– Я знаю, как тебе больно, старина, – сказала скунсиха, – но не срывай злость на этих милых собаках.
Поездной Пёс уселся на пол и сидел, посматривая то на Макса, то на свою подругу, потом перевёл взгляд на оставшихся снаружи Крепыша и Гизмо.
– Мы хотим найти родных, – тихо проговорил Макс. – Так же как ты и твой брат.
Глаза Пятнистого затуманились слезами.
– Ты говоришь, её звали Эмма? – спросил он. – Она хотела быть кондуктором, да? Как вожак моей стаи?
– Верно. – Макс почесал лапой за ухом. – А ещё, кажется, она хотела попасть на Луну.
– Может быть, – хохотнул Пятнистый, – она сделает и то и другое, когда вырастет.
Старый кунхаунд замолчал, остальные тоже сидели молча и ждали. Макс слышал только тихое дыхание своих друзей да отдалённый стрекот кузнечиков.
– Полагаю, – заговорил наконец Пятнистый, – это неправильно – не дать двум маленьким энтузиастам железнодорожного дела встретиться со своими собаками.
Крепыш подскочил от радости:
– Значит, ты нам поможешь, приятель?
– Это значит, что меня можно уговорить, чтобы я помог вам. – Старый кунхаунд встретился взглядом с Максом, и, казалось, в глазах Поездного Пса загорелся какой-то новый огонёк. – Но сначала мне нужно, чтобы вы сделали кое-что для меня.
Макс не колебался ни секунды:
– Всё, что угодно! – виляя хвостом, пообещал он.
Глава 14
Все на борт
– Говорю тебе, Тиффани, кроме воды, у меня ничего больше нет.
– Я – всемирно известная похитительница яиц и пью только самое лучшее кислое молоко, сэр. И меня зовут Серебряная Бандитка.
Лай спаниеля Чака и визг вздорной маленькой енотихи эхом разносились над железнодорожными путями, пока Пятнистый вёл Макса, Крепыша, Гизмо и Полосатика к миниатюрному городу.
Наступили сумерки, небо стало тёмно-синим, деревья в отдалении погрузились во мрак. Город освещали стоявшие перед входами в дома фонари и закреплённые под свесами крыш лампочки.
– Смотри, у меня есть тёплая вода и холодная вода, – говорил Чак Тиффани, отступая к качающимся дверям салона. – Это моё последнее предложение.
Енотиха всплеснула лапками и плюхнулась на крыльцо:
– Целый день я ездила на поездах и собирала в стада местных рысей. После такого тяжкого труда я не хочу пить воду. Я хочу молока! – Она дёрнула за козырёк полосатую кондукторскую шапочку.
Чак с рычанием ткнул Тиффани носом. Енотиха обмякла и не шевелилась.
– Эта вредительница и тебе не даёт покоя, да, Чак? – осведомился кунхаунд.
– Пятнистый! – Спаниель завилял хвостом. – Рад тебя видеть! Зайдёшь выпить чего-нибудь?
– Нет. – Старик покачал головой. – Я привёл сюда своих новых друзей, чтобы они помогли мне подготовить поезд, и тогда я помогу им попасть туда, куда они хотят.
Старый пёс присел рядом со сверкающим красным паровозиком, который был размером в четверть настоящего локомотива.
Макс устроился рядом с Пятнистым, приметив, что Тиффани хитро поглядывает на них из-под козырька кондукторской шапочки. Чак спустился с лестницы салуна, а енотиха протянула лапку и дёрнула спаниеля за хвост:
– Псст. Не говори Пятнистому, что я здесь, а то он на меня злится.
Чак не обратил на неё внимания. Выдернув хвост из лапки енотихи, он обошёл по кругу Макса, Крепыша и Гизмо, обнюхивая каждого.
Йоркширка толкнула такса головой и указала на поле за маленьким городком:
– Смотри, Крепыш. Они гоняются за светлячками.
Макс перевёл туда взгляд и увидел двух щенков и снежно-белую кошечку – они скакали среди травы и пытались поймать светящихся насекомых. Детёныши с лаем и мяуканьем перепрыгивали друг через друга, увлечённые азартной охотой.
Пятнистый забрался на крыльцо здания со шпилем и свернулся в клубок:
– Котята любят гоняться за светлячками. Хотя, если поймают, вкус им не нравится.
Гизмо залюбовалась детской игрой.
– Щенки такие забавные, – мечтательно проговорила она.
– Займёмся делом, – обратился Пятнистый к Максу. – Вы, наверное, хотите знать, зачем я привёл вас сюда.
– Конечно, – ответил Макс.
– Я тоже хотел бы это понять, – добавил Чак.
– Посмотрите на этот маленький поезд. – Пятнистый указал мордой на красный паровозик. – Видите, как рельсы широким кольцом охватывают городок? Вожак моей стаи сажал в поезд детей и катал их по кругу. Иногда я тоже ездил с ними.
Пятнистый встал и повернулся к путям, которые шли мимо городка: они прорезали лужайку позади музея и соединялись с главной железнодорожной магистралью.
– Эти рельсы мы использовали, когда перегоняли маленькие поезда в депо на зимнюю стоянку, – объяснил он. – Обратите внимание: поезд маленький, но колея, ведущая в депо, такой же ширины, как та, что идёт вокруг детского городка.
Макс сравнил. Пятнистый прав: хотя маленький локомотив был раскрашен ярко, как игрушечный, он вполне мог двигаться по путям, предназначенным для обычных поездов.
– Что ты предлагаешь? – спросил лабрадор.
Кунхаунд повернулся к Максу:
– Мне кажется, если нам удастся соединить две эти колеи, мы сможем поехать на маленьком поезде по настоящим железнодорожным путям и доберёмся до стены. Иначе придётся идти туда целую неделю. А так дорога займёт всего пару дней, и лапы сбережём.
Крепыш радостно завилял хвостом:
– Комфортная поездка на поезде вместо пешего похода под палящим солнцем? Мы подписываемся!
– Это замечательно! – выдохнул Макс.
Пятнистый пригнул голову:
– Рад, что вы так считаете, ведь таково моё условие. Вы помогаете мне организовать настоящую поездку на поезде, а я показываю вам дыру, которую мы с Горошком вырыли под стеной.
– Ты не знаешь, как заставить поезд ехать? – догадалась Гизмо.
Пятнистый улёгся обратно:
– Рычаги управления у красного паровозика не такие, как у настоящего локомотива, – объяснил он. – Я знаю, что есть один маленький рычажок, который запускает мотор, но сейчас, когда нажимаю на него, ничего не происходит. И мне не догадаться, как соединить кольцо рельсов вокруг городка с главным путём, хотя вожак моей стаи делал это – я сам много раз видел.
Со ступенек у здания со шпилем донёсся тихий голос Полосатика:
– Зачем тебе это, Пятнистый? Если собаки запустят поезд и отправятся к стене, тебе вовсе не обязательно ехать с ними. Ты же говорил, что не хочешь туда возвращаться.
Карие глаза крапчатого пса увлажнились, и старый кунхаунд с печалью посмотрел вдаль.
– Это поезд, Полосатик, – промолвил он. – А поезду нужен машинист. Горошку всегда нравилось смотреть, как я езжу по рельсам. Это будет моя последняя поездка, в его честь.
Все притихли, слышались только приглушённый лай и мяуканье игравших на поле детёнышей.
– Мы придумаем, как запустить его, – мягко проговорил Макс, – ради твоего брата.
Пятнистый стукнул хвостом по доскам и с чувством поблагодарил нового друга:
– Спасибо.
Макс поднялся на лапы и посмотрел на своих друзей.
– Нам нужно разобраться, – заговорил он, – откуда у маленького поезда берутся силы на бег и как их включить. Вы вдвоём идите и обследуйте паровоз, а я попробую сообразить, как перевести его на главный путь.
– Я уже там, приятель! – отозвался Крепыш.
– И я! – добавила Гизмо.
Две маленькие собаки с разбегу запрыгнули в красный паровозик.
Макс опустил голову и обнюхал рельсы, идущие вокруг городка, потом развернулся и побежал к главному
