Я опустила глаза и поежилась.
– Понимаешь, многие думают только об этом. Поэтому я легко поверила твоим словам.
– Прости меня, пожалуйста, Аннали. Я не хотел тебя огорчить. – Кассиус коснулся ладонью моей щеки и нежно очертил пальцами овал лица, вызывая во мне невыносимо приятный трепет. – Тем более такой ерундой. Так что повторюсь еще раз: ты самая-самая.
Во рту пересохло, и я смогла лишь молча кивнуть головой, принимая извинения.
Кассиус повернулся к ледяной скульптуре и беспечно улыбнулся.
– А теперь расскажи мне про своих любимых черепах.
Я начала мысленно перебирать воспоминания, чтобы в точности воспроизвести тот яркий солнечный день в компании моих сестер – счастливых и здоровых.
– Это случилось в последнее лето перед смертью мамы. Она тогда была беременна Верити. Мы любили ходить на пляж и наблюдать за тем, как маленькие черепашки появляются на свет и ползут к морю. В тот год одно из гнезд вылупилось позже остальных. Это совпало с ранними заморозками. Обычно новорожденные черепашки сразу начинают ползти к морю, но холод, видимо, сбил их с толку. Они выбрали неверное направление и устремились вверх по песчаной дюне. Мы пытались развернуть их в другую сторону, но они все равно уползали от моря. Сестры устали и стали собираться домой. Летние платья не спасали от пронизывающего ветра; казалось, что на дворе ноябрь, а не август.
В тот день мы играли на пляже вдевятером – Мерси и Онор были еще слишком маленькими. В конце концов все решили, что бесполезно помогать существам, которые явно не хотят спасаться, и отправились домой – ни разу не оглянувшись!
Я собрала черепашек в свою юбку – как в корзину – и отнесла домой. Их было очень много, и все стремились скорее освободиться. Я наполнила ванну морской водой и запустила их туда.
Я погрузилась в воспоминания и говорила немного отстраненным голосом:
– Горничные страшно разозлились, что я притащила домой целый выводок черепах, но мама велела оставить меня в покое. Она спустилась ко мне, и мы вместе стали наблюдать, как черепашата барахтаются в воде и набираются сил.
Кассиус немного изменил положение и наклонился поближе ко мне.
– И как долго они жили у вас в ванне?
– Около недели. Я кормила их водорослями и икрой рыб. Когда снова стало тепло, я отнесла их обратно на пляж.
– И теперь они поползли к морю? – спросил Кассиус.
– Все до единой! Они очень окрепли.
Я с самого начала знала, что не смогу их оставить: им полагалось жить в дикой природе. И все же я надеялась, что хотя бы одна или две черепашки отстанут от остальных и будут нуждаться во мне.
Я с улыбкой вспомнила, как быстро шлепали маленькие ласты, когда черепашки поползли навстречу волнам.
– Я сидела вместе с ними в ванне и взбалтывала воду целыми часами.
Кассиус засмеялся, и его ладонь непринужденно опустилась на мою – как будто так и полагалось.
– Зачем?
Я сделала над собой колоссальное усилие, чтобы отвести взгляд от наших сплетенных рук.
– Они должны были научиться плавать в волнах.
Кассиус мягко потер большим пальцем мою ладонь, и где-то глубоко внутри меня вспыхнула безумная надежда.
– Аннали Фавмант, отважная спасительница больших и малых морских черепах, – прошептал Кассиус, слегка приподняв мой подбородок, и поцеловал меня.
Я никогда раньше не целовалась, но часто представляла, как это может быть – когда соприкасаются губы двух людей. Фейерверк? Легкий трепет невидимых крыльев? Не сомневаюсь: в любовных романах Эулалии примерно так и описывалось. Но я думала, что это обычное прикосновение плоти к плоти – как поглаживание по спине или рукопожатие. На деле же все оказалось гораздо, гораздо лучше.
Я даже не представляла, что у мужчины могут быть такие горячие нежные губы. Он взял мое лицо в свои ладони и поцеловал в лоб, а затем снова прильнул к моим губам. Я набралась смелости и коснулась его кожи. Поглаживая кончиками пальцев его щетинистую щеку, такую непривычную на ощупь, я пыталась запечатлеть в памяти каждое мгновение.
Я наконец отстранилась от него, задыхаясь от нахлынувших чувств.
– Ты так красиво краснеешь! – Кассиус с улыбкой погладил и поцеловал мою разрумянившуюся щеку.
– И ты тоже, – прошептала я в ответ, но тут же замотала головой и покраснела еще сильнее. – Я не это хотела сказать. Прости, я…
Кассиус выглядел чрезвычайно довольным.
– Я смутил тебя?
– Немного, – призналась я и немного отодвинулась, чтобы остыть и прийти в себя.
– Ой, погляди, фейерверк! – крикнул Кассиус и посмотрел вверх, прижавшись ко мне бедром.
Я тоже подняла глаза и озадаченно оглядела темное небо.
– Где? Я не вижу никакого…
И тут он поцеловал меня еще раз.
25
Я резко села, очнувшись ото сна. Медленно открыв глаза, я убрала с лица волосы и выпуталась из простыней. Постепенно, словно пробираясь сквозь туман, я начала вспоминать события прошлого вечера. Праздник Прибоя… спектакль и скульптуры… Поцелуи Кассиуса…
Когда мы плыли обратно в Хаймур, начался снегопад, который лишь усиливался. Похолодало, и мы с Кассиусом использовали это как предлог, чтобы сидеть ближе друг к другу: наши колени тесно соприкасались. Мы добрались до Сольтена, когда над островом уже бушевала метель и завывали холодные ветры. Перед сном я долго стояла у окна, наблюдая за волнами, которые бились о скалы, словно гигантский таран.
Неожиданно в тишине раздался отчаянный вопль, и я наконец отвлеклась от своих мыслей. За ним последовали еще крики, какой-то непонятный вой и причитания, похожие на стоны умирающего зверя. Что вообще происходит? Укутавшись в серый халат, я вышла в коридор. Звуки доносились снизу, и я без раздумий побежала к лестнице. Это была Ленор.
– Они пропали! – всхлипывала она, когда я вбежала в ее комнату. – Они пропали, Аннали!
Камилла и Ханна уже были здесь. Они так упорно пытались перекричать друг друга, что я не могла понять ни слова. Ленор бросилась в мои объятия, прижавшись ко мне холодной, мокрой от слез щекой. Ее волосы были растрепаны, а порванная ночная рубашка висела лохмотьями.
– Что случилось? Где Розалия и Лигейя? – Я гладила ее по волосам, пытаясь хоть немного утешить. Внезапно мои пальцы нащупали что-то острое. Распутав локоны, я обнаружила маленькую веточку с красными ягодками.
– Где вы были? – спросила я, показывая ей ветку.
– Я не знаю! Не знаю! – выла Ленор. – Но они пропали!
Ханна побежала за папой. Ленор яростно размахивала руками и едва не попала мне по лицу.
– Камилла, что случилось?
Она помогла мне уложить Ленор в кровать и ответила:
– Если я правильно поняла, она проснулась и обнаружила, что кровати Лигейи и Розалии пусты. И с тех пор рыдает.
– Это проклятие! – всхлипнула Ленор, уткнувшись в подушку.
Я погладила ее по спине:
– Может, они завтракают? Или пошли прогуляться? Никто не проверял?
Камилла помотала головой:
– Не знаю. Я не могу добиться от нее ничего внятного.
– Ленор, тебе нужно успокоиться. – Я
