«Серьёзно, сколько можно? Им что, заняться больше нечем?»
– Эх…
– Чего вздыхаем?
За спиной раздаются почти бесшумные шаги, ступающие по упругому ковролину, и вот уже на плечо укладывается тяжеленная голова («Hу правда, я тебе подставка, что ли?»), к обнажённым ягодицам прижимаются пушистые бёдра, а к пояснице – кое-что помягче. И слава богу, что владелец этого «кое-чего» не страдает круглосуточным стояком, иначе бы Алекс уже давно превратился в иссушенный труп – однако после довольно пристойной ночи, проведённой на одном диване, даже у него при пробуждении случился прилив крови к чреслам… Впрочем, может, после тридцати эрекция перестаёт быть обязательной частью утренней программы?
«Да не может же он постоянно меня хотеть…»
– Бли-ин… ты только посмотри на это!
Выбросив неприличные мысли из головы (хоть это и трудно сделать, когда к тебе так прижимаются), Алекс кивает на разложенные по столу высушенные и местами порванные купюры. Выглядят они плачевно, но всё равно в тысячу раз лучше, чем неприлично распухший паспорт, чьи страницы решили завиться и скукожиться, да ещё и чернила потекли, печать расплылась, а фотография выпала, стоило только Алексу взять это уродство в руки.
– Выкинь каку.
– Вообще-то, это моё удостоверение личности! А с деньгами что делать? Это всё, что у меня…
– Tоже выкинь.
– Oхренел? – резко повернув голову, Алекс тут же дёргаясь в сторону – по щеке словно наждачкой провели.
Нет, мужественная щетина – это, конечно, мечта всей его жизни, но сейчас, когда она у Максима – только досаждает. А тот ещё и специально утыкается своим колючим подбородком ему в шею, надёжно зафиксировав самого Алекса в объятьях и не позволяя ему уклониться. Неожиданно по пояснице проскальзывает что-то потеплевшее и затвердевшее, оставляющее за собой влажную дорожку… и Алекс совершенно не удивляется, когда его быстренько укладывают животом на стол (а точнее на жёсткую клавиатуру) и разводят ноги коленом.
– Уау! – выдаёт Максим, замерев.
Похоже, он оценил мастерскую работу бритвой. Это не то чтобы входило в планы, но посетив с утра ванную и скучно поскоблив лицо великолепной бритвой хозяина квартиры (собственная улетела в далёкие края вместе с зубной пастой и щёткой), Алекс подумал, что раз уж его пятая точка пользуется таким вниманием, да ещё и лезут в неё не только всякими конечностями, но и лицом, то ничего страшного, если он применит её(бритву) и в этом месте…
– Я сейчас.
Сорвавшись с места, Максим выходит из комнаты. Алекс же вздыхает, вытаскивает из-под себя клавиатуру и подпирает голову кулаком. И смотрит на слетевшие на пол бумажки.
«Выкинуть? Ага, щас!»
В соседней комнате что-то грохает, и громко топая Максим возвращается в спальню с зеленоватым флаконом. И ещё до того, как прохладная вязкая жидкость касается поясницы и начинает стекать в ложбинку между ягодиц, Алекс догадывается, что его решили смазать. Честно говоря, выбритая кожа ещё раздражена, и такое увлажнение дарит весьма приятные ощущения… правда, далёкие от сексуального возбуждения. Однако, стоит Максиму пристроиться сзади – и всё тут же меняется. Чувствуя твёрдость его члена, Алекс плотнее сжимает ноги и невольно представляет, как эта штука направляется в место повыше…
Досадно, но его внутренности пока недостаточно зажили, чтобы принять в себя нечто настолько существенное: около получаса назад, закончив с бритьём и проведя прочие гигиенические процедуры, Алекс попробовал засунуть в себя пальцы – два ещё нормально вошли, но едва разведя их в стороны, он почувствовал резкую боль.
«Блин, никогда бы не подумал, что буду так расстроен невозможностью принять член в свою задницу…»
Но похоже, что Максима вполне устраивает теснота его бёдер и ягодиц, обильно смазанных гелем. Только вот Алекс хоть и получает удовольствие от этого скольжения, но лишь поверхностное, ведь никто не трогает его член… и тогда, чтобы головка Макса проходилась хотя бы плотнее по его мошонке, Алекс сильнее выпячивает зад.
За спиной тут же раздаётся смешок.
Чворк.
Kажется, в него проник большой палец. Несмотря на незаурядную длину всех пальцев Максима, у этого нет никаких шансов достать до нужной точки… Но не переставая толкаться в узкое пространство между ног, Максим в том же ритме скользит и этим вошедшим пальцем – надавливая, оттягивая вниз и раскрывая отверстие. Алекс же, инстинктивно сжавшись, вдруг обнаруживает, что глубина входа пальца и острота ощущений меняется в зависимости от того, как сильно он прогибается в пояснице, да и сильнейшее натяжение стенок передаётся внутрь, и кажется, распространяется на самое чувствительное место и даже дальше.
Но вместе с тем во внутренностях зарождается болезненная резь.
«Я просто потерплю… не так уж это и больно», – однако не успевает он додумать мысль до конца, как новая прохладная струйка пробегает по пояснице и копчику, затекая прямо в раскрытое отверстие. Алекс прислушивается к себе и вглядывается в сосредоточенное лицо, отражающееся в матовой черноте мониторов с трёх разных ракурсов – Максим сжимает пластиковую бутылочку в кулаке и, похоже, собирается выжать из неё всё до последней капли. Слабый запах хвои и эвкалипта становится всё сильнее, а зад у Алекса начинает в прямом смысле неметь и ощущаться уже как принадлежащий кому-то другому.
– Эй, харэ… эта штука действует как заморозка.
– Xм…
Максим поднимает взгляд выше и отпускает зелёный флакон. А ещё через пару секунд почему-то вытаскивает палец, и Алекс чувствует его ладони, опустившиеся на бёдра и сжавшие их.
– Каждый раз, как вспоминаю, что они с тобой сделали…
Все три отражения Максима опускают голову. Алекс пытается придумать ответ, но не может – ему вообще меньше всего на свете хочется вспоминать о случившемся, и уж тем более –говорить об этом. Но сейчас сказать что-то надо.
– А ты не вспоминай…
«Слишком лицемерно?»
– …и мне помоги забыть.
Вскинутый взгляд, медленно сузившиеся глаза – Алекс наблюдает за Максимом в отражении монитора точно так же, как Максим наблюдает за ним. Это длится недолго, но атмосфера в комнате становится всё тяжелей.
– Или ты меня больше не хочешь?
Не успевает Алекс задать вопрос, как Максим резко стаскивает его со стола и разворачивает лицом к себе. Две ладони обхватывают голову, сжимают и заставляют поднять выше.
– Какая глупость… – Алекс видит своё отражение в чёрных, глубоко запавших глазах. – Но разве ты сам не вспоминаешь каждый раз, когда я тебя трогаю… Не боишься, что я могу
