— Это… — глухо сказала Аэдирнская дева. — Прекрасная новость, но… Как бы сказать… Ты уверен?
— Да.
— А Аника?
— Её нужно спрашивать? — не меняя тона, ответил вопросом Йорвет.
— Действительно, зачем? — я картинно пожала плечами. — Это ж всего лишь… Ай! — меня больно ущипнули за попу, приказывая помолчать.
Саския принялась рыться в бумагах на своем рабочем столе, разбрасывая их вокруг и без остановки переговариваясь со скоя’таэлем на Старшей Речи. Озадаченно просматривая заголовки своих документов беглым взглядом, перекладывая листки с одного места на другое, Аэдирнская Дева никак не могла справиться с тряской в руках, пораженная не меньше, чем я или Лютик желанием-требованием Йорвета. Она то удивленно, то немного зло, то едва-едва проговаривая слова, пыталась добиться от него какого-то более-менее чёткого разъяснения, но эльф, в своей привычной манере, отвечал односложно, начиная раздражаться из-за задержки.
— Я даже где-то видела бланк необходимый… — обращаясь ко мне, проговорила королева на Общем языке. — Помниться, буквально, пару часов назад он мусолил мне глаза….
— Я тебе сам его положил сегодня вечером, — согласно кивнул Йорвет. — Взял у Сесиля, после Совета. Он сказал, что по законам военного времени ты, как правящий монарх, можешь это сделать быстро, без лишнего шума и ненужных сантиментов.
— А как же пир? — удивился поэт трагично. — Белое платье? Фата? Первая брачная ночь? Геральт, ведущий счастливую невесту к статуе Вечного Огня?! Где вся торжественная романтика?!
— Пс-с-с, Лютик! Не спугни мне мужика, ну! — зашипела я на друга. — Может, это мой последний шанс! — Пиит удивленно выгнул бровь, искренне не понимая, почему я показываю ему кулак, но смолчал, почти физически выбрасывая в окружающее пространство волны недовольства. — Ты мне тут свадьбу не порти своими стандартными запросами! «Дорохо-бохато» мне не по карману! Может, мне еще и кредит на пол миллиона взять, как какой-нибудь среднестатистической семье из Залупинска, чтобы он нас сплотил лучше, чем все чувства в мире?
— Нашла, — Саския вытащила заветный пергамент, бегло перечитывая содержимое. Удовлетворившись, королева вынула изящное павлинье перо из чернильницы и принялась заполнять пустые графы каллиграфическим, отточенным указами, подчерком. — Аника, как твое имя правильно пишется.
— Анна Тараканчикова, — пробормотала я.
— Как-как? — не расслышала Дева из Аэдирна.
–Ан-на Та-ра-кан-чи-ко-ва! — повторила я, но, понимая, что Саския немного зависла, психанула и быстро пробормотала: — Ай, блин! Пиши: Аника Эмергейс, Господи.
— Не положено, — вздохнула королева. — Это же документ, Ани! Если хочешь, чтобы он был подлинным, то…
— Да какая, нафиг, разница? — зарычала я, злясь, что Саския так бездумно тянет время. Саския пожала плечами:
— Лютик! А у тебя?
— А он что, третьим будет? — удивилась я.
— Нет, он — свидетель, — пояснила женщина, — что у вас все добровольно и по согласию.
Лютик забухтел, утверждая, что внести свое имя может и сам, тем более, что все всегда ошибаются в правильности написания его фамилии. Пока решались проклятые бюрократические нюансы, которые и раньше-то меня раздражали, я попыталась понять, о чем думает сейчас Йорвет. Прямо в эту минуту, когда, по устоявшимся представлениям у среднестатистического жителя Свободного Государства уже сложилось мнение, что Йорвет — известный борец за независимость, Гроза Долины Понтара, преданный своему народу Aen Seidhe, и вдруг… Подписывает себе добровольное рабство. Странные у него представления о свободе, если честно. Да вы посмотрите только, с кем он умудряется связать свою партизанскую жизнь! С человеком! Проклятой dh’oine, обычнее любых иных людей! Чужачкой! Его, интересно, свои же скоя’таэли потом не загрызут с потрохами за гуманность?!
— Начнем, что ли? — робко предложила Саския, вставая со стула и обходя стол по периметру, чтобы встать перед нами. Лютик, как истинный скромный свидетель и наблюдатель, спрятался за ее плечом, принявшись распоряжаться с куринно-наседочным тоном:
— Аника, встань прямо! Чего ты сутулишься? — категорично требовал поет. — Йорвет, убери это кислое выражение лица! Ты женишься на прекрасной женщине из хорошей семьи чародейки и ведьмака!
— Лютик, дай мне начать, — ласково обратилась к нему Аэдирнская дева, широко улыбаясь. — Итак, Аника и Йорвет… Сегодня, в этот знаменательный… Нет, восхитительную ночь! Мы собрались здесь и сейчас, дабы скрепить ваши отношения законным браком. Уверены ли вы, что ваше решение добровольное, обдуманное и не навязано магией?
— Да, — ответил за двоих Йорвет, сжимая мою ладонь до боли.
— Уверены ли вы, что будете вместе, чтобы не случилось — болезнь, скорбь, старость? Что вы достойно пройдете испытания, уготованные вам судьбой — счастье, радость, деньги?
— Давай покороче, — эльф тяжело вздохнул.
— Ладно, — не стала спорить его подруга. — Ты согласен?
— Вполне, — кивнул Йорвет.
— Аника? — испытующе уставилась на меня Саския, насквозь продырявливая взглядом. Лютик за её спиной трепетно всхлипнул и утер скупую мужскую слезу.
— Э-э-э-э, — я нерешительно оглянулась на любимого. — Ну, да.
— Точно? — прищурившись, уточнила королева.
— Скорее всего, — не стала отрицать я.
— Она согласна, — не требующим споров голосом констатировал Йорвет.
— Сойдет. Кольца есть? — кивнула драконница, удовлетворившись ответом. Йорвет достал из кармана маленький золотой обруч, нежно положил его себе на ладонь, приподнимая к моему лицу, и продемонстрировав окружающим, сообщил:
— Пока только одно, — быстро выхватив его другой рукой, эльф деловито приподнял мою праву руку, и без лишних слов натянул мне кольцо на безымянный палец. Обалдев от резкости, я хотела дернуться и спрятать ладонь в карман, заодно не давая любимому шанса отобрать символ нашего брака сразу после росписи. Йорвет, ухмыльнувшись, наклонился и почти в самое ухо прошептал: — Потеряешь — голову оторву.
— Хорошо, — Саския положила бланк на стол и подала эльфу перо. — Тогда распишитесь, запись идет в церковную книгу, — я удивленно скривила бровь. Вон как у них тут все строго, оказывается. — Так, вот тут, Ани. Ага. Отлично! — Саския вновь встала перед нами и, захлопав в ладоши, возвестила: — Объявляю вас мужем и женой. Можешь поцеловать новобрачную, Йорвет.
— Аника замуж вышла, — Лютик вдруг неожиданно зарыдал в голос. — Совсем большая стала, девочка наша. А то так ведь и думал, что в девках останешься, пока дождешься своего одноглазого…– утираясь пергаментом причитал друг, мысленно уже явно построив планы, кому и в какой последовательности понесет доносить сию новость.
— Ну, вот, теперь мы поставили в известность абсолютно все государства о том, что спим вместе, — сообщила я после короткого, смущенного поцелуя. — Теперь-то можно пойти обратно в постель?
— Угу, — удовлетворенно и все еще немного пьяно пробурчал мой муж. Правда, надеюсь, что спать мы уже не скоро ляжем… Брачная ночь и все такое. Закон семейной драматургии — чем больше актов, тем меньше сцен.
«У меня есть муж! Муж есть у меня! Муженёк мой ненаглядный! Му-у-уж! Здоровенный муж!», — размышляла я, разглядывая кольцо в освещении факелов, когда мы возвращались обратно. И только голос в голове, почему-то отдающий тембром Локи, один раз, вкрадчиво спросил, перечеркивая радость:
— Интересно, погибшая жена Йорвета тоже его носила?
====== Глава 36. И если любовь – это химия, то у меня опять пересдача. ======
В
