– …он сам это сделал?!
– Сам… или не сам… это не имеет значения, – помедлив, рассеянно отзывается Максим, – но если бы я не был под дозой, этого бы не произошло.
– Ты любил его? – ещё один смелый, отчаянный вопрос.
– Хм… Он был мазохистом и ему нужны были деньги на дозу, а мне – любовник для грубых игр.
Алексу кажется, что Максим сейчас пожимает плечами, и что лицо его при этом остаётся совершенно бесстрастным – однако внутри наверняка далеко не всё так спокойно. Но что он чувствует на самом деле? Можно только попытаться представить себя на его месте… однако у Алекса ещё есть и своё собственное.
– И что теперь? – спрашивает он, вновь поднимая руки над головой. – Что было – то было. Как это касается нас с тобой?
– Нас?.. Ты меня не боишься?
– Нет. Я тебя хочу.
Вызов. Обида. Алекс выплёвывает это признание, словно обвинение.
И на долгие секунды в ванной устанавливается тишина.
А потом ключицы вдруг обдаёт теплом чужого вздоха… и мокрая ткань плотнее облепляет лицо, словно худи схватили и оттянули вниз.
– И поэтому ты приехал?
Ответить не дают – рот накрывают совсем не мягкие, но знакомо властные губы, и даже сквозь влажную преграду Алекс остро чувствует жар сдерживаемого дыхания Максима. Выжатая давлением вода стекает в горло, нос зажат, но горловину худи понемногу стаскивают вверх, и скоро преграда между губ исчезает. Правда, подбородок тут же сжимают и фиксируют безжалостные пальцы, оттягивая вниз и вынуждая открыть рот ещё шире, а поцелуй становится всё жёстче и грубее, но возникшая за последние сутки пустота внутри Алекса наконец-то наполняется теплом, а по натянутым нервам разбегаются волны облегчения.
Но вдруг Максим разрывает поцелуй.
– Тебе нравится боль? Унижения?
– Я не уверен… – Алекс пытается отдышаться и не совсем понимает, к чему этот вопрос. – Ты же читал мои посты… я никогда не…
Стальные пальцы ещё сильнее стискивают подбородок, не давая договорить.
– Тебя изнасиловали, Джеф! Бутылкой! Я рассказал о своих пристрастиях – и ты всё равно готов раздвинуть ноги? Тебе действительно наплевать, что я могу с тобой сделать? Или может, даже кто именно будет тебя трахать и чем?!
«Сукин ты сын…»
Вместо ответа Алекс вслепую бьёт коленом прямо перед собой. И судя по ослабшей хватке и резкому выдоху – попадает недостаточно метко. Да и колено вроде почувствовало шарики только вскользь, ударив по внутренней стороне бедра – но ничего, зато обе руки уже поймали вконец офонаревшего и не успевшего отпрянуть козла, вцепившись во влажную футболку.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты идиот, Макс? Думаешь, я попёрся бы сюда только ради ёбаря с большой пиписькой и любовью к связыванию?! Думаешь, не нашёл бы кого-то поближе?! Да-да-да! Меня поимели! Ублюдки, которым я бы с удовольствием самолично отрезал бы члены, если бы был чуть более ушибленным на голову! Но блять! Я не желаю, чтобы меня трогал хоть кто-то, кроме тебя, самовлюблённый болван! Думаешь, ты псих? Знаешь, мне кажется, ты настоящих психов не видел! Думаешь, ты садист? И тут тебя огорчу – я в интернете такое находил, что тебе, наверное, даже в голову не придёт! Наркоман? Да ты здоровее многих спортсменов! Да, да – даже я знаю, что подсевший нарик не может ни дня без дозы провести, а ты при мне ни разу ничего не употреблял!.. Безусловно, то что случилось с тем парнем, Дексом… печально. Но ты прекрасно знаешь, что причина всему наркота!!! Так что просто пообещай мне больше не прикасаться к этой дряни – и давай попробуем… начать с начала… А если хочешь что-то сделать со мной… делай. Я не кремовая роза, не растаю…
Под конец воздуха совсем не хватает, начинает кружиться голова, но наконец-то Алекс высказал всё, что скопилось на душе. Только не подумал, что будет делать дальше.
«Пнуть его ещё раз, пока есть возможность? Или боднуть головой?»
– Что? «Кремовая роза»?
– Ну, такая… – насмешливый вопрос сбивает с мысли, – из крема, на тортах ещё бывает и пирожных всяких…
– Ха-ха…
И пусть этот смех неуверенный и натянутый, у Алекса тоже невольно вздрагивают уголки губ. Но Максим внезапно снова становится серьёзным:
– Значит, говоришь, хочешь меня?
«Стоп, не так быстро…»
– Да, но врач пока запретил мне таскать тяжести… и заниматься аналом.
Решив всё-таки отпустить чужую футболку, Алекс разжимает пальцы и принимается стаскивать с головы свои уже поднадоевшие тряпки, но ладонь Максима неожиданно придавливает их к макушке.
– …в интернете, значит? – его задумчивый тон заставляет напрячься. – Такое, что мне даже в голову не придёт?.. Ну посмотрим. А про тяжести и анал не беспокойся, в моей голове достаточно идей для забав и без этого.
Рука с головы исчезает, и без всяких прелюдий Алекса вдруг берут за плечи и разворачивают, а потом ещё и вынуждают сделать пару шагов назад. И мягко, но настойчиво толкают в спину. И только опустившись на колени, он осознаёт две вещи: первое – ванная у Максима несколько шире и длиннее, чем обычная, типа той, в которой они ютились на съёмной квартире; второе – воды в ней уже столько, что коснувшись руками дна, приходится задирать подбородок, чтобы не захлебнуться.
Рывок – и яркий свет ударяет по глазам, зато проклятая тяжесть мокрой одежды наконец-то исчезает.
– Точно, не боишься?
Возникает подозрение, что в этот раз над вопросом стоит подумать подольше… но Алекс молча мотает головой, в которой уже начинают мельтешить кое-какие догадки.
– Тогда выпрямись и заведи руки за спину.
Подчинившись, Алекс чувствует, как запястий касается мокрая ткань. «Это моя футболка? Или его?» Затягиваемый узел не кажется тугим, но беспокойство всё-таки щекочет нервы. И превращается в лёгкую панику, когда с него начинают стаскивать джинсы вместе с нижней частью комбинезона.
– Ма-а-акс…
– Доверься мне.
Трусы вместе со всем остальным спускают до середины бедра, при этом член Алекса оказывается в воде, а ягодицы – почти полностью над ней. Взявшись за узел на запястьях, Максим слегка толкает его, вновь заставляя наклониться. И в этот раз у Алекса нет возможности подставить руки, чтобы не рухнуть в воду. Однако он лишь ложится на неё грудью, удерживаемый сильной рукой. Практически повиснув на ней.
– Опусти лицо в воду.
Затылок немного ноет от напряжения, так что идея расслабить шею и окунуться – не так уж плоха, но как он будет дышать?
– Не бойся, когда воздух кончится, просто поверни голову набок.
И видимо, чтобы придать Алексу решимости, Максим
