Нуаду ждал Морриган. Он знал, она жива и прилетит, если услышит зов – Красные Чертоги непрерывно транслировали в космос сигнал о помощи. Он ждал, один на планете-бродяге, в ночи, которой нет конца, во дворце, спрятанном под силовыми щитами, не имея возможности надолго выйти за его пределы. Атмосферу Авалон потерял, а поверхность его превратилась в ледяную, пронизанную радиоактивными ветрами пустыню. Смотрел, как гаснут звезды и исчезают с неба галактики. Ухаживал за яблоневым садом, пока и он не погиб. Книги и квазиразумный ворон – вот все его собеседники за долгие годы.
Удивительно, как с ума не сошел. Встречал я людей, проведших в изоляции столько же или меньше – все поголовно психи. Но Нуаду казался абсолютно нормальным. Может, не так уж он скучал в своем пустом дворце.
– Вы заплатили больше, чем достаточно, – ответил я. Энергия – единственная валюта во Вселенной, которая еще чего-то стоит. Энергия и пси-пыль, поправил я сам себя. Одна помогает протянуть подольше, другая придает смерти сладкий вкус. Я брал плату за место на Морриган – с тех, кто мог себе это позволить. Нуаду опустошил резервуары Красных Чертогов. Отданного им антивещества хватит на тысячу перелетов с одного края Млечного Пути на другой. Но, забери меня Дискордия, для того, что задумал я, все равно мало. – Сейчас на Морриган два миллиона пассажиров. Все спят в капсулах темпоральной заморозки, но даже для такого огромного корабля это слишком.
– Понимаю, – кивнул Нуаду. Бан-ши на его плече недовольно нахохлился. – Сколько человек в вашем экипаже?
– Трое, включая меня. Не волнуйтесь – кораблем почти не надо управлять. Задаешь курс, остальное она делает сама.
– Знаю. Морриган детище моего народа.
– Госпожа Ворон, – гаркнул Бан-ши так громко, что у меня уши заложило. – Мать битв.
– Тихо, – коротко приказал принц. – Извините, ему нравится все, что связано с Великой королевой. Много еще рейсов планируете?
– Два-три, а потом – Земля Обетованная.
– Я хочу быть полезным, капитан. Ведь Морриган создали Туата Де Даннан.
– Она уже пару тысячелетий вам не принадлежит, – заметил я.
– Да, – согласился Нуаду. – И многие знания утрачены, но вам все же пригодится моя помощь. За пятнадцать лет я отоспался вдоволь – если в кошмарах можно утонуть, то это мой случай. Больше не надо.
Так принц Нуаду Авалонский очутился в моем экипаже – третьим после Солар и л'Амори.
ментальный скан № 5725.531 объект: Шаманин Артур 12 meitheamh 10 год 19:34 TAIКомандирскую рубку на Морриган явно проектировал человек с манией величия. Сидя в кресле капитана на круглом постаменте в ее центре, как древний король на троне, я всегда чувствовал себя глупо и неловко. Чтобы управлять Морриган, хватило бы нейроинтерфейса в любой из кают – так делают все, кто знает, как важно экономить место на космическом корабле.
Надев нейрошлем, я позвал экипаж в рубку – объявить, куда Морриган направляется в этот раз.
– Забери меня Дискордия, – не дослушав даже, выругалась Солар. Фамилии у моего первого помощника не было, только номер, как принято у них на Маат – слишком длинный, чтобы я мог его запомнить. – Когда я так говорила, капитан, я не имела в виду – буквально. Наше общество настолько вам надоело, что вы решили убить себя? – Я невольно залюбовался ею – ничто не красило Солар так, как гнев. В голубых глазах плясали злые искры, щеки раскраснелись, губы стали ярче, даже короткие рыжие волосы, казалось, полыхали огнем. – Давай, святой отец, скажи ему, что твоя религия обещает за это, – она повернулась к л'Амори. Тот сидел через десяток кресел для экипажа от нее, а на приборной панели перед ним лежал разобранный автомат – его он принес с собой.
– Самоубийство – суть грех гордыни, – Виктор л'Амори – широкоплечий и темноглазый мужчина сорока лет – предпочитал называть себя военным стратегом. Когда-то эта должность существовала на кораблях Туата Де Даннан. – Только возгордившийся сверх меры решит, что в его власти выбирать, когда ему рождаться и когда умирать. Смерть – это прерогатива Бога, а жизнь – величайший из его даров. Отвергая его, ты плюешь Создателю в лицо, – он закончил собирать автомат и одним резким движением вернул магазин на место. – Но капитана и, думаю, меня вместе с ним, ждут штормовые волны и чудовища глубины – на Дискордии мертвых сбрасывают в океан. А ты, Сол, еще раз назовешь меня святым отцом, окажешься в космосе. Без скафандра.
Солар фыркнула. Она не прекратит, знал я, а л'Амори ничего ей не сделает.
Огромный, во всю стену, экран напротив командирского пульта сейчас был черным – так всегда, пока Морриган в полете. Она не ныряет в червоточины, как корабли Земли в первые столетия колонизации дальнего космоса. Не сжимает пространство перед собой, как делали во Второй Империи, сокращая путь в миллионы световых лет до пары километров. Не уходит в иное измерение, как прочие корабли Туата Де Даннан.
Морриган уникальна – второй такой корабль невозможен физически. Она одновременно находится во всех точках пространства. Если ей нужно попасть из пункта А в пункт Б, она просто исчезает из первого и материализуется в последнем.
Когда мы окажемся в обычном космосе, мало что изменится – на экране я увижу лишь редкие искры звезд – и те, наверное, погасли давным-давно, просто свет от них еще летит по Вселенной, обреченный исчезнуть так же, как то, что его породило.
– В чем, собственно, проблема, капитан? – спросил Нуаду. Бан-ши на его плече расправил крылья и каркнул.
– Дискордия, – ответила за меня Сол. – Он собирается на планету, где нас убьют, едва мы сойдем с посадочного катера.
– Вы никогда не встречали дискордианцев, ваше высочество? – спросил л'Амори. Принц помотал головой. – Дискордия – древняя богиня хаоса и раздора – планета названа в ее честь. А религия, где она стала центральной фигурой, родилась на Земле миллиарды лет назад.
– Некоторые считают, – вставила Сол, – что изначально она была просто шуткой.
– Только не дискордианцы, – заметил л'Амори. – Когда-то их учение объединяло двадцать
