Я подняла с пола ленту и неожиданно вспомнила.
Волосы.
Сегодня утром я нашла в волосах Ленор ветку с ягодного куста. Я знала, где они росли. В лесу недалеко от Хаймура были заросли кустарника. Наверное, Ленор была там. А тройняшки все делали вместе.
– Кажется, я знаю, где они могут быть, – сказала я, когда Кассиус вернулся.
Где?
Я побежала вниз по лестнице, на ходу обматываясь шарфом.
– За мной!
26
Я побежала кратчайшим путем через сад, но мы все равно успели сильно замерзнуть, пока добрались до опушки леса. По пути я обращала внимание на мельчайшие подробности, указывающие на присутствие моих сестер, но злые холодные ветры замели все следы, которые они могли бы оставить. Я постаралась отогнать от себя навязчивые страхи, хотя мои надежды стремительно таяли под натиском неутешительной правды.
Было слишком холодно. Их не было слишком долго. Мы никак не могли найти их живыми. Нет!
Я представила, как мы находим Розалию и Лигейю посреди колючих зарослей – замерзших, напуганных и тесно прижавшихся друг к другу. Мы сразу укутаем их в мантии и отведем домой, усадим у камина и принесем сытный ужин с горячим сидром. А через много лет мы со смехом будем вспоминать этот зимний день.
Мы бежали по лесу настолько быстро, насколько позволял снежный наст. В некоторых местах, где земля была лишь слегка припорошена, мы спотыкались о замерзшие корни и стелющиеся растения. В других – по колено увязали в снегу. Деревья защищали нас от ветра, и мы стали гораздо четче видеть окружающую местность.
Кассиус чуть не угодил в лисью нору, но успел вовремя остановиться.
– Зачем они могли прийти сюда?
Я отодвинула низкую ветвь, но она качнулась обратно, хлестнув меня по лицу. Я уже успела обморозить щеки, поэтому ничего не почувствовала. Ноги болели и зудели от мороза. Пробираться через вязкий снег становилось все труднее.
Неожиданно впереди замаячило что-то красное – первое яркое пятно с тех пор, как мы вошли в лес. Ягодные кусты! Они росли, плотно прилегая друг к другу и создавая кольцо колючих зарослей. С дальней от нас стороны был небольшой разрыв, позволявший пройти на середину круга. В летние месяцы мы нередко устраивали здесь пикники и проводили дни напролет, прячась от внешнего мира среди зеленой листвы.
Подойдя ближе, я заметила на снегу следы. Сердце болезненно сжалось и затрепетало от радостной надежды. Они были здесь!
– Розалия! Лигейя!
Кассиус обогнал меня и пошел по следам. Я хотела оттолкнуть его с дороги и побежать быстрее, но юбки увязли в снегу, и я немного отстала.
Я насчитала три дорожки следов.
– Посмотри! Возможно, они еще там!
Кассиус резко остановился перед входом в заросли и преградил мне путь. Я пыталась заглянуть ему через плечо, но он перехватил меня. Его пальцы быстро скользнули по моим, но меня было не остановить.
– Аннали, не надо!
Я оцепенела. В оглушительной тишине слышался только бешеный стук моего сердца. Оно билось все сильнее и быстрее, пока я не начала задыхаться. Наверное, я закричала, но даже не услышала собственного крика. Я хотела подбежать к ним, но ноги подкосились, и я упала в снег.
Не помню, как я добралась до них – скорее всего, подползла, – но внезапно я оказалась совсем рядом с сестрами, безуспешно пытаясь нащупать пульс на их окоченевших шеях и бледно-голубоватых запястьях. В отчаянии я припадала ухом к холодным телам девочек, но так и не смогла ничего услышать.
– Розалия! – Голос сорвался, и я судорожно всхлипнула, погладив ее по щеке.
Из глаз брызнули слезы. Холодная. Какая же холодная! Они лежали здесь уже очень давно.
– Лигейя! Лигейя, Розалия, очнитесь, пожалуйста! – умоляла я.
Они не слышали меня, и я закричала от отчаяния, прижавшись к пустым оболочкам, оставшимся от моих сестер.
Они лежали на спине посреди колючих зарослей и смотрели в небо застывшими глазами. Если не обращать внимания на обледеневшие ресницы, иней под носом и посиневшие губы, можно было подумать, что они любуются облаками и отыскивают среди них забавные фигурки.
Кассиус стоял за моей спиной и пытался оттащить меня от тел. Нет. Не тел. От Розалии и Лигейи. Моих красивых беспечных сестер. Это не трупы. Они не могут быть мертвы. Они не могут…
Я наконец позволила ему заключить себя в объятия и разделить мое горе. Грудь разрывалась от всхлипов, но он крепко держал меня, поглаживая по спине и прижавшись губами к волосам.
Повернувшись к сестрам, я заметила, что они держатся за руки, и вспомнила историю, которую так любила рассказывать наша мама. После стольких месяцев, проведенных вместе в тесной утробе, они не хотели появляться на свет поодиночке и родились, держась за руки. Разделить их смогла только акушерка. Первой родилась Розалия, за ней Лигейя и наконец Ленор.
Свободная рука Лигейи лежала на снегу, словно она надеялась ухватиться за вторую сестру. Они не хотели покидать этот мир отдельно друг от друга.
Слезы застилали глаза, и больше я ничего не помнила.
27
– Мы, люди соли, предаем эти тела морю.
В голосе Верховного Морехода прозвучала печаль, которой я не слышала раньше, на похоронах других сестер. Он кивнул Стерланду, Регнарду, Фишеру и Кассиусу. В этот раз гроб несли они.
Снаружи по-прежнему бушевал шторм, полностью отрезавший нас от большой земли. Впрочем, я сомневаюсь, что кто-либо из наших родственников решился бы лично засвидетельствовать очередное подтверждение проклятия Фавмантов. Когда мы обнаружили тела Розалии и Лигейи, большинство гостей изъявило желание покинуть Хаймур. Все, кроме самых верных друзей и Кассиуса, отплыли на Астрею, чтобы переждать шторм как можно дальше от нашего горя.
Мужчины опустили гроб в крипту, покряхтывая от тяжести. Один общий гроб.
В отверстие, вырубленное в полу усыпальницы, помещался лишь один ящик. Очевидно, в прошлом Фавманты никогда не умирали парами. Я не хотела знать, как Розалию и Лигейю удалось уместить в обычный тесный гроб, но мне почему-то было немного легче оттого, что они возвращаются в Соль вместе.
– Мы рождены от Соли, мы живем Солью, и мы возвращаемся в Соль, – продолжал Верховный Мореход.
– Во имя Соли, – безучастно повторили мы.
Жрец оросил гроб соленой водой из кубка, погасил свечи, и все закончилось.
В этот раз не было ни речи папы, ни поминок. Не время праздновать, вспоминая их жизни. Траур снова стал для нас второй кожей.
Потребовалось три экипажа, чтобы все могли вернуться в Хаймур. Папа, Стерланд, Регнард и Верховный Мореход ехали впереди. Я сидела вместе с Верити, Мерси и Фишером. Камилла, Онор и Кассиус разместились в последнем. Морелла осталась дома, не в состоянии выйти на улицу в такой мороз, а Ленор…
Ленор. Она не вставала с кровати с тех пор, как мы с Кассиусом вернулись в Хаймур
