– Это опасно. Мама запретила. В школе меня освободили от физического воспитания.
К ребятам подбежала Дженни. Три головы радостно завертелись, надеясь на вкусненькое, и Герберт не выдержал:
– Можно её погладить?
– Конечно, – фыркнул вышедший из двери Грэг. – И даже нужно. Мэг, а мне ветчинки?
Герберт даже не вскрикнул: его просто парализовало от ужаса. Но постепенно он вышел из столбняка, и, наблюдая, как Мэг носится наперегонки с цербером и горгульей, спросил:
– А это… как?
– Завёлся тут, – ушёл от прямого ответа Роберт. – Доброе утро, Карра, Каралл.
– Доброе утро, – Карра и Каралл, пара говорящих воронов, опустились на перекладину, к которой привязывали лошадей.
Скоро Герберта закружило в потоке волшебных созданий. Роберт и брауни Джон уговорили одного из единорогов, и тот позволил им покатать на своей спине едва не расплакавшегося от восторга Герберта.
Герберт впервые в жизни был счастлив, и Роберт чувствовал это. Лицо кузена никогда ещё не было таким сияющим и радостным. В окружении многообразия животных – как обычных, так и волшебных, Герберт быстро перестал видеть между ними различие, – мальчик ощутил себя полноценным ребёнком и даже признался Мэг, что мечтал стать ветеринаром. Но разве это работа для лорда, пусть и небогатого и малознатного?
– Да, – в один голос сказали Роберт и Мэг, считавшие, что не бывает недостойной работы, бывают недостойные люди. – Это хорошая работа, честная и благородная.
В замок они не вернулись до вечера. Гуляли по лесу, ели пищу из приготовленных Мэг корзин, жгли костёр на отведённой для этого поляне и пекли на нём клубни. Герберт даже забыл про сестру. И только когда все трое возвращались к зданию, он спохватился:
– Ох… Элиза будет в ярости!
– Можно вопрос? – Мэг была такой милой, только когда очень злилась, Роберт знал это. – Почему твою сестру должно злить то, что ты счастлив? Роберт в такие моменты за меня только радуется!
– Ну… Это неправильное счастье, – сформулировал Герберт.
Роберт и Мэг переглянусь. Им очень хотелось сказать что-то нехорошее. Кажется, ситуация была ещё запущенней, чем они думали.
Элизу весь день отвлекала леди Клара, предупреждённая о планах детей. Но за ужином все встретились.
– Герберт, где ты был? – бросилась к брату Элиза. – Я весь день не могла тебя найти!
– Я гулял, – честно ответил тот.
– Гулял? Где?
– В лесу за замком.
– Этот опасно! Ты мог пострадать! И потом, если ты простудишься? Что, если бронхит? Ангина?
– Элиза! – не выдержала леди Клара. – Прогулки только полезны. Кроме того, Герберт здоров, как ломовая лошадь. Я верю нашему целителю. Или ты обвиняешь господина Вертена во лжи?
– Нет, тётя Клара, что вы… – Элиза сообразила, что перегнула палку. – Я просто волнуюсь за Герберта!
– Оставь, наконец, брата в покое – он вправе сам решать за себя! – резко сказала леди. – Ему уже тринадцать и ему пора научиться нести ответственность за свои поступки самостоятельно! Вы с матушкой не можете всю жизнь держать его под своим крылом. Роберт в его возрасте уже помогал отцу.
– Но…
– Я не заболею, – решительно перебил её Герберт. – Я отлично провёл время, Элиза. И был бы рад…
– Герберт!!!
Тот сник. Запала его храбрости хватило ненадолго.
Весь ужин за столом царило неловкое молчание. Элиза испепеляла брата взглядом, Роберт и Мэг готовились выступить на его защиту. Но когда уже подали десерт, Герберт внезапно поднял голову и сказал:
– Элиза, я думаю, что ты неправа. Вот.
И ушёл из столовой. Дверь, осознавая момент, послушно отворилась, выпустив его без обычных разговоров.
Элиза застыла, шокированная замечанием обычно покорного и никогда не возражающего брата, а потом обрушилась на Роберта:
– Это ты! Ты во всём виноват!
– Прости, Элиза, – теперь голос леди Клары, казалось, мог заморозить воду. – В чём ты обвиняешь Роберта? В том, что он проявляет долг гостеприимства по отношению к родственнику?
– Нет, что вы… Просто…
– Просто вы с матерью привыкли лепить из Герберта, словно из пластилина, – леди Клара встала, немного нависнув над столом. – Так вот, он не пластилин, он – личность. И имеет право на собственные решение. И хочу тебе сказать, Элиза: ты красивая молодая девушка. Займись уже собственной жизнью! Через год тебе оканчивать пансион. Ты уж решила, что станешь делать? Будешь ли работать, какое дело себе найдёшь? Мы, конечно, вывезем тебя в свет, но нельзя всю жизнь пробыть дебютанткой. Как нельзя и всю жизнь быть «старшей сестрой». Пойми это, наконец. И насчёт Герберта… Если он захочет уйти с тобою – доброй дороги, но захочет остаться – это будет его и только его решение.
Женщина вышла из столовой. Дети последовали за ней, оставляя Элизу в одиночестве.
– Вот мама выдала! – с восторгом сказала брату Мэг, стоило им оказаться в коридоре.
– Да, похоже, ситуация по-настоящему её рассердила, – кивнул Роберт. – Ох, ждёт Элизу серьёзный разговор про её будущее… И мама, и отец явно всё так не оставят.
– Жалко, Герберт маму не слышал, – решила Мэг.
– Слышал, – сообщил худой старик с портрета. – В столовой тоже есть портреты, а дверь его не сразу в его комнату привела.
– Нет, этот замок меня поражает! – рассмеялась Мэг. – Интересно, на чьей он стороне?
– Ну, явно не Элизы, – фыркнул Роберт. И был абсолютно прав.
19. Приглашение для призрака
С того дня Герберт стал всё время проводить с кузенами. По просьбе Роберта брауни учили Герберта обращаться с лошадьми, единорогами и пегасом, тролль, отвечавший за охрану замка и семьи, следил за выполнением Гербертом всех назначенных ему упражнений, эльфийка Анорибелла, что присматривала за всеми животными в замке, учила мальчика ладить «с друзьями меньшими». Герберт расцветал на глазах.
А Элиза целый день плакала в своей комнате. После этого к ней пришла леди Клара и велела слугам вынести два портрета, что висели в комнате девочки. На следующий день портреты вернули, но разговор леди Клары и Элизы так и остался для всех тайной. В результате Элиза извинилась перед Робертом, Мэг, и даже Гербертом. И всё время стала проводить рядом с леди Кларой. Чаще всего они разговаривали о чём-то в библиотеке.
Лорд Бинкис, как раз вернувшийся в замок на праздничные дни, только понимающе хмыкал на все попытки Мэг разузнать, о чём же постоянно беседуют леди Клара и Элиза. Девочка даже немного ревновала мать к кузине, и, если бы не необходимость постоянно присматривать за только начавшим привыкать к новому образу жизни Гербертом, могла бы и поссориться с обеими. Но Роберт, улавливая дурное настроение сестры, вовремя отвлекал её, напоминая о новых обязанностях.
А в предпоследний вечер перед празднеством, когда замок украсился (как с помощью обитателей, так и самостоятельно) мишурой, шарами, колокольчиками, гирляндами и рисунками, и все радовались предстоящему торжеству, в гостиной неожиданно объявился пропадавший где-то последние дни лорд Родриго. Старик заявил, что в замке достаточно и одного Филли, так что он просит – нет, настоятельно требует! – отпустить его, Родриго де Виантеса, на тайное, лично призраков, празднование Рождения.
