Этих ягод Ольга поела с удовольствием.
Как ни странно, подножный корм неплохо утолял голод, а ягоды взбадривали. Воды было вволю: пили из каких-то ручейков, которые встречались там и сям, и от жажды тоже не страдали.
За исключением мутно-голубоватого неба, все было удивительно похоже на реальный мир, и Ольгу все чаще начинала подъедать мысль о том, что они уже вышли из Буни, просто Гантимур почему-то ей об этом не говорит.
А впрочем, это были глупости, конечно, потому что Гантимур, одержимый необходимостью уничтожить мугдыкен, не ушел бы из Буни, даже если бы Ольга его об этом умоляла!
Делать чего она, само собой, не собиралась. Во-первых, взялся за гуж – не говори, что не дюж, к тому же Гантимур вчера ясно сказал, что без нее не сможет справиться с мугдыкеном. Загадочно, впрочем, какая роль отводится Ольге в битве с этим вселенским злом? Сидеть в засаде, подносить оружие или встать с Гантимуром плечом к плечу в тутошнем Рагнареке?[19]
А вот интересно, Гантимур прет вперед без оглядки, потому что их время поджимает? Или просто не хочет ни встречаться с Ольгой глазами, ни обмениваться словами, пусть даже самыми общими и необходимыми спутникам и как бы соратникам? Что на него так подействовало? То, что произошло между ними ночью? Он стыдится того, что воспользовался удобным случаем? А может, ему не понравилось? В смысле, секс с Ольгой ему не по нраву пришелся? Ну да, ведь для него это был только секс. Удовлетворение похоти. Плотского желания. В то время как она чуть не сошла с ума от безумного восторга освобождения!
Но сама-то она знает, что в данной ситуации Гантимур просто сыграл роль весьма классного фаллоимитатора. Она была с Игорем, она целовала Игоря, она отдавалась Игорю, она дошла до полного умопомрачения с Игорем…
Гантимур не мог этого не понять. Скорее всего, он злится на Ольгу именно за то, что она последовала его совету и в самый острый миг выкрикнула имя того, кого любит.
Ну да, она должна была, конечно, Гантимура призывать!
Ага, ждите ответа, товарищ шаман!
Однако хотелось бы знать, собирается ли товарищ шаман устраивать привал? Не то чтобы Ольга устала, но просто любопытно: как поведет себя Гантимур, когда они остановятся?
Возможно, конечно, он намерен топать без остановки до глубокой ночи. И… что будет ночью?
Ольге вдруг стало страшно.
Что, если Гантимур захочет продолжения?
Что, если он этого не захочет?
Само собой, Ольга своим поведением не оставит ему ни единого шанса и продемонстрирует свою непреклонность, но все же – захочет он или не захочет?
Ольга вдруг поняла, что именно это волнует ее сейчас больше всего.
Да как смеет Гантимур заставлять ее думать о себе, волноваться из-за него?!
Кстати, странно… Ольга приняла образ Ольгушки, невинной девушки, судя по воспоминаниям, которые уже стали как бы ее собственными, слились с воспоминаниями врача «Скорой», замужней женщины. Однако ночью ее лоно было лоном опытной женщины, она принимала Гантимура отнюдь не как невинная девица, никакой дефлорации не произошло.
Хотя какая, к черту, дефлорация может быть у призрака?! Ведь Ольга и Гантимур – такие же призраки, как здешние обитатели, нежить бестелесная… а если они чувствуют и желают так же, как живые люди, то, значит, таковы законы их превращений в стражей, законы, которые слились с законами здешнего мира. И с ними надо просто смириться, пытаться понять их невозможно!
И все-таки хорошо, если бы Гантимур объяснил ей это. Но ему не до нее!
От злости Ольга подхватила с тропы какой-то зеленый круглый камушек, замахнулась и швырнула что было сил, чтобы попасть если не в спину этого чертова шамана, то хотя бы в его тень, однако промахнулась. Тут же увидела еще один такой же камушек на тропе, подхватила его для второй попытки – но поняла, что это не камень, а орех. Именно такими, твердыми, как камни, в зеленой кожуре, бывают недозрелые грецкие орехи. Конечно, на Дальнем Востоке они называются по-другому: маньчжурский орех. Вот это роскошное дерево, которое растет около тропы, этот самый орех. И оно просто усыпано плодами! Ольга таращилась на них с восторгом. Жаль, что высоко! И ей вряд ли удастся залезть. Если бы найти какую-нибудь длинную ветку, их можно сбить. Видимо, орехи еще не дозрели, если не падают. Надо, впрочем, проверить. Вот этот, который на тропинке валяется, разбить и попробовать, съедобно или нет. А чем разбить?
Она огляделась, пожала плечами, потом снова бросила орех на тропинку и с силой топнула по нему.
А не вышло. Орех всего-навсего вдавился в землю, но не разбился. Ольга потопала еще несколько раз, поняла, что ничего не выйдет, подняла орех и в сердцах зашвырнула его себе за плечо. И вскрикнула от боли: что-то сильно ударило ее в лоб.
Ничего себе! Откуда это прилетело?! Орех с дерева свалиться не мог, в смысле, орехом бы влепило в макушку, а не в лоб.
Она растерянно оглянулась, хотя оглядываться было, наверное, глупо: если бы кидали сзади, то прилетело бы по затылку, а тут в лоб.
Ну да, сзади не было никого, вернее, ничего, кроме Ольгиной тени, которая смирно лежала на дорожке, выжидая, когда ее хозяйка пойдет дальше. И посредине головы этой серой тени лежал зеленый орех. Как раз в том месте, где должен находиться лоб.
Так…
Ольга обошла тропинку по траве, подняла орех, повернулась лицом к тени и осторожно бросила орех на ногу тени.
Ого! Больно!
А ведь вчера, когда Гантимур нарочно наступил на ногу ее тени, Ольга ничего не почувствовала. И тогда он сказал: «Ты еще не стала частью этого мира!»
И что? Значит, теперь стала? Слилась с ним?
С каких это пор?
Не с минувшей ли ночи, когда она совершенно бесстыдно отдалась Гантимуру? Пусть мысли и чувства ее были с Игорем, тело-то принадлежало Гантимуру. Чувства чувствами, но неистовое наслаждение доставил Ольге именно он!
Ладно, надо это пережить. Было, да, но прошло. Забыть, забыть эту серую кошмарную ночь и сделать все
