– Что там еще?..
Я стала вспоминать, как мы отмечали Прибой в прошлые годы.
– Нужно будет придумать какие-то развлечения. Может, конные прогулки по лесу? Зимой там очень красиво. Еще надо убедиться, что у нас достаточно лодок и гребцов, чтобы отвозить гостей на Астрею и обратно на всякие праздничные мероприятия.
Каждый год во время празднеств Прибоя показывали спектакль о том, как Понт взбивает океаны своим огромным трезубцем. Актеры изображали бушующие волны при помощи сверкающих тканей. Как-то раз такая волна приземлилась слишком близко к огням, освещавшим дорогу, и загорелась. Это произошло в тот год, когда Акация – одна из дочерей Понта – участвовала в фестивале Прибоя. Она обрушила на пылающие ткани целый водопад и потушила пожар. После него осталось много луж и грязи, но гости все равно оценили быструю реакцию юной богини.
– Есть еще какие-нибудь идеи? – спросила Ленор.
Я задумчиво покрутила серебряное кольцо на указательном пальце:
– Помните, когда мы были маленькими, мама устроила праздничный конкурс на лучший снежный замок?
– Снежный замок? – переспросила Онор. Она была еще слишком мала, чтобы помнить это. – Как из песка?
– Да, это было в саду, – с улыбкой вспомнила Ленор. – Замки, ракушки, украшения – все из снега!
– У меня чуть руки не отвалились, пока я пыталась сделать ров, – присоединилась Розалия. – Помните, вода еще все время замерзала.
Лигейя кивнула:
– А потом прибежал Грейгофф, и вся твоя крепость развалилась на куски!
– Кто? – переспросила Верити.
– Грейгофф. Мамин волкодав. У него были почти такие же длинные ноги, как у меня, и он вечно путался в своих гигантских лапах, – смеясь, ответила Розалия. – Никогда не видела более неуклюжей собаки.
– А что с ним случилось?
– Он умер незадолго до рождения Мерси. Старенький уже был – почти пятнадцать лет. Совсем седой.
В комнате повисла гнетущая тишина: вспомнили еще одну смерть в нашей семье. Первой нарушила молчание Верити:
– Я бы хотела построить снежный замок.
– И мы тоже, – присоединилась Лигейя, говоря сразу за всех тройняшек.
Мерси и Онор тоже кивнули.
– Отлично, – с улыбкой заключила я. – Только, может, мы сначала позавтракаем, а потом займемся планированием праздников?
– Как думаешь, с Мореллой все будет хорошо? – тревожно спросила Онор, сжимая кулачок.
– Ей нужно больше отдыхать. Выносить одного ребенка – задача не из простых, а у нее сразу два.
– Я не хочу, чтобы она умирала, – тихо сказала Онор. – Пусть больше никто не умрет.
– Скоро придет акушерка, – успокоила ее Ленор. – Я уверена, она придумает, как облегчить боли Мореллы. А с нами все хорошо.
– С Эулалией тоже все было хорошо, а потом раз – и стало плохо.
– Это был несчастный случай. Ужасный, страшный, несправедливый несчастный случай.
– А другие? – с вызовом спросила Онор.
Ленор пожала плечами и посмотрела на меня в поисках поддержки. Прежде чем я успела что-либо ответить, Верити опустила глаза и, сжав свои пальцы до красноты, сказала:
– Наверное, мне нужно уйти.
– С чего бы это? – нахмурилась я.
– Проклятие – это я, – ответила она со слезами на глазах. – Все началось из-за меня. Я убила маму.
Тройняшки подбежали к Верити и присели рядом.
– Это неправда.
– Ты ни в чем не виновата, милая.
– Нет никакого проклятия, не говори так.
Верити сжала руки еще сильнее, и ее малюсенькие ноготки побелели от давления.
– Если бы меня не было, она бы не умерла.
– Мы этого не знаем, – сказала я, гладя ее по голове. – В тот день Понт позвал ее обратно в море. Если он так решил, он все равно бы забрал ее. Да, мы все очень грустили из-за мамы, но в то же время мы были очень рады встрече с тобой. Папа брал тебя из люлечки и говорил: «Посмотрите на мою счастливую девочку, посмотрите на эту прекрасную улыбку». Без тебя, Верити, в нашей жизни осталась бы только невыносимая печаль. А ты принесла нам радость.
Губы малышки задрожали: ей очень хотелось верить в наши слова.
– Спасибо маме, что родила меня, – наконец произнесла она. – И спасибо вам, что вы мои сестры.
Мы подошли поближе и дружно обнялись. Я закрыла глаза, держа Верити в своих объятиях, и молилась, чтобы с нами больше ничего не произошло.
21
Мы встретили прибой снежным утром.
Папа стоял в фойе, ожидая прибытия гостей. Морелла отдыхала наверху, набираясь сил перед ужином. Ей очень хотелось выглядеть хорошей хозяйкой, но близнецы решили иначе.
Акушерка осмотрела Мореллу и не нашла поводов для беспокойства. Хотя малыши действительно казались очень крупными, она списывала это на свежий морской воздух и здоровое питание. Перед уходом акушерка показала мне несколько приемов для расслабления поясницы и посоветовала применять масло и лосьон, как и раньше. Верити внимательно наблюдала за нами и очень хотела чем-нибудь помочь.
Мы выстроились в линию, чтобы встречать гостей, и папа подошел пересчитать нас.
– А где Камилла? – нахмурившись, спросил он.
– Иду, иду! – отозвалась Камилла, занимая свое место.
Ее волосы были растрепаны ветром, и она с трудом сдерживала улыбку. Я непонимающе вскинула брови. Неужели она только что вернулась с бала? Камилла сдержала свое слово и не сделала ничего, чтобы помочь нам с подготовкой праздника. Вместо этого она каждую ночь ходила на танцы и спала по утрам все дольше и дольше, иногда просыпаясь только после трех часов пополудни. Папа был слишком занят делами и Мореллой и ничего не замечал, но мы остро ощущали ее отсутствие.
Двери распахнулись, и из снежного вихря появились наши гости. Первыми вошли капитан Морганштин и его супруга Ребекка с двумя дочерьми. Грации тут же окружили девочек, приглашая поиграть в куклы и настольные игры после обеда.
Вслед за ними на пороге показался капитан Башемк. Его жена недавно родила и не смогла приехать, но он взял с собой своего помощника Итана. Розалия тут же начала строить глазки молодому моряку, но быстро отвела глаза и жеманно улыбнулась, когда тот покраснел.
Стерланд и Регнард приехали вместе, наперебой рассказывая истории. Они шумно приветствовали отца. Супруга Регнарда, Амелия, шла следом за ними и искала глазами Мореллу.
Следующими в дом вошли двое молодых мужчин. Главное фойе Хаймура, очевидно, повергло их в восторг. Один из них был низким и аккуратным, с очень светлыми, почти белыми волосами. Он ткнул своего приятели в бок, заметив меня и сестер. Второй выглядел его полной противоположностью: высоченный, с иссиня-черными волосами и чрезвычайно кривым носом, очевидно сломанным не один и даже не два раза. Поймав на себе мой взгляд, он не улыбнулся, а плотоядно осмотрел меня с головы до ног. По ощущениям это напоминало ползущего по коже жука, поэтому я поспешила отвести взгляд.
– Юлиус, Айвор! – воскликнул папа, приветствуя своих служащих. – Вы уже знакомы с моими дочерьми?
Он окинул взглядом фойе, высматривая, какая из его дочерей не занята светской беседой, и я нырнула в дверной проем, сделав вид, что слежу за тем, как
