— Я еще слаба! — провозгласила Сорэн, и Йен уловил перемену теперь в ней: пришло ее время растеряться.
“Не ожидала такого напора, детка?”
— Так я его подержу! — воодушевленно отозвался он, схватил Нивена под локоть и поволок вперед.
Остановился напротив Сорэн и сказал, все так же воодушевленно, восторженно глядя на нее снизу вверх:
— Весло!
Сорэн очень по-человечески растерянно хлопнула белесыми ресницами.
Нивен начал движение, а Йен деловито бросил:
— Красивая грудь, кстати.
И прыгнул в сторону, когда почувствовал, что Весло — у Нивена.
Сорэн растерялась окончательно. Скорее всего, через мгновение она пришла бы в себя, но мгновения у нее не было.
***
Меч пел уже давно пел. Не тихо вибрировал — пел в полный голос, и перешел на крик, как только они с Йеном сделали к ней первый шаг.
Звенел на самой высокой ноте. Дрожал в ожидании.
Конечно, он ждал руки Лаэфа.
“Ну, ничего, — подумал Нивен, — придется довольствоваться тем, что есть”.
На слове “Весло”, даже не дав ему прозвучать до конца, Нивен схватился за рукоять. Йен прыгнул в сторону, Нивен, сжав меч в руке, крутанулся вокруг себя — и острое лезвие чиркнуло по белому животу: Сорэн успела отшатнуться.
Тонкая полоска — золотая кровь. Свечение изнутри.
Сорэн опустила изумленный взгляд на рану. Подняла — на Нивена.
А тот продолжая вращение, сделал новый оборот вокруг себя, и отпустил рукоять в последний момент. Хотя, как отпустил... Скорее, меч просто вырвался. Со звоном стрелой сорвался с его ладони, вонзился ей в грудь: почти в то самое место, где уже затянулась рана от позолоченного кинжала.
Богиня пошатнулась. Растерянно и укоризненно выдохнула:
— Затхэ…
— Будь здорова, — ухмыльнулся Йен.
Нивен упал.
Йен подхватил его под плечи. Сорэн не подхватил никто — белое тело рухнуло в кровь. Мир вскрикнул. Дрогнул. Шатнулся пол под ногами, и показалось на миг, что сейчас и дворец, и скала рухнут, прямо как та белая башня.
“Мы все разрушаем”, — подумал очевидное Нивен.
В ушах шумело.
— Она же не встанет еще раз? — деловито уточнил Йен над ухом.
Отпустил — Нивен уперся руками в пол позади себя, чтоб не упасть.
— Вот, — сказал Йен, наставительно поднял палец. — Вот зачем мечу нужно имя!
Глянул туда, куда только что рухнула Сорэн и демонстративно вздохнул:
— Утопил мой меч… — потом глянул на Нивена и спросил. — Лаэф за тебя держится? Серьезно?
— Долгая история, — отмахнулся Нивен и тут же вернул руку обратно на пол — одной подпирающей его руки было мало.
Только сейчас почувствовал, какой пол холодный. Опустил взгляд и поморщился. Белый мрамор. Вот теперь он точно на всю жизнь возненавидит белый мрамор.
— У меня есть время послушать, — хмыкнул Йен, уселся рядом, смерил Нивена подозрительным взглядом. — Если ты, конечно, не запланировал опять умирать. С тебя станется, ты чтобы поменьше говорить, и помереть можешь…
Нивен уловил движение рядом, обернулся, Йен уставился туда же, задумчиво прищурившись.
Тейрин осторожно поднимался, держась за стену. Мертвенно бледный, но живой. Стражи во главе с Критом уже спешили подхватить.
— Очухался, — насмешливо бросил Йен. — Давай-давай, приходи в себя! Убирать беспорядок-то надо. И первым делом вот это, — кивнул на емкость с кровью, — пока оттуда опять ничего не полезло. Понаразводят тут Мертвых богов, а мне их того…
— Это мне их того, — отозвался Нивен.
— Моим мечом, — напомнил Йен.
— Твоим? — переспросил Нивен. — Ты его нашел в облом...
***
Лаэф медленно осел на землю, вновь схватившись за лицо. Трое замерли, не сводя напряженных взглядов с него. Ух'эр же проследил за нитью. Не оборвалась, не упала. Значит... Он первым понял, что произошло, а потом и почувствовал — Сорэн ушла. Мелькнула кровавым сполохом вдали и исчезла.
Рядом глубоко и будто бы устало вздохнул Заррэт.
А Лаэф вдруг засмеялся его, ух'эровским, смехом, звенящим на грани безумия.
И смех этот стал сигналом.
Даже не переглянувшись, все четверо шагнули к старшему брату.
Сорэн мертва, а значит, остался он, Темный, Истинный.
Тигрицей прыгнула Тэхэ, завалила на спину, вторым прыжком оказалась за головой и прижала к земле плечи. Эйра вцепилась в ноги. Ух'эр схватился за горло, но Лаэф все продолжал смеяться, задыхаясь, будто выпад этот — тоже смешон. Смеяться уже над ними, и Ух'эр внезапно понял, за что все так ненавидят его.
Он — воплощение вот этого смеха.
Лаэф отмахнулся легко, как от здешнего ветра, и Ух'эр так же легко отпустил, откатился в сторону, схватился за веревку, пытаясь вырвать из рук, отодрать от ладони. Да и не хотел он брата душить — отвлекал внимание. Потому что Заррэту всегда нужно было немного больше времени, чтобы перейти к действиям.
И все получилось: стоило откатиться в сторону, как в грудь Дикого вонзился черный кинжал Воина. И тот навис, вглядываясь в фиолетовые, на миг изумленно округлившиеся глаза. Навис не хуже самого Ух'эра, любившего ловить такие вот последние взгляды.
Веревка подалась, но не в ту сторону. Не мальчик вытаскивал Темного — тот тянул мальчика вниз.
И упорно не отпускал.
***
Нивен не договорил — вскрикнул. Коротко, но страшно. Рухнул на спину, сцепил зубы, выгнулся дугой. Его швырнуло в сторону, в другую. Йен схватил за плечи, с трудом удержал.
— Да я же пошутил! — рявкнул так, что снова будто бы дрогнуло все вокруг: дворец, скала, мир. — Хватит! Умирать!
И зло процедил сквозь зубы:
— Ты и впрямь не понимаешь шуток!
— Всё. Хорошо. — с трудом вытолкнул из себя Нивен, не открывая глаз.
— Не хорошо, — Йен мотнул головой, будто Нивен мог увидеть. — Это плохо! Я плохо отличаю одно от другого, но сейчас даже я знаю, это — плохо!
— Ла-эф, — прошептал из себя Нивен, — уходит. Все правиль...
Его снова скрутило. Снова дернулся. Из носа потекла кровь.
— С-сволочь! — прошипел Йен то ли Лаэфу, то ли Нивену, вскинулся, приказал Тейрину. — Ведьму сюда! Быстро!
— Но я уничтожил…
— Не ври мне, — Йен заговорил тише, впустил в голос стальные нотки речи Дэшона. — Ты мог перебить десятки, сотни ведьм, но некоторых должен был оставить. Лично для себя. Поэтому. Ведьму. Быстро.
И впервые за очень-очень много лет в глазах Тейрина мелькнуло вполне четкое выражение: изумление.
— Бегом, — совсем тихо
