И как вино, вкус её изменился, стал насыщеннее и богаче. Эбен застонал, все мышцы в теле натянулись, словно тетива, кровь в жилах начала пульсировать. Он сделал для себя невероятное открытие: за время, пока он мечтал о ней все последние двенадцать лет, ему и в голову не могло прийти, что она станет для него ещё более соблазнительной.
Но лишь после одного поцелуя, плоть Эбена стала твёрдой как камень, все его мысли сосредоточились на Джек. О том, как сильно он в ней нуждался. Как мечтал прикоснуться к её коже руками, губами, слизнуть языком солоноватый привкус. Приняв решение, он развернул её, не прерывая поцелуя. Подвёл к столу и усадил на край.
На пол свалилась стопка бумаг, и этот звук нарушил чары. Джек отстранилась, её внимание привлекли разлетевшиеся документы на плотном тёмном ковре. Эбен даже не взглянул на них. Его заворожило местечко у самого основания её шеи, где бился пульс, тем самым доказывая, что и она была так же сильно взволнована происходящим, как и он сам.
Эбен склонил голову и медленно провёл языком по углублению. Раз. Другой. После третьего неспешного раза Джек всхлипнула. От этого звука он возбудился ещё сильнее. Эбен провёл зубами по её коже, она зарылась пальцами в его волосы. Крепко вцепившись в них, Джек выдохнула:
– Твоя работа...
Он работал без неё двенадцать лет.
– Не имеет значения, – сказал он, снова поворачивая Джек лицом к себе и завладевая её губами в долгом поцелуе.
Но он слишком быстро прервался.
Она отстранилась, её карие глаза были полны воспоминаний о прошлом.
– Конечно, она имеет значение. Всегда имела.
Между ними всегда стояло прошлое.
– Не сегодня... – начал он, а потом, не зная, как закончить предложение, украл ещё один поцелуй, пытаясь заставить Джек понять то, что сам был не в состоянии осмыслить.
"Не тогда, когда ты рядом. Работа больше не важна".
Она ответила на поцелуй с тем же отчаянием, которое испытывал и он. Как будто также сильно ненавидела эти воспоминания. Как будто желала его так же сильно, как он её.
Всё отступило на задний план: праздник, дом, история. Эбен упивался этой потрясающей, великолепной женщиной, её руками, ртом и телом. Она одна могла покорить его одним лишь поцелуем.
Она вернулась. И снова принадлежала ему. Он мог снова её завоевать. Теперь у него были деньги. Он мог дать ей всё, что она пожелает. Всё. Начиная с того, что доставит ей самое большое удовольствие, которое она испытывала за всю жизнь.
Он уже собирался приступить к выполнению этого обещания, когда она резко отстранилась. Делая вдох и забирая всё тепло с собой, Джек оттолкнула его от себя. Лишь их тяжёлое дыхание нарушало тишину в комнате. А потом прозвучало:
– Остановись.
Этот тихий шёпот раздался словно выстрел. Эбен отпустил Джек, будто она была в огне.
– Джек?
Она покачала головой, не отрывая взгляда от бумаг.
– Нет.
Когда она прошла мимо него и направилась к закрытой двери, слегка задев юбками его икры, их обожгло огнём. В нём вспыхнуло разочарование наряду с недоумением. Эбен пытался заставить себя промолчать, но всё же не сдержался:
– Ты меня бросила.
Эти слова заставили её остановиться. Юбки воинственно обвились вокруг её ног, а плечи резко выпрямились.
– Ты первый бросил меня, – ответила она не поворачиваясь, не желая или не в силах встретиться с ним лицом к лицу.
Неприятные слова повисли между ними
– Всё это время я был здесь. Каждый чёртов день в течение двенадцати лет.
Джек резко повернулась к нему, на её щеках вспыхнул яркий румянец. Возможно она смутилась?
Разозлилась.
– И, тем не менее, ты был потерян для меня, – резко раздались в комнате её слова. – Я так старалась тебя не отпускать. Удержать. Но ты ускользал от меня понемногу каждый день. Растворялся в этой... – Джек обвела рукой кабинет, махнув в сторону стола и бумаг на полу, – жизни.
Она произнесла это слово ровно так, как оно звучало у него в голове. Словно оно являлось лишь бледным отражением своей сути, и всё же это было самым точным описанием его жизни. Эбен ненавидел то, как хорошо Джек это понимала, и применил тактику нападения:
– Мне жаль, что я не оправдал твоих детских фантазий, – сказал он.
– Моих… фантазий? – недоверчиво переспросила она. Недоверчиво и даже яростно. – Моей единственной фантазией был ты.
"Неужели?"
– Ты хотела весь мир. Поэтому ты уехала. Хотела большего, чем я мог тебе дать.
Джек кивнула.
– С этим я согласна.
"Теперь я могу подарить тебе весь мир".
– На меня свалилась ответственность за жизни сотни людей. Поместье разваливалось, и мой отец проиграл его в азартные игры, он плевать хотел на обязанности и думал только о выпивке. Мне пришлось всё восстанавливать с нуля. А ты меня бросила.
Она подняла глаза к потолку, словно ища сил.
– Ты хотел, чтобы я была невидимкой. Присутствовала, но оставалась незаметной. Надолго?
– Пока я не заработал бы достаточно денег!
– Достаточно для чего?
– Для тебя!
После того, как в комнате прогремели его слова, на смену им пришла тишина. Неужели она не понимала? Он всё делал для того, чтобы стать лучше. Чтобы стать достойным.
Джек покачала головой.
– Нет, Эбен. Мне это было не нужно.
Конечно, это ложь. Никакой женщине не нужен обедневший герцог. Ни одна жена не пожелала бы связать себя с долгами и тяготами.
Но когда она тихо добавила:
– Мне нужен был только ты. – Он почти ей поверил. – Я хотела лишь стоять рядом с тобой и смотреть в наше будущее, каким бы оно ни было.
Или, скорее, он поверил в это настолько, что не смог не задать вопрос:
– Тогда почему ты меня бросила?
Грустная, еле заметная улыбка появилась на её лице.
– Без твоей веры, что значила моя любовь?
Комнату окутала тишина и опалила его болью. Каждый мускул в его теле напрягся от желания подойти и снова к ней прикоснуться. Чтобы доказать Джек, что Эбен никуда не делся. Что, застыв во времени, он оставался здесь и тосковал по ней.
– Тогда почему ты вернулась? – спросил он, не зная, что ещё сказать.
Естественно, за исключением тех слов, которые он не мог произнести.
"Почему ты не осталась?"
– Может быть, я хотела узнать... – Она замолчала, и он возненавидел тишину. Возненавидел тот факт, что уже привык к отсутствию Джек в его жизни, а теперь,
