Очень скоро Ольгушка ощутила себя сидящей на лавке, которая под ней так и подпрыгивала, словно норовистая лошадка, стараясь сбросить неумелую всадницу со своей спины. Правда, лошадка была довольно жесткая. Яркий свет резал глаза, и Ольгушка долго не решалась их открыть, потому что ей вдруг припало на ум, что это свет адского пламени, а увидеть себя в окружении нечистой силы ей было страшно, невыносимо страшно!
Потом она сообразила, что серой не пахнет, а ведь это непременный признак ада, и все-таки решилась разлепить крепко сжатые веки.
Глянула вокруг сначала украдкой, потом глаза широко распахнулись, и Ольгушка принялась с изумлением озираться.
Оказалось, сидит она в какой-то длинной горнице, уставленной деревянными лавками со спинками. В стенах горницы прорезаны окошки, и в них что-то со страшной быстротой мелькает: леса, поля, реки, множество каких-то удивительных, не виденных ранее Ольгушкой домов. То ли все эти картины мимо горенки бегут, то ли она мимо них!
Но как же это может быть?
И вдруг вспомнилось… вспомнился Филя Березкин, который рассказывал:
«Положили на землю железяки длинные-предлинные, аж до самого Петербурга они дотянулись, а по тем железякам избушки бегут. Сидишь внутри, в окошки смотришь: а в окошках все мелькает, мелькает со страшной быстротой: то поля, то леса, то реки, то дома невиданные. А избушки бегут себе да бегут в дальние дали!»
Ой, да неужели Ольгушка в одну из таких избушек угодила? Ведь правда, похоже, будто горенка в дальние дали бежит…
Но как же она сюда попала? И кто это… кто все эти люди, которые сидят вокруг, притулившись на таких же лавках?! Какие они странные, господи боже, никогда таких людей Ольгушка не видела! А одеты-то… Как их только из дому в таком виде выпустили?! Юбки, портки… нет, это просто курам на смех! А на головах у некоторых что?! У кого волосы вздыблены, у кого распущены, у кого закручены, а кто вовсе лысый. Картузы не картузы на иных, шапки не шапки… А вид у всех какой-то такой… ошарашенный, даже испуганный. И все так же озираются, как Ольгушка, рассматривают друг друга растерянно, нет, потерянно, вот как! Словно не понимают, куда попали, не ведают, как им быть…
А куда, в самом деле, попала Ольгушка? И зачем? И что ей делать теперь?..
И вдруг грянул голос незнакомый, словно с небес:
– Страж высоты!
Люди кругом Ольгушки начали оглядывать друг друга с вопросительным выражением, а голос зазвучал вновь:
– Страж высоты!
Внезапно Ольгушка почувствовала, что не в силах этому зову противиться. Она не понимала, почему решила, будто зовут именно ее, но должна была отозваться.
Вскочила и бросилась по проходу между лавок к двери, которая распахнулась перед ней. За дверью открылся зимний день, хмурый и неприветливый.
Вот так поезд! Он, оказывается, не только через поля и леса бежит, но и сквозь времена года!
– Страж высоты! – вновь послышался зов, в котором звучало нетерпение, и Ольгушка бросилась вперед.
Кто-то закричал… почему-то почудилось, будто она сама это кричит отчаянно: «Господи!» – и Ольгушка провалилась в снег с головой.
И снова все смерклось в сознании, и прошлое сгинуло – настало только новое и неизвестное настоящее.
* * *– Так вот как это было… – ошеломленно проговорила Ольга. – Вот как это случилось! И все же я не вполне понимаю, почему она стала стражем высоты. Ведь многие кончают жизнь самоубийством. А избрали именно ее.
– Не только ее, – возразил Гантимур. – Ты видела рядом с ней многих. Это все – стражи. Они пожертвовали жизнью ради спасения других людей. Зло боится именно этой решимости, постоянного сопротивления, поэтому и решило Ольгушку уничтожить. Однако она возродилась в тебе.
– Во мне? – горько усмехнулась Ольга. – Чем я это заслужила?
– А дело, которым ты занята, – спасение людей – разве оно не дало тебе права стать их стражем? – ответил вопросом на вопрос Гантимур.
Ольга снова вспомнила свои прежние размышления о том, почему ей удавалось довезти до больницы живыми почти всех, кто падал или бросался с высоты. Это ее всегда немного удивляло. Но сейчас ответ был, кажется, найден: это не столько ее заслуга, сколько Ольгушки!
Ольгушка спасла ее, а она спасает других.
Как странно переплелись нити их судеб и как похожи эти судьбы! Они полные тезки, обе потеряли родителей еще в детстве. Неужто верны все эти разговоры о том, что человек проживает несколько жизней в разных реальностях?! Не Ольгушка ли, вернее, не та ли, другая, прошлая жизнь посылает порою в настоящее свои сигналы – странные мысли, странные фразы, которые вдруг вспыхивают в голове Ольги, будто невесть кем зажженные огоньки, и то пугают, то изумляют, то смешат, а то подсказывают выход из сложной ситуации?..
– А что это за поезд? – спросила Ольга.
– Это пристанище стражей, которое приняло в воображении Ольгушки образ поезда. Наверное, чей-то рассказ о поезде запал в ее память, поэтому она и увидела себя в нем. Я видел летящую в облаках лодку, в которой сидели стражи. Каждому представляется свое. Когда я стал стражем деревьев, о самолетах никто не слышал. Поэтому я видел летящую лодку.
– А ты как в стражи попал? Тоже покончил с собой ради других? И почему ты стал именно стражем деревьев? – сыпала вопросами Ольга. – Ты… Господи помилуй, ты повесился на дереве, что ли?!
– Я не… – начал Гантимур и вдруг замер, уставившись на ствол чернокорой березы, стоявшей сбоку тропы.
Таких берез с темными стволами здесь было очень много, а белые попадались нечасто. Сначала Ольга даже подумала, что черная кора на березе вместо привычной белой – это признак именно царства мертвых, но, во-первых, на других деревьях была кора как кора, обычного цвета, а во-вторых, Гантимур сказал, что в мире живых на Дальнем Востоке черная береза вовсе не редкость.
– Что там такое? – подошла ближе Ольга и вгляделась в какие-то зубцы, вырезанные на коре дерева. Один зубец был острый, другой тупой, а сверху стрелочка нарисована, указывающая в сторону, противоположную реке Энгдекит. – Это что, петроглифы?[15] Вернее, дендроглифы? Рисунки на дереве?
– Мы называем это мома турэн – речь дерева, – пояснил Гантимур. – И дерево говорит, что мы приблизились к поселению местных обитателей.
– Мертвецов?! – ужаснулась Ольга.
– Они не более мертвы, чем мы с тобой, – усмехнулся Гантимур. – Впрочем, я и сам догадывался, что селение близко. Ведь мы уже довольно давно идем по хорошо утоптанной тропе.
Он ткнул пальцем вниз, и Ольга в самом деле увидела удобную, хоть и узкую тропу, на которую раньше как-то не обращала внимания.
– А еще мома турэн подсказывает, что где-то здесь, неподалеку, останавливался охотник. Ушел он отсюда два дня назад. Видишь, нарисовано два зубца? Причем один день был солнечным, это
