И сколько они тут пробудут? – спросил он. Когда это все закончится?
Закончится? – завопила змеехвостая тварь, которая советовала выклевывать глаза. Никогда! Совсем никогда! Никогда, никогда, никогда!
Один день из семи они отдыхают, сказал Боров. Смотри.
И тут, посреди множества страдальцев, Дарр Дубраули увидел два широких блюда с большими темными камнями и одним белым. Черный зверь, большой, как людской воин, поднял черный камень с блюда белого камня и бросил на другое. И мучимые души зарыдали, биясь в судорогах от нетерпения.
Ждут дня Белого Камня. Но как же они узнаю́т, когда один день заканчивается, а другой начинается?
Вот это он, да? – спросил Боров, выпростав лишенную суставов руку, чтобы указать на невысокий широкий уступ неподалеку.
Да, там Брат стоял на коленях перед людоподобным зверем, черным, волосатым и рогатым, с огромными желтыми зубами, – такое создание Брат наверняка назвал бы «демоном». Голое тело Брата покрывали порезы и синяки; он ломал руки от ужаса или в знак мольбы.
Суд! – завопила змеехвостая тварь. Над ним будет суров!
Дарр Дубраули снова поглядел на Брата, и тут же черный демон, черная гора и дымное небо исчезли. Перед Братом стояла белая фигура, кажется женская, бледная, золотистая, – к ней он обращался с мольбой, – а за ней высились две белые башни, почти невидимые: они уходили в чистое небо, а к ним вел сверкающий мост, такой длинный и высокий, что растворялся в белой дали.
Дарр Дубраули резко повернул, чтобы оторваться от своры мучителей, и спустился, и тут же снова возникли черная гора, пламя и демон. Но стоило ему повернуть в другую сторону – «направо», кажется, так это называли Люди, – возникало светлое и золотое видение. И все же (чем ближе к земле он оказывался, тем яснее это становилось) оба создания, ангел и демон, стояли бок о бок и говорили друг с другом. Спорили.
Дарр приземлился среди разных тварей, больших и малых, которые собрались тут послушать. Никто не обратил на него внимания.
Проклята! – вопил черный демон, указывая пальцем с длинным ногтем на Брата. Проклята эта душа.
Невозможно, ответила белая фигура, поднимая руку. Он ведь еще не умер. Есть время покаяться.
Не умер! – взревел демон. Так почему же он здесь, перед нами?!
Тело его еще живо. И ждет его возвращения.
Ого! Значит, такая уловка, проговорил демон. Но все равно.
Нет, возразила белая фигура. Не проклята душа. Пока что.
Дарр Дубраули, как и Брат, смотрел то на одного, то на другую; и стоило повернуть голову вправо, оба видели башни и мост в небо, а если влево – появлялись черная гора и пламя.
Но он же проклятый грешник! – воскликнул демон. Он и сам это знает. Смотри, как сопли распустил. Пьяница! Трус!
Он священник Господень, сказала светлая фигура, и ее голос звенел, точно у хористов в аббатстве. Он добровольно пришел сюда на суд и по своей воле принял страдания. Он заслужил милосердие.
Ему, значит, можно выбирать свою долю? А я-то думал, только Богу это решать, и приговор всегда справедлив!
Ты! Что тебе знать о Божьей справедливости? С тобой ли делится Он тайнами сердца своего?
Вот что я знаю, отвечал черный. Этот человек совершил убийство. Священник! Что же, сможет он себя за это простить?
Он сделал это с благородной целью, сказала она. Чтобы защитить других. Людей той земли и свое аббатство. Покаяние и епитимья очистят его.
Вы только посмотрите! – взорвался демон. Он убийца! Убийство убийцы – все равно убийство. Смотрите!
Из ниоткуда он выволок тело – старого, грязного, жалкого человека, по-прежнему в обрывках птичьего костюма.
Рассказывай, что знаешь, приказал черный.
Убитый Волк попытался ответить, но не смог, только давился так, что изо рта у него текла черная слюна. Белая фигура скрестила руки на груди и встряхнула головой с легким нетерпением. Затем она сложила ладони и посмотрела наверх. Голосом, подобным звону колокола, произнесла одно слово; и из белых туч ее царства явилась лестница, золотая лестница – ступенька за ступенькой.
О, слава Богу, прошептал Брат.
Убитый мальчик спустился, нащупывая каждую перекладину босыми ступнями. Его лестница застыла, не касаясь грязных камней. Обернувшись к ним, но ни на что не глядя (или глядя сразу на все) широко распахнутыми золотыми глазами, он поднял руку со сложенными двумя перстами – Дарр Дубраули видел, как Аббат делал то же самое.
Он заговорил, и его нежный голосок не всегда было слышно за рокотом земли, воплями тварей и мучимых душ. Мальчик рассказал, как попросил Брата отомстить тем, кто его убил; недостойно было просить о таком, но грех этот ему простился за юность и добродетель. Брат с любовью и добром в сердце сделал лишь то, о чем его попросил мальчик.
Закончив речь, он вновь полез вверх по лестнице.
Вот так, проговорила светлая фигура ангела. Этот человек свободен. Ему еще хватит жизни, чтобы покаяться в своем злодеянии, если это и было злодеяние.
Я возражаю! – взревел демон, и огонь полыхнул внутри горы у него за спиной. Если даже тело его проживет сто лет, он не смоет своих преступлений!
Седмижды семьдесят раз. Если раскаяние искреннее. Таковы правила, не спорь с ними.
Я вызываю свидетеля! Своего свидетеля! – заявил демон, вскинув руку. Я вызываю – Ворону!
Дарр Дубраули уставился на указующий перст демона. Это о нем? И почувствовал, как глаза тварей вокруг обращаются к нему.
Ворона! – закричала хвостатая тварь и потянулась к нему. Ворона!
Дарр подумал, что его съедят, если он не подчинится. Ангелица из своего белого царства подозвала его своим «бакулюсом». Дарр неохотно взмахнул крыльями и оказался рядом с Братом, который на него и не взглянул. Дарр подумал, а вдруг Брат ошибся, и, хотя он Ворона, его все-таки могут проклясть, и чем это грозит.
Давай свои показания, приказал демон, скрестив волосатые лапы так же, как прежде светлая фигура – тонкие белые руки.
Нет у меня никаких показаний, сказал Дарр Дубраули.
Не лги! Ты был с ним там, на скалах в горной долине. Расскажи о его мече, о злорадной ухмылке, расскажи, с какой радостью он раскроил череп жертвы!
Не помню такого, сказал Дарр Дубраули, и это даже была правда, но при словах демона он начал вспоминать.
Говори, вновь приказал демон. Или сам попадешь в огонь. Как тебе это понравится?
Прекрати, вмешалась ангелическая фигура. Ты давишь на свидетеля.
Они продолжили спорить, но Дарр перестал их слушать. Он вдруг заметил – быть может, благодаря вороньим глазам, так широко посаженным, что многое можно
