«Мой выбор и так невелик, — подумала Астрид. — Либо пройду, либо в моем существовании не будет больше никакого проку. Все равно, что умереть. Так что пусть делают с нами, что хотят».
Провожатые теперь ступали медленно и осторожно, придерживаясь свободной рукой за скалу, спускаясь по крутой тропе прямо к морю, встревоженно шумевшему черным пологом где-то внизу. Один неверный шаг, выскочивший из-под ноги камень, заскользивший сапог — и любой мог сорваться вниз, закончить свою жизнь, так и не приступив к испытанию. Порывы холодного ветра заставляли ежиться под легкой одеждой, доносили наверх соленые брызги, мешали вздохнуть, но отступать уже было некуда — по тропе можно пройти только гуськом, двоим не разминуться. Женщина с факелом, замыкавшая процессию, внимательно следила, чтобы никто не отставал.
Внезапно Астрид различила странный запах, настолько ей непривычный, что даже едва уловимый аромат казался навязчивым. И в этот же момент на небо стала всходить огромная полная луна, алая у горизонта, заливая своим ярким светом все вокруг. Провожатые погасили факелы, и Астрид в ужасе поняла, что находятся они на маленькой площадке под тем самым утесом, где расположен замок Огненных Клыков, а до воды — еще падать и падать! По левую руку от них зиял темный провал пещеры, незаметный со стороны города или моря, удачно скрытый выступающими по бокам скалами — именно оттуда и тянуло чем-то едким.
Идти в этот жуткий мрак совсем не хотелось, но не оставаться же на площадке? Ее запросто могло сдуть в воду… И Астрид последовала за провожатым.
Очень скоро нос привык к запаху, а глаза — к темноте и стали различать странное тусклое свечение в стенах туннеля, по которому они шли. Будто сотни тончайших огненных нитей, змеясь и множась, расползались внутри камня. С каждым шагом становилось все теплее и светлее… и очень скоро проход расширился, пропуская их в небольшую пещеру.
Все шестеро претендентов застыли, как вкопанные, не веря своим глазам и страшась сделать следующий шаг. Да и не удивительно — они будто очутились в жерле вулкана! Вокруг, источая пар, медленно текли огненные реки, булькали небольшие озерца, бугрилась верхняя, застывающая корка лавы. Несколько каменных ступеней вели к круглой площадке в центре — единственному безопасному месту, большую часть которой занимала скульптура черного дракона. А по сторонам от нее уже ждали двое в торжественных одеждах: знакомая фурия и высокий рыжеволосый мужчина, вопреки традициям коротко стриженный.
— Дядя… — пробормотала Астрид, без труда узнавая в нем родные черты. Тан Османд, хоть и казался более поджарым, жилистым, даже истощенным — все равно безумно походил на своего брата. — Дядя! — радостно крикнула она, привлекая к себе внимание.
Ведь так долго пыталась его отыскать!
Но, вопреки всем ожиданиям, ни один мускул не дрогнул на лице главы школы наездниц. Он лишь сделал короткий жест, призывая девчонку к молчанию, и торжественно произнес:
— Храбрые сыны и дочери народа Скаридов! Я тан Османд, а это, — жест в сторону фурии, — мастер полёта — Сендра, моя правая рука. Мы здесь для того, чтобы провести вас через главное в жизни событие — обряд инициации. Сейчас — последняя возможность отступить, но я знаю, что никто из вас и не думает о подобном, — он скользнул взглядом по претендентам, и действительно, даже городская парочка не пыталась сбежать. Тан Османд величественно добавил: — Боги уже связали ваши жизни: Кельды и Тира, Астрид и Гермунда, Бердис и Виррока. Вы пройдете испытание вместе.
— Что нам надо делать? — вскинув голову, выкрикнул Гермунд. Ожидание его раздражало, волнение сменилось боевым азартом и стремлением доказать, что он преодолеет все лучшим образом, на зависть другим.
Сендра тут же обожгла наглеца возмущенным взглядом, но тан остался спокоен.
— Тебе — переродиться или сгореть в смертельном пламени. Твоей наезднице — суметь обуздать дикого зверя или погибнуть под его клыками.
От услышанного задора у Гермунда чуть поубавилось, и он, нахмурившись, отступил на шаг назад.
— Первыми будут Кельда и Тир, — жестко объявила Сендра, и городские, которых никто ни разу не видел порознь, все так же держась за руки стали подниматься по лестнице. За ними незаметно следовала женщина из провожатых.
— Отойди в сторону, девочка, — тихо приказала она, и Кельда, в напутствие обняв любимого, отступила на край площадки, оставив его одного стоять прямо напротив дракона.
— Я го… — хотел сказать Тир, но в то же мгновение из пасти статуи на него хлынул мощный поток пламени — и парень закричал от боли.
Кельда рванулась к нему, но женщина — теперь ясно, зачем она была приставлена — перехватила ее под руки, подняла, как пушинку, не давая не то, чтобы с места сорваться — даже двинуться и как-то себе навредить. Вопль Тира захлебнулся в гуле огня и оборвался первым, Кельда же еще долго кричала и плакала, пока не сорвала голос. Остались лишь немые, обессиленные всхлипы, и женщина, решив, что девчонка успокоилась, ослабила хватку, боясь переломать хрупкие кости. Зря. Змеей вывернувшись из ее рук, отчаявшаяся от потери любимого Кельда нырнула за ним прямо в огонь.
— Прекратить! — рокотом рассерженных волн разнесся под сводами пещеры голос тана.
Пламя мгновенно погасло, а в центре площадки, прижимая к груди мельчайшие частички пепла, горько рыдала оставшейся невредимой Кельда.
— Уведите, — приказал Освальд. — Тир не прошел испытание.
Вторая женщина-провожатая подбежала, схватила Кельду за руку и утащила из пещеры — девушка даже не упиралась, теперь она казалась полностью опустошенной, безвольной и даже какой-то… бездумной? Едва передвигала ногами и, когда проходила мимо оставшихся двух пар, потянула за собой шлейф запаха горелых костей, от которого у Астрид закружилась голова. Она не переживет этого снова… Огонь… она боится огня, боится, что Гермунд точно так же сгорит!
— Следующие Астрид и Гермунд, — объявила Сендра, и в голосе ее не слышалось ни единой нотки скорби из-за только что оборвавшейся жизни и разбитого сердца, — поторопитесь.
Внезапно Астрид почувствовала, как теплая рука сжала ее ладонь — и с удивлением посмотрела на стоявшего рядом парня.
— Не бойся, — шепнул Гермунд. Во взгляде плясало отчаяние, он даже не пробовал улыбнуться, но этого и не требовалось. — Верь в меня.
