Поднявшись на третий этаж, я тут же направилась в комнату Верити в твердой уверенности, что там будет пусто. Но, как и утверждал папа, она мирно спала в своей кроватке. Я понаблюдала за тем, как мерно поднимается и опускается ее грудь. Она явно крепко спала, а вовсе не разговаривала внизу с нашей покойной сестрой. Я протерла глаза и попыталась отогнать тревожные мысли.
Я устала. Вот и все. Утомленное сознание нередко играет с нами злые шутки: кто не знает историй о сонных моряках, которые видели корабли-призраки или русалок во время ночных дежурств. Вот и все. Я вышла из комнаты и отправилась к себе. Надо хорошенько выспаться, и все встанет на свои места.
20
Меня разбудил крик. Но на этот раз мне не снились кошмары. Это была Морелла. Роланд нервно вышагивал перед дверью на четвертом этаже, но не мог войти внутрь из-за нелепого предубеждения, что мужчинам не следует видеть страдания женщин. Вокруг кровати с балдахином уже собрались сестры, которые беспомощно наблюдали за тем, как мачеха мечется от боли.
– Пусть это прекратится! Прошу, Аннали, пусть это прекратится!
Ночная рубашка Мореллы вздымалась над ее животом, пока ее тело извивалось, словно угорь. Она обливалась потом и горела. Я присела на край кровати и попыталась успокоить ее.
– Где больно?
Морелла сделала круговое движение по животу.
– Меня сейчас разорвет!
– Т-ш-ш-ш! – ласково сказала я, проведя рукой по ее лбу. – Тебе нужно успокоиться. Детям будет только хуже, если ты будешь нервничать. Розалия, принеси ведро воды и чистые полотенца, – скомандовала я, взяв ситуацию в свои руки. – Ленор, неси лосьон и лавандовое масло. Верити и Мерси, попросите повариху заварить ромашковый чай. Онор, будь добра, достань свежую ночную рубашку.
Сестры молча кивнули и побежали выполнять поручения. Камилла наблюдала за происходящим, прислонившись к столбику балдахина и скрестив руки на груди.
– А мне что сделать?
Я помогла Морелле снять пропитанную потом ночную рубашку и подала Камилле. Та унесла ее, держа кончиками пальцев, словно боялась заразиться чумой.
– Что случилось?
– Я проснулась от боли. Они сильно пинались, но потом стало еще хуже. Как будто они там дерутся. Живот стал тугим, как барабан. Они правда разрывают меня на части! – всхлипнула она.
Вернулась Розалия с подносом. Я обтерла лоб Мореллы мокрым полотенцем, успокаивая ее тихими ласковыми звуками.
– Что-то не так. Что-то точно не так, – выла она от боли.
Я напрягла память и подумала, что сделали бы Ава и Октавия, будь они на моем месте.
– Видимо, они растут быстрее, чем твой живот, – предположила я. – Кто-нибудь послал за акушеркой?
Тишина. Неужели никто об этом не подумал?
– Ханна! – позвала я.
Она вбежала в комнату с целой стопкой чистых простыней.
– Скажи, чтобы Роланд немедленно вызвал акушерку!
Чтобы добраться сюда из Астреи, потребуется целых полдня. Ханна вышла из комнаты, едва не сбив с ног Ленор, которая принесла мне пузырек с маслом.
– Держи у нее на шее прохладное полотенце, – велела я, передавая Ленор ведро с водой. Немного погрев масло в ладонях, я начала растирать живот Мореллы. – Лавандовое масло поможет тебе расслабиться, – сказала я. – Вдыхай его. Разве этот аромат не напоминает тебе о теплых весенних деньках?
– Когда я была маленькой, рядом с моим домом были цветочные поля, – прошелестела Морелла, слабо улыбнувшись. – Я любила бегать по ним и чувствовать на коже нежные лепестки.
Я продолжала втирать масло в кожу и вдруг почувствовала под рукой сильный пинок. Морелла снова застонала.
– Они что, дерутся насмерть? – выдохнула она.
– Наверное, борются за пространство. Там ведь очень уютно, не правда ли?
Морелла взвизгнула и сложилась пополам.
– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, ш-ш-ш… – Я упорно продолжала массировать живот. Под моей ладонью вздыбилось что-то длинное и гладкое – возможно, нога или спина, – и я поспешила отогнать от себя мысли о змеях.
«Малыши здоровы, малыши в порядке», – повторяла я про себя снова и снова.
Вылив на ладонь щедрую порцию лосьона, я втерла его в натянутую кожу. Постепенно она начала смягчаться и расслабляться. Верити открыла дверь, и Мерси внесла поднос с чаем.
– Мы взяли для тебя немного имбирных сконов, как ты любишь, Морелла, – сказала Мерси, опустив поднос на прикроватную тумбочку. Из маленького чайничка доносился успокаивающий аромат ромашки.
– Мы подумали, что малыши могли проголодаться.
– Очень предусмотрительно с вашей стороны, – прошептала Морелла, зажмурившись от очередного движения близнецов. – Спасибо.
Когда ее живот наконец достаточно увлажнился и расслабился, мы помогли ей надеть свежую рубашку и перенесли в кресло, чтобы Ханна и тройняшки могли поменять простыни. Морелла ела скон и наблюдала за ними. Онор успокаивающе гладила ее по волосам.
Я заметила крупные капли на ее ресницах. Они не были похожи на слезы боли и отчаяния, которые текли по щекам несколько минут назад.
– Морелла, что случилось?
– Вы так добры ко мне. Я даже не ожидала…
Я взяла ее за руку и ответила:
– Мы – семья, и мы помогаем друг другу. Сейчас главное – чтобы ты чувствовала себя настолько хорошо, насколько возможно. Мы все этого хотим.
Морелла всхлипнула и, кивнув, посмотрела в окно.
– Вот бы Ортан был рядом.
– Он вернется завтра.
Когда отец уезжал в Васу, мы все собрались в фойе, чтобы попрощаться. Мимо меня он прошел, крепко стиснув зубы.
В глазах Мореллы снова появилась боль.
– Кажется, что он так далеко!
– Даже если бы он был дома, готова поспорить, что он затаился бы в коридоре вместе с Роландом, – заметила я. – Он с опаской относится к проявлениям беременности. Помню, мама шутила, что он может бесстрашно смотреть на сорокафутовую волну, стоя на борту малюсенькой лодочки, но побежит прочь, если увидит очередной приступ тошноты.
Морелла откинула волосы за спину:
– Я так устала. Вы не могли бы помочь мне перебраться в кровать?
Розалия обняла мачеху и уложила ее под балдахин. Морелла улеглась на чистые простыни и натянула стеганое одеяло до самого подбородка.
– Мне нужно отдохнуть, – пролепетала она.
– Нам остаться с тобой, пока ты не заснешь?
Цвет ее лица значительно улучшился, но глаза по-прежнему блестели, и я опасалась, что у нее может быть жар. Морелла подняла глаза и посмотрела на гигантского осьминога, щупальца которого образовывали столбики балдахина. Ее губы дрогнули.
– Можете идти, но… у меня есть к вам одна просьба.
Я аккуратно присела на край кровати, стараясь не задеть живот.
– Что угодно.
– До Празднеств Прибоя остались считаные дни. Дел очень много. Я планировала заняться этим, когда почувствую себя лучше, но в последние недели я невероятно устаю. Мне кажется… это будет полный провал. Я не знаю, за что взяться. Нужно распланировать обеды, развлечения… а я еще даже не распределила комнаты для гостей. – Морелла взяла меня за руку. – Аннали… Я просто в растерянности.
У двери кто-то тихо цокнул языком. Камилла вернулась и слушала нас, стоя
