спохватилась она. — Так вот, этот крупный рогатый скот намагичил на нашу деревню нашествие пауков. Да не простых, а…
— Неужто золотых?
— Хрен там было! Размером с овин паучары те!
— С ови-ин?! — удивленно протянул Геральт.
— Ну-у, не с овин, конечно. Так скажем, с собаку хорошую аль с кабана. Так тоже добра мало!
— Согласен, мало.
— Мы, понятно, похватали пожитки, кто что смог — и ходу. Вот, — она кивнула на трех своих отпрысков. — В чем были, в том ушли. А как теперь с дитями-то нам.
— Нам — это кому?
— Нам — это жителям села.
— Так дети-то чьи? Твои, что ль?
— Мои. Или… Да какая разница?
— Ага, чтоб меня разжалобить со всего села троих самых колоритных отрядили, чтоб, так сказать, фон создавали и эту, атмосферность.
— Ну и отрядили. Говорят, ведьмаки к людской беде бесчувственны, токо на деньги падки или на баб красивых.
— Денег, стало быть, нету.
— Ну-у…
— Говорю сразу, баба мне не нужна.
— Чтой-то я тебе не ндравлюсь, значит? — молодка даже несколько обиделась.
— Ндравишься. Только я мужик не свободный, поняла? У меня своя баба есть, а чужая мне не надобна.
— Денёг-то у нас немного, — вздохнула молодка. — Ну, разве что…
— Что?
— Как пауков прогонишь, в дома вернемся, тогда побольше сможем заплатить. Паукам-то, наверно, наше добро ни к чему. А мы почитай все им и оставили. Драпали из деревни — токо пятки сверкали.
— Ладно, — Геральт вздохнул. — Где деревня-то ваша?
— Да близенько, — радостно затараторила молодка. — Вот только реку перейдешь, все прямо-прямо по дороге. А там уж видно. Все дома паутиной затянуты. И слышно, как эти твари шкворчат, будто стрекочут. Ну, токо по пути к нам еще чуть в стороне от дороги склеп есть. Говорят, там сокровища припрятаны. А рядом со склепом — погост, так на ем, слышишь, чудищща поселились. Это не вру, ей божиня. Сами слыхали, как они там грюнчат. А еще где-то в кустах какой-то страх ходит. Огромный, говорят, с мешком синим на спине. И стрекочет — аж жуть. Знаешь, сначала так: цик-цик-цик, потом — ху-урм!
— Очень познавательно, — хмыкнул Геральт.
— Дык что, возьмесси пауков-то гнать? — спросила молодка.
— Возьмусь. Можешь старосту присылать. Скажи, предварительная договоренность достигнута, можно переходить ко второй части. Про оплату теперь говорить будем.
========== ЖДЕТ МЕНЯ МОЯ КРАСА, ПРОГЛЯДЕЛА В НОЧЬ ГЛАЗА. ГЛАВА 10, в которой Геральт держит путь к дому ==========
Деревня выглядела именно так, как описывали жители. Деревья и плетни густо опутывали толстые нити липкой паутины. Меж домов проворно сновали крупные черные арахноморфы. Навскидку Геральт насчитал их около десятка.
Ведьмаку уже доводилось сталкиваться с этими тварями. По дороге в поместье Гарин, где ныне обосновался Ольгерд, он решил срезать угол и пройти через симпатичную рощицу, которую как раз и облюбовали местом своей дислокации арахноморфы. Откуда здесь взялись эти пауки-переростки, Геральт не знал, но кое-какие идеи на этот счет у него были. Скорее всего, это были очередные плоды трудов какого-нибудь чародея, который нахреначил этих тварей для
