Сказ о том, как тяжела попаданская доля (СИ)

каких-то одному ему известных целей, разумеется, не подумав озаботиться тем, как результаты его опытов скажутся на тех, кто его окружает. Глядя на такое, Геральт в каком-то смысле начинал понимать Радовида. Вот только слушать, как реданский монарх говорит о спятивших чародеях, было чудно, потому что сам Радовид в этом смысле недалеко ушел от тех, чьими деяниями возмущался. Тогда же Геральт уяснил для себя, что твари нападают скопом, неимоверно быстро бегают, плюются в потенциальную жертву или противника паутиной, окутывая с ног до головы, а потом, в зависимости от ситуации, или нападают или удирают. Однако они очень чувствительны даже к простейшим магическим ловушкам: обычный Ирден дал просто блестящие результаты, не просто лишая арахноморфов свободы передвижения и маневра, а практически полностью обездвиживая их. Гоняться же за ними с мечом было делом по большей части неблагодарным. Конечностями они перебирали так же прытко, как и их обычные мелкие собратья. Геральт подумал, что по аналогии их тоже можно было бы прихлопнуть тапком, только тапок тот должен быть как минимум троллячим, и лучше было бы, если б в тапке был еще и сам тролль.Но поскольку в данный момент ни троллячих тапок, ни самих троллей в обозримой близости не было, Геральт решил задействовать в борьбе с арахноморфами, оккупировавшими село, традиционные методы, а именно — подкараулить отбившегося от стада паучару, поймать его Ирденом и спокойно заколоть мечом. Для достижения положительного результата, согласно этой тактике, требовалось время и терпение. Но у ведьмака и того, и другого было в достатке. Он притаился за крайним домом и стал ждать. Все-таки арахноморфы, на счастье Геральта, были тупыми созданиями и неладного не заподозрили. Вероятно, им вообще было наплевать на своих сородичей, потому что они не обращали никакого внимания на то, что их ряды неуклонно и стремительно редеют. Пауки продолжали носиться по деревне, время от времени забегая на окраину, где за домом ведьмак поджидал своих жертв. Куча паучьих трупов росла, а Геральт с удовлетворением отмечал, что даже времени на ожидание много не затратил — настолько стремительно перемещались по селению пауки. Ведьмак упокоил очередного монстра, пересчитал туши убиенных арахнидов, прислушался — вокруг было тихо. Вероятно, этот был последним. Выбравшись из своего укрытия, Геральт отправился обходить дозором деревню, чтобы убедиться, что все чисто и опасность окончательно миновала. Закончив обход, он вернулся к центру села и еще раз осмотрелся: вокруг было тихо и пусто, только космы белой паутины, свисающие с ветвей и заборов, трепыхались на ветру. Можно было сообщить жителям деревни радостную новость. К слову, они, узнав, что ведьмак согласился извести супостатов, похватали пожитки и детей и потянулись вслед за ним ближе к родным пенатам. На осторожный довод Геральта, что может быть не стоит так торопиться, та же бойкая молодуха на правах уже старой знакомой логично возразила, что дорога мимо склепа с гулями и «страха в придорожных кустах» опасна не менее, чем паучары, засевшие в деревне, а в сопровождении ведьмака идти по ней им будет не так страшно. Заслышав, что деревня очищена от монстров, селяне радостно устремились к своим домам. Геральт направился за степенно выступающим позади всех старостой.

— Работы много нам предстоит, — заметил тот. — Все, паразиты, нам испоганили, всюду свои тенета поразвесили.

— Жечь не вздумайте, — предостерег Геральт. — Так займется, что все дома спалите.

— Учи ученого, — важно ответствовал староста. — Но за совет все равно спасибо.

— Ученого не ученого, а знаешь, как бывает: всегда найдется придурок, думающий, что он умнее всех и желающий как бы поскорее.

— Ну да, от таких умников да торопыг всегда одни беды, — философски кивнул староста. — Кстати, а с этими тушами что делать?

— Туши оттащите подальше и сожгите. Мало ли на их запах сородичи сбегутся. Вы здесь не единственные, кому не повезло познакомиться с этими тварями. Пепел рассыпьте вокруг деревни. Не уверен, что это подействует, но, возможно, все же отпугнет арахнидов, если таковые есть поблизости.

— За советы спасибо. Но доплатить мне нечем. Мы только-только нужную сумму наскребем за то, что избавили нас от этой напасти.

— Советы бесплатны, — усмехнулся Геральт. — Профессиональная этика, так сказать. Лекция по профилактике, если хочешь.

— А-а, ну если по прохилактике, то конечно.

— Мастер ведьмак!

Геральт обернулся. Его догоняла та самая молодка, что вела переговоры у шатра офирцев.

— Ну что еще?

— Вы точно ничего больше не хотите?

Геральт окинул взглядом женщину. Симпатичная и молодая, лет двадцати, руки пока не изуродованы тяжким трудом, спина не успела согнуться от нелегкой крестьянской работы, фигура еще не обрюзгла от частых родов.

— Я уже сказал тебе.

— Что чужая вам не нать. Так я не чужая, я — ничья.

— То есть?

— Вдова. Мужика мово то ли волки загрызли, то ли лихо извело, что в Трупной чаще живет. Он на заработки к лесорубам подался. Вот и наработал… Даже хоронить было нечего.

— Ты баба молодая и красивая, найдешь еще.

— Какое молодая, уж девятнадцать мне — перестарок. А тут еще вербовщики ходют по деревням, на войну парней и мужиков забирают. Скоро останутся только деды столетние да увечные.

— Война скоро закончится.

— Это вы точно знаете?

— Точно. Она всем уже надоела, не только тебе. Даже у черных она уже во где сидит.

— Хорошо бы если так, — вздохнула женщина.

— Ладно, я пойду, а то меня моя баба ждет, — распрощался Геральт, махнул молодухе рукой и отправился в обратный путь к дому.

Гулей и склеп Геральт решил оставить на сладкое еще по дороге в занятую пауками деревню. Теперь на обратном пути ему ничто не мешало разделаться с гулями и пошуровать в склепе на предмет запрятанных там сокровищ. Конечно, для тех же обездоленных кметов, которым в их положении, что ни дай — все барыш, сокровищем мог служить и оковалок сала, но, по здравому разумению, вряд ли кто-нибудь додумался бы отправлять покойного в последний путь лишь с торбой жратвы. В конце концов, всяким там привратникам, лодочникам и прочим вахтерам загробного мира была официально положена взятка, именуемая платой за проход, проезд и вообще за пропуск из отсюда туда. Гули для ведьмака препятствием не явились, он разделался с ними довольно быстро и без потерь, обретя возможность спокойно пошуровать в склепе и проверить, насколько слухи о «несметных сокровищах» соответствуют истине. Сундук был устлан траченой молью шкурой белого медведя, явно помнившей лучшие времена и в те самые времена имевшей какую-никакую ценность. Сейчас же позариться на такое добро могла бы, пожалуй, лишь та вдова из «паучьей» деревни, для ведьмака же сие сокровище было как-то мелковато. Почерневшее серебро, потускневшее золото — кубки, блюда, побрякушки. Вряд ли за такое барахло можно выручить много. Хотя кто знает, вдруг что-то из этого старья