– …думаешь, купил раба?
– Зря!..
Голоса сливались в шипение и гулкий хохот; автомат из безвольных рук кто-то вырвал и, судя по звукам, расколотил о стену. Черт сел на землю, подтянул к животу колени, обхватил их руками и сжался в комок. Чем меньше он станет, тем лучше. Идеально совсем исчезнуть из этого жуткого места.
Подальше от этих голосов. От стаи.
– Мы хотим есть!
Черт вскинул было обожженное лицо, хотел сказать что-то, но его полоснули острые когти. По щекам, по носу, сразу вырвав куски плоти, по глазам.
Его счастье, что он хотя бы не видел, как десяток детей со сморщенными, равнодушными ко всему лицами начал свою кровавую пляску вокруг. Их тела под почти одинаковой одеждой из обрезков мешков, старой ткани и прозрачных пленок полиэтилена бугрились, вздуваясь неожиданными мускулами, из тонких детских пальцев лезли острые когти, а зубы…
Очень хорошо, что он не видел их зубы.
Лишнее это – видеть, как тебя сожрут, за полчаса разорвав на части, разгрызут скелет, высосут мозг из разбитого черепа и длинных щепок костей. Вылижут даже капли крови на рельсах длинными узкими языками, вовсе уж не похожими на человеческие.
– Зря…
Черт всего этого не слышал. Последними для него стали тень воспоминания и острая жалость: продешевил. За его часы можно было выменять и что-нибудь лучше.
Тик-так. Тик…
Ольга Швецова, Игорь Осипов
Небеса обетованные
– А монахи?
– Что монахи? – Седовласый мужчина повернулся к своему напарнику и непонимающе посмотрел на него.
Было ощущение, что они продолжают прерванный разговор, хотя старик о монахах и не заикался. Молодой стушевался.
– Так ты давеча про монастырь на острове поминал. Монахи там живут?
Старик ухмыльнулся в усы.
– Смешной, ты, Юрка. Для чего они тебе сдались? Ты кто? Ты, Юрка, собиратель. И твое дело ходить и добро в дом таскать. Я тебя этому и учу. Вот пойдем в Барнаул… вот там да… есть где разгуляться. – Мужчина мечтательно закатил глаза.
– Дядька, ты ж сам говорил, что от Барнаула ничего не осталось, что там собирать? Камни обугленные. Жизнь в горах только уцелела. Община наша, вот…
– Это ты прав. Если что найдем, то только в горах. Хочешь, расскажу историю?
Юрка нетерпеливо заерзал, сидя на камне.
– Вижу, хочешь.
Дядька скрутил папироску-самокрутку и задымил. Пауза затягивалась, и Юрка нерешительно напомнил старшему:
– Историю…
– Молодой я еще был, чуть старше тебя. Страшное было время. Сразу после Удара природа словно с ума сошла. Бури, снег сплошной. Вот тогда это и произошло. Из города я шел.
– Из Барнаула?
– Будешь перебивать, вообще ничего рассказывать не буду. Из Барнаула, конечно. Откуда еще? Как выжил – отдельная история. Но смекнул я сразу, что в горы надо подаваться. Где еще останутся живые? И вот в один момент, словно по мановению руки, небо прояснилось и раздался гул… Я – рожей в снег. Все, думаю, специально для меня, гады, ракету пустили, чтобы добить последнего. Лежу и в небеса смотрю. А в небе огненный шар летит… и дымная полоса за ним. Залетел за горы…
Старик затянулся и замолчал.
Юрка не утерпел.
– А дальше?
– Все… конец истории.
– И что это было?
– А откуда я знаю? Взрыва не было. Значит, не ракета. Может, НЛО – пришельцы на наш бардак посмотреть прилетели, а может, метеор сгорел. Мне тогда не особо интересно было. Жив остался, и на том спасибо.
– А потом?
– А что потом? Не до того мне было. Кому это интересно? Разве только монахам, что сказки всякие собирают.
– Монахи есть?!! – Юрка аж взвился.
Старик крякнул от смущения, что проговорился.
– Да, есть монахи, есть… зря, что ли, лекарь наш к горам ходит? Ну да, за травками для лекарств. А где он их берет? У монахов. В горах на реке остров есть, там они и живут.
* * *Этот разговор засел в беспокойной голове Юрки и никак не хотел оттуда вылезать. Мало того, что его манили неизведанные дали и нехоженые пути с загадочными тварями – эта была беда всего поколения, уже накрепко привязанного к общине, но теперь появилась тайна. Почему старшие это скрывали? Целая уединенная община монахов, живущая на отдаленном острове посреди реки. Зачем там жить так обособленно? И почему все о них знают, но скрывают это? Вопросы не давали Юрке спать уже третью ночь. Он ворочался на своей жесткой лавке, служившей кроватью, иногда приподнимая голову над подушкой убедиться, что его дядька спит глубоким сном, громко похрапывая и сопя.
«Нет, так больше нельзя». Он сел на скамье, свесив длинные худые ноги. Юрка считал себя очень опытным собирателем. Правда, все ходки, что были у него на счету, проходили под чутким оком дядьки, но зато их было уже под два десятка, а это немало. Он мог смело гордиться парой вылазок, в которых он вытаскивал своего более опытного напарника из передряг. Конечно, сколько раз при этом дядька вытаскивал Юрку из очередного приключения, в которое тот попадал ввиду некоего острого инструмента в заднице, мешающего ему жить спокойно, парень скромно умалчивал. В конце концов, дядька об этом не рассказывает, значит, так и надо. Определившись с уровнем своего мастерства, Юрка с уверенностью решил, что созрел для собственной ходки. Зябко пошевелил голыми пальцами на ногах, словно это движение подтверждало, что надо идти. Куда идти, он уже давно решил, – в Монастырь. Раз ходка его, то и выбор маршрута его. Юрка даже заулыбался в темноте от собственной значимости. Перед глазами стояли картины, где он с почетом возвращается от монахов с полным рюкзаком полезных трав для лекаря. Опять же, восхищенный и немного смущенный взгляд Катьки, первой красавицы общины…
Эти мысли выкинули Юрку из кровати. Что тут думать – уже взрослый и вправе распоряжаться собой сам. Он шустро натянул штаны, намотал портянки и всунул ноги в безразмерные кирзовые сапоги. Притопнув, испуганно обернулся на дядьку. Нет, тот спал, сладко посапывая под одеялом. Уже больше не рискуя, крадучись, Юрка вышел в сени, прихватив висящую на гвозде брезентовую куртку и походный вещмешок. Постоял возле шкафа с оружием, соблазняясь «калашом» напарника, но подумав, что надежней будет все-таки привычная двустволка, с которой ходил сам, забрал ее и ремень-патронташ, набитый патронами. Вот и все, осталось выйти в лес!
От этой мысли Юрка даже замер на пороге, растерянно озираясь. Деревня была обнесена двухметровым частоколом. Ограда сослужила неплохую службу, не раз сберегая общину от слишком любопытных диких зверей да лихих людей. Юрка еще помнил налет банды, который отбивали взрослые лет пять назад. Конечно, парень мог свободно и изнутри перемахнуть через препятствие, но посчитал ниже своего достоинства удирать из деревни, как нашкодивший пацан. С этим твердым убеждением он уверенно направился к воротам.
Ему повезло. Сегодня на посту дежурил дед Митяй. Нестарый еще мужчина
