Самым таинственным и престижным отделом в министерстве считалась Секретная служба, но с 2000-го года именно она раздвоилась. Половина сотрудников продолжали заниматься охраной высокопоставленных лиц и предотвращением катастроф, другой же половине нужно было заниматься защитой страны на сверхъестественном уровне.
Но «половина» — громко сказано. Учитывая всех и каждого, еле-еле можно набрать десять человек.
Крупное квадратное здание нью-йоркского отделения министерства безопасности было невысоким, зато широким и вместительным. Белые, недавно ремонтированные стены блестели на солнце, будто новенькие. Вокруг этого куба устроили небольшой садик с грунтовыми дорожками, шуршащими кустами и скамейками по бокам тропинок. Ближе ко входу на территорию — гаражи и даже пара автомоек. Но, чтобы проникнуть туда, для начала нужно было пересечь высоченный забор и горсть разбросанных по тротуару охранников.
— И как мы туда попадём? — полюбопытствовал Шон, когда они с Хоуком покинули душное такси и встали неподалёку от цели.
Ламберт был почти уверен, что лично ему бояться нечего, но нервничал просто по привычке. В предвкушении настоящей работы он долго не мог заснуть, чем окончательно измучил уставшую Энджел, а с утра подорвался в дикую рань и тут же стал названивать Хоуку с вопросом, что ему надеть. Шеф явно спал, но собрался с силами, выдал всю необходимую информацию и попросил «ещё полчасика». После этих слов Шон повторно дозвониться не смог, но встретились они вовремя и на нужном месте.
И теперь Шон, торжественно одетый в рубашку с коротким рукавом и тёмные джинсы, косящие под брюки, лопался от возбуждения на пороге министерства безопасности.
— Не бойся, вали всё на меня, — пробормотал Хоук, вытаскивая из кармана удостоверение и какую-то записку. А сам-то в костюме пришёл… — Если кто-то начнёт задавать лишние вопросы — делай вид, что ты мой телохранитель. Это многое объясняет.
К ним приблизился крупный охранник с квадратной бритой головой и изобразил удивление и ожидание на лицевом кирпиче.
— К министру Азалии на девять тридцать, — бросил Лаватейн и небрежным жестом показал ему пластиковую карточку в бежевом переплёте. Громила почесал задний кирпич (затылок) и пропустил их к воротам. Дальнейшая проверка заключалась в досмотре более интеллигентными лицами, но они наблюдали издали.
После проверки на оружие к ним спустился заранее вызванный секретарь министра безопасности. Человек лет тридцати пяти-сорока в строгом клетчатом костюме, очках и с планшетом в руках недовольно сказал безо всяких приветствий:
— Господин министр всё ещё ждёт капитана полиции, который должен был приехать в девять часов утра. К сожалению, я вынужден…
— Господин министр, — вежливо перебил Хоук, — ждёт встречи с нами с две тысячи седьмого года. Уважаемому капитану, если он всё-таки подъедет, придётся подождать.
Секретарь, мягко говоря, был ошарашен сказанным: упоминание года Освобождения обладало потрясающим эффектом. Он пробормотал что-то вроде «ожидайте» и скрылся на лестнице, оставив посетителей в холле посреди снующих туда-сюда чиновников. Остановившись у круглого чистенького кулера, они понаблюдали за суетой, творившейся вокруг. Шона разрывало между одним миллиардом вопросов и другим, и он никак не мог выбрать, какой из них самый главный. Всё, что касается министра Реджинальда Азалии, и так скоро станет ясно…
— Почему я? — Шон, поколебавшись, задал вопрос, мучивший его со вчерашнего дня. — То, что ты взял меня с собой сюда, равносильно назначению в заместители. Ведь, как я понял, нужна будет и вторая подпись от уполномоченного лица, и это больше не капитан Сноу.
— Правильно, — довольно кивнул Хоук. Несмотря на то, что они здесь были мирными гостями, он постоянно осматривался по сторонам, стараясь при этом не вертеться волчком.
— Но я, кажется, не гожусь на эту роль, — продолжил Ламберт, помолчав немного. — Можно было выбрать Эйдена, он ответственный человек и быстро соображает в случае чего. Эндж — она уж точно знает обо всём больше нашего! В конце концов, Кайл знаком со всеми нами, что-то вроде связующего звена… А ты выбираешь малолетнего ненадёжного эгоиста, который ни на что не годен, кроме как страданий о себе любимом. — Эту характеристику он пару лет назад почерпнул от чем-то недовольного Кайла. Вот и пригодилось.
— Ну, положим, эгоист так не сказал бы, — улыбнувшись, возразил Хоук. — Наверное, тебе лучше знать все эти тонкости, но у меня другая точка зрения. Скорее всего, я буду заниматься сплошь бумагами, договорами, общением со спонсорами и многим другим… Но не сражаться. Ты у нас переводчик и дипломат, лучше всего годишься для этой роли. А что касается остальных, тут разные причины, почему ты показался мне лучшим кандидатом. Ну… представь себе Кайла-клерка…
— Жуть какая… Но почему ты решил, что будешь этой фигнёй страдать? Мы же вроде мир спасаем. — Было жутко интересно, почему не подошли остальные, но, опять же, были вопросы, которые можно было задать потом. Пристально глядя на собеседника со своим даром чувствовать эмоции, он в полной мере ощутил серьёзность ответа:
— Думаю, я в этом бесполезен.
— Чего? — опешил Ламберт. — Шутишь? Как Первый может быть бесполезен?
— Я хоть раз попал под эти ваши правила? — усмехнулся Лаватейн. — Ну серьёзно, какая от меня польза? Я сейчас и половины не умею из того, чем вы занимаетесь много лет. Лучше, как ты выразился, страдать этой фигнёй… меня три года учили перекладывать бумажки с места на место, говорить умные слова и нравиться людям, да не пропадёт же сей чудесный дар.
— Мы тебе поможем, — со всей решимостью, на какую был способен, заявил Шон.
«Тем более, тебе нужно просто научиться управлять своей Силой», — добавил он про себя. Хотя откуда ему знать, насколько «просто» выучиться самоконтролю для Первого номера? Спорно…
Лаватейн улыбнулся и собрался ответить, но тут вернулся секретарь. Со смущённой и виноватой улыбкой он поклонился Хоуку и Шону поочерёдно, жестом пригласил их следовать за собой.
По дороге им приветливо помахал рукой молодой толстячок в пятнистом галстуке; шеф шёпотом сообщил, что это сын генерала Лестера, и он со всеми очень дружелюбен, в отличие от своего отца. На третьем этаже, к удивлению Шона, оказалась всего одна дверь, но она вела в гигантских размеров кабинет.
— Пришло время играть крутых парней, — предупредил Хоук, поправляя галстук. Шон мигом состряпал суровое
