Ромка чувствовал связь изнутри, где-то в животе. Это было похоже на игру с картинками, где нужно найти пары одинаковых предметов – на тот крошечный момент, когда ты вдруг видишь точно такой же нарисованный листочек, кораблик или машинку, которые искал. Клик – и сложилось. Клик – и от него к семье тянулась невидимая светящаяся веревочка. Порвать ее было трудно. Самая первая, самая главная и самая прочная, конечно, появилась еще до всего этого. Тогда, во времена персиков в саду, огромного кресла и дедушкиных рассказов в разгар зноя. Ромка знал, что она так и не разорвалась, – наверно, не разорвется.
Но прошлой осенью в скучном коридоре приюта связь вспыхнула почти такая же яркая.
– Я даже сама не знаю, – услышал он неуверенный женский голос. – Мы никогда и не думали об усыновлении. Просто…
Ромка быстро завернул за угол.
– Это было спонтанное решение, – смущенно признался мужчина.
Ромка увидел три светловолосых затылка: с длинными волосами, с топорщащимся ежиком и с завязанными в хвост локонами. Веревочка загорелась и крепко уцепилась внутри. Как будто бесконечный унылый октябрь вдруг отменился и вместо него грянула июльская жара.
– Страннее некуда, сами знаем, – хмыкнула высокая девчонка, которая, видимо, должна была стать Ромкиной старшей сестрой.
– Поспорим?
Все трое обернулись на его голос. Веревочка натянулась, замыкая связь.
Пристегивая ремень безопасности на заднем сиденье их машины, Ромка отчетливо понимал – время уходить наступит и здесь. Он закинул эту мысль как можно дальше – иначе сразу бы выдал свой второй секрет. Может быть, они и поняли бы. Может быть, они даже решились бы его оставить – всего-то и надо, что переезжать раз в несколько лет куда-нибудь подальше от любопытных глаз. Может быть. Ромка решил проверить это года через три.
* * *– Ты не понимаешь, – устало повторил он во второй раз, лежа на кровати и сдерживаясь, чтобы не стукнуться головой об стену.
– Я до пятнадцати лет ждала письмо из Хогвартса, – заверила его Алена. – Не доверяю клоунам и воздушным шарикам и…
– Ты до сих пор его ждешь, – вздохнул Ромка и уткнулся в кровать.
Хорошая кровать, как и все здесь. По-хорошему, стоило бы собирать вещички.
– Я не как родители и вообще все, – сестра потрясла его за плечо. – Я пойму.
Он повернул голову и обвел тоскливым взглядом комнату. Книжки, которые купила мама, – «чтобы не разучился за лето читать». Она же не знает, что за столько лет он все их выучил наизусть. Воздушный змей, которого папа обещал запустить вместе с ним – на заливе, где будет только длинная полоса песка, вода и бесконечное небо и где всем найдется место. В горле набух комок.
– Может быть, – Ромка резко сел и серьезно посмотрел на нее. – Но тогда все будет плохо. Раз смотрела фильмы, уж ты-то знаешь.
Аленка смотрела на него в сомнении:
– Это сверхспособности или магия? Просто кивни!
Ромка закусил губу, чтобы не расплакаться от отчаяния. Ужасно не хотелось уходить. «Правда – как домашняя паста, – говорил дед. – Если подать под правильным соусом, нет ничего лучше».
– Если расскажу, мне придется уйти, – осторожно произнес Ромка. – Насовсем. Вы больше меня не увидите: ни ты, ни мама с папой. Честно.
Алена теребила сережку, сверля его напряженным взглядом, как будто пыталась просканировать насквозь. Сердце так колотилось в горле, что Ромке было трудно дышать.
– Рассказать не можешь, – медленно проговорила она. – А помочь?
4
Ничего не выйдет. Ромка повторил эту фразу уже раз сто – сначала Алене, потом самому себе. «Попробуй», – припечатала она. «Ничего другого не остается», – добавил его собственный мозг.
– Должно получиться, – пробормотал он себе под нос, как мантру. – Должно.
Двор университета был совсем не похож на школьный. Здесь не было спортивной площадки и охраны, зато все курили сколько влезет и даже стреляли сигареты у преподавателей. В центре двора двое парней перекидывались маленьким мячиком и мешали всем ходить. На крыльце, прямо на ступеньках, компания пела песни под гитару. Со скамейки на них убийственно косились три девушки, делающие вид, что читают.
– Да ну, давай прогуляем! – во весь голос предложил какой-то парень девчонке рядом с Ромкой, и та легко согласилась.
Ромка зачарованно смотрел во все глаза. На него почти никто не обращал внимания, и это было на руку. Если бы не цель, может, он бы попросился покидать мячик вместе с теми двумя…
– Не рановато тебе в абитуриенты?
Ромка обернулся на звонкий, хорошо поставленный голос и похолодел. Просмотрел все-таки. А может, так и лучше.
– Да не, – он дурашливо улыбнулся, щурясь на солнце. – А вы тут учите?
Худощавая, ярко накрашенная женщина в строгом костюме кивнула, отпила из высокого тамблера с нарисованным земным шаром и наконец засияла улыбкой в ответ:
– Вундеркинд, что ли?
– Наверно. Учительница по математике так и назвала, когда у меня одного в классе двойка за контрольную получилась, – Ромка пожал плечами.
Женщина засмеялась.
– А вы планету спасаете, это хорошо, – он кивнул на картинку на тамблере.
– Экологией увлекаешься?
Он помотал головой:
– Вообще-то историей.
Она вскинула брови и посмотрела на него с еще большим интересом:
– У тебя тут родители работают?
– Нет, они оба работают в бизнесе, – Ромка сморщил нос. – Я вообще искал третий корпус, но запутался.
Женщина кивнула:
– Пойдем провожу.
Они пошли через двор, в арку, мимо пышных разноцветных клумб и мельтешащих студентов. С разных сторон то и дело доносилось «здрасте», а Ромкина спутница кивала. Его, похоже, никто не замечал.
– Они все у вас учатся? – Он взглянул на женщину, и она снова заулыбалась:
– Да. Между прочим, как раз таки истории.
Ромка старательно вытаращил глаза, вызывая у нее смех.
– Хотя, судя по всему, многие учатся не у меня, а у голливудских фильмов, – женщина осуждающе поджала губы. – Пишут, что главный бог Рима – Зевс.
– Ага, и первый месяц года, конечно, в честь него назвали. Или они думают, у римлян тоже с января начиналось? Но все равно… – серьезно вздохнул Ромка и поймал на себе уважительный взгляд.
Они подошли к третьему корпусу. Здесь тоже курили, болтали, сгрудившись, судорожно листали конспекты…
– Ромка?! – Аленкино удивление было искренним.
Все-таки правильно он ее не предупредил.
Она подошла ближе, перевела растерянный взгляд с преподавательницы на младшего брата.
– Это моя сестра, – сообщил Ромка женщине и сунул Аленке ключи: – На, так готовилась к своему экзамену, что все забыла.
Полсекунды она таращилась на него, а потом сообразила и убрала ключи в сумку. Туда же, где лежал ее настоящий комплект. Ромка все равно пока не собирался домой.
– Это твой брат, Полякова? – Преподавательница удивленно подняла брови: – Надо же… Историю знает, похоже.
Ромка поднял на нее глаза – так, чтобы зацепиться взглядами. Посмотрел внимательно. Густо накрашенные глаза женщины сфокусировались только на нем.
– Она еще больше знает всякого, – широко улыбнулся Ромка. – И мне рассказывает.
Аленке, к счастью, хватило ума промолчать. Взгляд женщины подернулся сомнением, потом завороженно расслабился. Ромка подержал
