– Ты просто не знаешь, с чего начать?
Ведь найти ее брата было бы так здорово, разве нет?
– Я уверена, что если бы попыталась, то нашла бы способ с ним связаться. Дело не в этом. – Наши взгляды встречаются. – Я просто боюсь того, что они могут с тобой сделать, если узнают.
Во мне нарастает знакомое ощущение обреченности.
– Что ты имеешь в виду?
– Я боюсь, что они попытаются посадить тебя на престол. Хочешь ты того или нет. А про Западные острова я знаю, что они не ведают закона и полны опасностей. У меня нет причин сомневаться в слухах о том, что их окутывает дикое волшебство, и я не считаю глупостью опасаться Западных вод.
Мне памятны ночи, когда Грейс будоражила мое воображение рассказами о волшебстве, и теперь я понимаю, что то были вовсе не сказки. Она рассказывала мне свою историю. Несмотря ни на что, я ощущаю возбуждение. Но оно тут же гаснет, когда я вспоминаю о том, что особенно тревожило в ее рассказах.
– Но ты ведь не думаешь, что морские хищники существуют на самом деле?
Она пожимает плечами:
– Легенды всегда берут начало в действительности.
– Но никто их никогда не видел.
– Давно не видел. Однако истории передаются из поколения в поколение. Кто-то же их придумал. Меня всему этому научили еще в детстве. Вообще-то…
Она умолкает, внезапно теряя интерес.
– Что? Продолжай.
– Ну, если верить легенде, морские хищники исчезли, когда были убиты Западные короли. Некоторые верят в то, что они вернутся, когда будет восстановлена корона.
Она совершенно серьезна, и из уважения к ней я не смеюсь.
– В таком случае мне действительно не стоит претендовать на трон. Существам, дыхание которых делает воду такой ядовитой, что она растворяет плоть, лучше оставаться в глубинах. Или в легендах.
Я стараюсь не обращать внимание на участившееся сердцебиение от перспективы встретиться с этими животными, от обессиливающего желания, чтобы они всплыли.
Грейс улыбается, читая мои мысли.
– Такого будущего я не пожелаю никому. Если только не захочешь его по-настоящему, никому об этом не говори.
– Но Торин-то знает.
– Не думаю, что он тебя выдаст.
Чем больше она рассказывает о Западных островах, тем больше я запутываюсь. Я понимаю, что начинаю ей верить. По ходу дела я подсознательно допустила, что отец мог влюбиться в женщину, не зная наверняка ее происхождения, и, сам того не желая, продолжил утерянную линию Западных королей. Это настолько притянуто за уши, что я чувствую себя дурой. И вместе с тем мое влечение к Западным островам, неуместное возбуждение, охватывающее меня при одном упоминании о морских хищниках… все это можно объяснить, если в словах Грейс есть правда.
Я сую руку в карман и достаю подаренный ею компас. Я люблю, когда он рядом, люблю для успокоения водить пальцами по ракушкам.
– Он с Западных островов, верно?
Грейс грустно улыбается, но я чувствую, что ей приятна моя догадливость.
– Да. Это одна из тех немногих реликвий, которые мои предки смогли отыскать в руинах замка. Реликвий, присматривать за которыми было доверено хранителям. По правде говоря, когда я поняла, что ты – это ты, я должна была сразу же передать тебя им в руки. Чтобы выполнить свой долг. Но чем больше времени я с тобой проводила… Скажем так, я тебя полюбила. Ты не принадлежишь ни хранителям, ни кому-либо еще. Мы существуем для того, чтобы тебя защищать, чем я и занималась. Возврат компаса был моим жестом, означающим освобождение тебя от власти хранителей. Живи своей собственной жизнью.
Я киваю, сдерживая слезы, тронутая ее преданностью и привязанностью. Чем глубже я копаю, тем больше обнаруживаю. Не думаю, что стоит копать дальше.
Раздается легкий стук в дверь.
– Можно войти?
Это Торин. Мой прежний гнев уже превратился в усталость, и Торин слишком мне нравится, чтобы сердиться на него.
– Да, конечно.
Когда он входит, видно, что ему становится спокойнее. Он явно ожидал, что я все еще киплю от злости.
– Я так и думал, что ты здесь. Хотел извиниться… Я протягиваю ему руку.
– Не стоит. Мы разошлись во мнениях. В первый, но не думаю, что в последний раз.
– Хорошо. Ведь мы оба стараемся, как лучше…
Он умолкает, заметив компас.
– Откуда он у тебя?
– Грейс подарила. – Я морщу лоб. – Ты его узнаешь?
Вручаю ему компас, и он с нескрываемым удивлением проводит пальцами по рисунку на крышке.
– Гребень королевского рода. С Запада. Наверное, эта вещь – единственная в своем роде. – Торин зачарован.
– Королевский гребень?
А я-то думала, что «Г» означает «Гадюка», но теперь ясно, что ошибалась. Я забираю компас и трогаю большим пальцем витиеватую букву.
– Что она значит?
Он улыбается мне, хотя и не без грусти.
– Она означает «Грифура». Твое родовое имя.
Это слово отзывается эхом, направление которого я не могу определить, и вызывает страстное томление, которого я не понимаю. Оно как будто тянется ко мне, считая своей.
Я откашливаюсь, не допуская прилива эмоций.
– Откуда ты столько знаешь про Запад?
– Долгая история, – отвечает Торин. – С чего бы такого начать?
Он переводит взгляд с Грейс на меня, после чего вытаскивает и задирает подол рубашки. С правой стороны, чуть ниже ребер, родинка. Полукруг.
– И у тебя она есть?
Мне даже не приходило в голову, что Восточные короли тоже носят свои метины.
– Символ восходящего солнца. Именно так и догадался о тебе, поскольку у меня противоположный знак. Но я хочу показать тебе еще кое-что.
К счастью, больше он не раздевается, а приглашает нас пройти с ним. Сняв со стены факел, чтобы освещать им дорогу, Торин ведет нас по туннелям, которые извиваются и сужаются по мере того, как мы углубляемся в гору. Потолок становится все ниже, и нам приходится идти нагнувшись, пока мы не доходим
