Я покрутила пузырек в руках:
– Красиво.
– Папа подарил мне его на пятый день рождения. Я всегда ношу его с собой.
Удивительно, как он до сих пор остался невредимым. Сусилли – родной город Мореллы – находился на суше в сотнях миль от воды. Она оставила все, чтобы уехать с папой на Соленые острова, и променяла цветочные поля и заросли лесной ежевики на наши бескрайние морские просторы и скалистые берега. Я даже не представляла, как я могла бы уехать так далеко от сестер – как бы сильно я ни влюбилась.
Я поставила шарик обратно на туалетный столик и заметила на тарелочке для колец свадебные украшения Мореллы. Ее пальцы слишком сильно отекли, и она больше не могла их носить. Я покрутила в руках помолвочное кольцо и спросила:
– Как ты поняла, что папа – тот самый?
Морелла замялась.
– Когда вы впервые… Ну то есть до того, как он начал ухаживать за тобой. Как ты поняла, что он интересуется тобой?
– Тебе понравился один из джентльменов за ужином? – с улыбкой спросила она.
Я пожала плечами и попыталась отогнать от себя мысли об улыбке Кассиуса.
– Возможно. Не знаю. Я думала… Надеялась, что я ему интересна. Ну, в романтическом смысле, ты понимаешь. Но теперь я ни в чем не уверена.
Морелла отодвинула ноги и жестом пригласила меня присесть рядом.
– Рассказывай.
Я погрустнела.
– Если честно, и рассказать-то нечего. Он… он сделал мне несколько комплиментов, но когда папа объявил о конкурсе…
Морелла с усмешкой покачала головой:
– Дурацкий, дурацкий конкурс!
– Камилла гораздо красивее меня, к тому же рано или поздно она унаследует папино имущество. А я… это просто я.
Морелла ласково погладила мою руку:
– В таком случае он дурак.
Почему-то мне было приятно слышать от Мореллы добрые слова.
– А как папа ухаживал за тобой?
На мгновение она застыла, и я испугалась, что поторопилась и зашла слишком далеко.
– Ну, у нас все складывалось не совсем обычно. Он ненадолго приехал в Сусилли, и все произошло очень быстро.
Я кивнула. Кажется, она не собиралась делиться подробностями.
– Но… до всего этого был мужчина, о котором я долго мечтала. Мы встречались взглядами в шумных залах, и по моей спине бежали мурашки. Я была гораздо младше – краснеющая школьница, – но твердо знала, что хочу быть с ним.
– И он отвечал взаимностью? – спросила я, наклонившись поближе.
Морелла кивнула и зарделась, несмотря на то, что прошло уже много лет.
– Наверное, мне не стоит обсуждать такие вещи с дочерью мужа.
Я закусила щеку и, собравшись с духом, сказала:
– А если бы ты говорила не с дочерью мужа… а с подругой?
Морелла просияла. Я давно не видела ее такой счастливой.
– Если бы я разговаривала с подругой, я бы сказала так: если ты чего-то хочешь всем сердцем, борись до последнего.
– Хорошо. Я ей обязательно передам. Твоей подруге, – с улыбкой ответила я.
– Стой, Аннали, – окликнула Морелла, когда я собралась уходить. – Там на моей тумбочке лежит книга.
Я взяла в руки роман и протянула ей, но она мягко отодвинула мою руку:
– Я уже дочитала. Было так интересно, что я не ложилась до поздней ночи. Тебе понравится. А когда прочитаешь, можем обсудить. Спасибо тебе… Было очень приятно поговорить с подругой.
Я не знала, что ответить. После всех приготовлений к Прибою и провального ужина в Первую Ночь я чувствовала себя совершенно изможденной и хотела лишь одного: свернуться калачиком в кровати и заснуть. Но Морелла смотрела на меня с такой надеждой… Она очень хотела с кем-то подружиться. И эта книжка была жестом доброй воли с ее стороны. Думаю, я все же смогу осилить хотя бы одну главу.
– С удовольствием почитаю, – наконец ответила я. – Спокойной ночи.
Переступив порог, я обернулась: мне показалось, что Морелла что-то сказала, но ее глаза были закрыты.
24
Китов выпустили, как только начался карнавал.
Шелковые фонари в форме касаток и белуг осветили сцену ярким золотистым сиянием. За кулисами послышались звуки рожка, удивительно похожие на зов горбатого кита. Актеры привязали веревки от фонарей к декорациям, изображавшим коралловый риф.
Затем на сцене появились куклы в виде акул и рыбы-парусника, следом за ними кальмары и оранжево-красные морские звезды. Одна за другой стали появляться целые вереницы маленьких рыбок, каждая из которых крепилась отдельно. Можно было только восхититься мастерством кукловодов: рыбешки двигались синхронно, полностью повторяя движения настоящего косяка. Свет шелковых фонарей отражался в блестящих серебряных плавничках.
Прозвучала оглушительная барабанная дробь, и сердце едва не выскочило из груди. Грохот становился все громче и громче, стремясь к кульминации. Я почувствовала, как внимание зрителей переключилось на герцогскую ложу: многие хотели увидеть нашу реакцию, когда на сцене показалось последнее морское чудище.
Из-за небольшого валуна появились пурпурные щупальца, каждым из которых управлял ребенок в черной одежде. Голова, наполненная горячим паром, свободно парила в воздухе. Осьминог Фавмантов распростер свои щупальца по всей сцене и исполнил сложный танец, идеально совпадающий по ритму с музыкой. Когда прозвучал последний аккорд, его глаза загорелись ярким пронзительным светом.
Публика разразилась аплодисментами. Кукловоды продолжили представление, и я мельком взглянула на граций. Перевесившись через перила ложи, чтобы не пропустить самое интересное, они восторженно наблюдали за спектаклем.
– Потрясающе, – прошептала Морелла рядом со мной.
Наши гости согласно закивали, и я с радостью отметила, как нежно папа погладил колено Мореллы.
День прошел замечательно. После завтрака мы отправились на Астрею и весь день веселились на фестивале. Мы наблюдали, как местные рыбаки приносят серебряные крючки к алтарю Понта в знак благодарности за обильный улов. В течение праздничной недели местные художники делали из них воздушные морские скульптуры, которые выставлялись на улицах во время следующих празднеств Прибоя. Ночью они светились в темноте благодаря люминесцентным водорослям, собранным в заливе.
Мы накупили всевозможных вкусностей у уличных торговцев. На каждом углу продавали сахарную вату, глазированное миндальное печенье в виде плоских морских ежей, жареную кукурузу, наваристый клэм-чаудер[28] и другие, более диковинные угощения: красных лягушачьих крабов и морских улиток, вяленых медуз и эхиноидей[29]. Дети бегали по пляжу с шелковыми воздушными змеями в виде скатов и морских коньков. Городскую площадь украшали огромные стеклянные шары, напоминавшие пузырьковые сети горбатых китов[30].
В конце карнавала актер, исполнявший роль Понта, вышел вперед и объявил, что через два часа, в полночь, будет большой праздничный фейерверк.
– Можно мы останемся, папочка? – спросила Мерси, ерзая на стуле. – Ну пожалуйста!
К ней присоединились другие девочки, и они ныли до тех пор, пока отец не попросил их
