Всё это мой мозг отмечал автоматически – не веря в происходящее, он чисто рефлекторно оценивал воинские качества и степень возможной опасности этого человека.
Но вот тут наконец-то меня проняло – человек, стоявший напротив и явно выживший в страшной сече, точно видел меня. Он с удивлением рассматривал стоящего перед ним воина в пятнистой форме с непонятной, но явно опасной железякой в руке. Кажется, воин был в шоке и воспринимал моё присутствие как бред после сильнейшего удара по голове.
Наше взаимное изучение друг друга было прервано долгим протяжным звуком боевого рога, в котором слышалось отчаянье умирающих людей.
В стороне от того места, где мы стояли, происходило последнее действо этой постановки неведомого режиссёра – конники в стёганых халатах с саблями, на ходу стреляя из луков, кружили вокруг стоящих кругом, спинами друг к другу, воинов, которые – судя по вооружению и фенотипу – явно имели славянское происхождение.
Русичей оставалось не более двух десятков: прикрываясь изрубленными щитами от града стрел, израненные, на последнем издыхании, они упорно отбивали лихие наскоки многочисленных противников, уже почувствовавших слабину своей жертвы. Своими спинами русичи точно кого-то прикрывали – с моего места было видно лежащее тело, возле которого кто-то стоял на коленях.
Опять раздался протяжный звук боевого рога, в котором были слышны и призыв о помощи, и отчаянье с решимостью умереть, не посрамив свой род.
Тут нас, мирно стоящих вне основных событий, срисовал кто-то из этих конных байкеров прошлого. Послышался топот копыт, и с гиканьем и свистом в нашу сторону понеслось человек десять всадников, которых до этого в стороне в качестве резерва придерживал какой-то местный руководитель этого побоища со стороны оппонентов русичей.
Всё ещё не веря в происходящее, я на полном автомате, почувствовав угрозу, стал двигаться, уходя с линии атаки, при этом считая цели, примерные траектории движения, степень опасности и очерёдность их уничтожения. Тем более уже в воздухе засвистели первые стрелы, что подстегнуло мои мыслительные процессы.
Мой несостоявшийся собеседник от моего лёгкого толчка в грудь упал на спину, и с удивлением смотрел на меня, не понимая моих намерений.
«Блин, карабин разряжен, а магазин в подсумке!» – Проскочила в голове паническая мысль, но рука – как бы сама по себе – уже тащила из подсумка обычную яйцеобразную наступательную гранату.
Рывок кольца, бросок…
Отлетела чека, хлопнул запал, и зелёный ребристый шарик, дымя замедлителем, полетел под копыта лошадей, несущихся прямо на меня. Для полноты картины я тут же выхватил вторую и бросил её чуть в сторону, стараясь хоть как-то перекрыть весь фронт нападающих.
На открытом пространстве взрывы двух гранат прозвучали как-то не слишком впечатляюще, да и красочных голливудских вспышек с брызгами огня тоже не было, но тем не менее шесть всадников, идущих плотной группой чуть впереди, снесло напрочь.
Правда, пять оставшихся, так и не поняв, что случилось, продолжили свой путь, перепрыгнув упавших, причём одна из лошадок всё же споткнулась и, красочно кувыркнувшись, с ласкающим ухо хрустом размазала своего седока по земле.
Оставшиеся четыре урода, от страха стали настёгивать лошадей ещё сильней и, размахивая саблями, ломанулись прямо на меня, разумно определив как самого опасного противника.
Я сделал шаг вперёд, выхватил пистолет из набедренной кобуры и, присев на одно колено, без суеты открыл огонь.
ТАХ!
На фоне хлопков гранат и лязга металла о металл звук выстрела показался даже каким-то несерьёзным, но степняк, получив пулю в лоб, слетел с лошади и покатился в пыль.
ТАХ! ТАХ! ТАХ!
Пистолет три раза ощутимо дёрнулся в руках, но сработал безотказно – оставшиеся трое джигитов повисли в стременах нелепыми куклами.
Но на нас уже обратили внимание и другие представители лучно-сабельно-халатного войска: ещё бы, десять всадников легло непонятным образом, а противник цел и невредим.
Их решение было логичным и простым – задавить огнём, в данном случае – засыпать стрелами.
Тут я понял, что, может быть, и крут, но когда два десятка стрел одновременно посыпятся на голову, то ни бронник, ни каска не помогут – какая-нибудь по закону подлости или вероятности всё равно найдёт щёлочку, что будет означать стопроцентную смерть.
Опять инстинкты не подвели: упал на бок и прикрылся трупом какого-то несчастного за пару мгновений до того, как посыпался деревянно-железный дождь. Моё «прикрытие» несколько раз ощутимо тряхнуло, и на этом всё закончилось – наверное, эти умники запас стрел расстреляли по обороняющимся русским, а мне достался лишь неприкосновенный запас.
Пока длилась эта пауза, я успел достать из разгрузки магазин, вставить в карабин, снять его с предохранителя и загнать патрон в патронник. Брошенного взгляда из-за моего «укрытия» было достаточно, чтобы понять: меня вроде как списали со счёта…
А вот это – зря…
До группы всадников, что явно являлись руководящим составом степняков, было не более ста метров, они неторопливо приблизились к месту, где стоявшие спиной к спине русичи кого-то защищали – идеальная позиция.
Прикрывшись истыканным телом и используя его как бруствер – извини, брат, послужи правому делу и после смерти! – спокойненько, без нервов ловлю на мушку самого нарядного и борзого и плавно нажимаю на спусковой крючок.
БАХ!
Карабин грохнул намного серьёзнее, чем совсем недавно хлопал пистолет, и не сильно, но вполне ощутимо пнул в плечо. Морда в расшитом серебром халате, получив пулю в грудь, сразу свалилась с лошади.
Ни его охрана, ни остальные ничего не успели понять, когда я, совсем потеряв всякие зачатки всепрощения и толерантности, стал тупо валить уродов.
БАХ! БАХ! БАХ!
Карабин радостно дёргался в руках, помогая отправлять в иной мир очередного любителя безнаказанно пограбить. Сто метров – не такое уж большое расстояние, и в грудную мишень я попадал почти не целясь.
Наконец-то поняв, что их убивают – причём каким-то странным образом, – степняки подняли вой в поисках виновника и, резонно сопоставив вспышки и хлопки с трупами, поскакали на меня всей толпой.
Видимо, это были какие-то личные охранники только что убитого хана – в отличие от тех, что сейчас пытались дорезать русичей, они были и одеты побогаче, да и оружие у них явно было получше. Наверное, эти нарядные очень обиделись, что их работодателя на ноль помножили, раз такой толпой ломанулись на одного меня, такого бедного, несчастного и всеми забытого.
БАХ! БАХ! БАХ!
Я расстреливал несущихся на меня всадников, как в тире, радуясь при этом, что концепция промежуточного патрона[24] вполне удачна, вон как пули прошивают доспехи и валят средневековых бандюков.
Но тут обиженный народ пошёл на принцип и, не считаясь с потерями, полез напролом, прямо на скаку опять заваливая мою импровизированную позицию стрелами. Их, конечно, оставалось всё меньше и меньше после каждого выстрела, но ситуация
