И она понимала: конечно, ему невозможно жить здесь, заточенному с стенах, рядом с людьми.
Только вот — куда ему идти?
Она хотела многое сказать, но он хотел говорить не о том.
— Как Нивен? — спросил он.
— Лучше, — ответила она. — Но еще слаб.
Зверь кивнул, отпустил и зашагал прочь.
Ей было безмерно жаль его.
И все тяжелее — сохранять облик.
Но она упрямо сидела на крыльце, потому что так он пройдет мимо, когда наконец соберется.
Алеста подняла глаза к небу. Оно, темное и набухшее, грозило вот-вот разразиться ливнем.
— Странно это все, — сказали из-за спины.
Полуобернулась, вопросительно глянула на вышедшего к ней гнома. Крит хмыкнул, окинув ее оценивающим взглядом, но больше ничего не сказал: привык к тому, что она меняет облики. Сделал несколько шагов, сел рядом, но на почтительном расстоянии. Уточнил:
— Ты не против?
— Ты уже сидишь, — она дернула тонким плечом.
***
Он какое-то время молча смотрел перед собой. Ему всегда было нелегко привыкать к новым условиям, а когда все вот так неожиданно в который раз переворачивается с ног на голову, хотелось просто развернуться и уйти.
Тейрин то хочет оживить богиню, то не хочет, то тащит ведьму в подземелья, то вдруг выпускает, более того — начинает прислушиваться к ней… Нет, конечно, правители имеют право на определенное сумасбродство, но это уже совсем ни в какие ворота!
Он, значит, чудить будет, а Криту — как догадаться, чего ненормальный мальчишка захочет в следующий миг? Вот сейчас как придумает ведьме голову отрубить, а заодно всем, кто с ней сегодня на крыльце сидел. Ну, вот такое у него сегодня настроение!
“Да, уйду, — решил он. — Уеду подальше”.
— Не переживай, — сочувственно бросила ведьма и скосила на него зеленеющие, смеющиеся, звериные глаза. — Тебе нужно сейчас быть спокойным, собраться с силами.
— Зачем? — мрачно спросил он.
Она мотнула головой, перекидывая пышные черные волосы на сторону. От волос пахнуло дождем и травами.
Или это запах всполошенного ею воздуха?
— Тейрину нужно указать путь, — сказала она — и белые острые зубы сверкнули в коротком оскале.
“Съест парня, — решил Крит. — Как пить дать съест”.
— Ага, — буркнул он. — Пальцем ткнешь — и он сразу туда, куда ткнула, побежит, да?
— Ну-у, — задумчиво протянула она, ухмыльнулась еще раз, только теперь зубов не показывала. — Он ведь так и делал последние годы. Только не я пальцем тыкала.
— Править захотела? — Крит заинтересованно наклонил голову набок, откровенно разглядывая ее.
Все-таки она не слишком отличалась от остальных — не съесть парня хотела, просто использовать. Его предупредить бы, но, эй, он ведь только что решил уходить, так что — какое ему дело?
— Я не буду править, — неожиданно серьезно, оставив девичьи улыбки, заговорила ведьма. Серьезно, холодно и даже, как показалось ему, честно. Развернулась и посмотрела прямо в глаза. — Не будешь и ты.
— Да я и не…
— Но… — она подняла тонкую ладонь: попросила помолчать. А он подумал, что жест очень знакомый. — Править будет Тейрин. А мы поможем. Нельзя оставлять его без поддержки сейчас — упадет. Наша задача — сделать так, чтоб он выстоял. Будем рвать его в разные стороны — потеряем. Отпустим — потеряем.
“Да он и так упадет, когда снова перепутает, чего хочет, — мысленно фыркнул Крит. — И нас за собой утащит”.
А вслух спросил:
— И зачем нам, чтоб он выстоял?
— Потому что он потом поможет выстоять нам, — ответила Алеста. — Он почти на вершине мира, гном. И мы — очень близки к ней.
Он тяжело вздохнул. Хотел было ответить, но так и не решил, что именно говорить.
Поднялся и направился к двери, бросив на ходу:
— Дождь скоро.
— Всегда дождь, — бросила ему в спину она. — Здесь всегда дождь.
***
Тейрин вышел на балкон, оперся на перила, запрокинув голову к небу и прищурился навстречу падающим на лицо каплям.
Пока нечастым.
— Помыться решил? — спросил Йен и шагнул следом. — В купальни, наверное, до сих пор страшно ходить, да? Влезешь в воду, а тебя оттуда за ногу — хвать! Оно, конечно, вряд ли такое случится, но ты ж можешь воду с кровью перепутать, не то набрать…
Тейрин обернулся к нему, смерил скучающим взглядом.
— Придумай что-нибудь новое, младший принц Даара, — посоветовал он. — Издевки насчет Сорэн уже не так смешны, как раньше.
— Так тебе и не было смешно, — воодушевленно кивнул Йен, подошел, к перилам и опасно свесился за край. Свистнул. — А тут далеко лететь, да… Так вот, — выровнялся и ткнул пальцем в Тейрина, — тебе не было смешно, в этом вся соль издевок: смешно тому, кто издевается, а не тому, над кем.
Пока говорил, все поглядывал в бездну за перилами и думал, что действительно, лететь далеко. И снова не шел из головы странный вопрос, возникший несколько дней назад: “Если с такой высоты упаду — убьюсь?”
— Ты сегодня уходишь, да? — спросил Тейрин с привычным равнодушием, но и — как показалось Йену — с едва заметной надеждой.
— Ага, — кивнул тот. — У тебя тут, конечно, очень весело, столько… — задумался, пытаясь найти хоть что-то веселое. — Окон. Дверей. Стен.
Тейрин смотрел в глаза, не перебивал, а из-за показного равнодушие проглядывал тщательно скрываемый интерес: что еще скажет?
Но Йену почему-то вдруг перехотелось говорить.
Тейрин помолчал еще немного. Потом кивнул, принимая сказанное. И очень тихо, очень твердо ответил:
— Мои двери всегда открыты для тебя.
— Так они у тебя всегда открыты, — фыркнул Йен. — А что закрыто — то сквозняком открывается. Ты чем двери открывать, лучше научись закрывать окна!
Тейрин слабо улыбнулся, кивнул еще раз, на этот раз — прощаясь. Потом как будто мгновенно потерял всяческий интерес к происходящему здесь, развернулся, побрел прочь, чуть не задел плечом дверной косяк.
Йен проводил его взглядом, а потом снова покосился на бездну внизу.
“Что вообще нужно, чтоб меня убить? Точно не озеро Скорби, на Охотники Даара, не армия Иных… Может, я бессмертен? А это — хорошо или плохо?”
***
Он постоял еще немного, а потом, когда крупные капли стали бить по руками и тонуть в волосах, круто развернулся и двинулся прочь с балкона, широким, Тейриновским жестом, отбросив назад плащ.
***
Йену здесь было скучно. Еще и Тейрин со своими фигурками постоянно следом ходил. А когда Йен пару раз выиграл, то даже, бывало, караулил
