– А всего-то предложил штаны мне выстирать… Весь перемазался.
– И это все?
– Ну, я ей предложил их не снимать, а прямо на себе… Комсомолка, блин. А еще глазки строила. Мне теперь сватов к ней засылать, что ли, чтобы грязным не ходить? Мыла-то нет.
Девушка все-таки забрала в стирку одежду из палатки Георгия Ивановича, мельком взглянув опять на Старого, который тут же расправил плечи и одернул как можно ниже на бедра старое покрывало, демонстрируя себя во всей красе. Майя валялась на топчане от хохота – веселая девчонка, подумал Ершик.
– В общем, вашей партячейке я официально заявил: меня хватит ровно на сутки. Еще ночь там просижу в засаде, а потом зовите своих красноармейцев, у Ганзы помощи просите, хоть в Полис обращайтесь… Оплата за половину работы, конечно, поменьше будет.
– Скорей бы это все закончилось! Спать ложиться страшно. И трудодни не начисляют, если работы нет. Есть-то что будем? – ворчал Георгий Иванович, который остался без учеников: всех детей по случаю чрезвычайного положения родители разобрали по домам.
А Ершик воспринял слова буквально и достал из сумки колбасу… Никогда он не видел, чтобы на обычную для него еду люди смотрели как на невероятное чудо: Георгий Иванович пробормотал что-то про «колбасные электрички», Майя переводила взгляд с колбасы на отца, потом на Ершика. Он решительно отодвинул от себя свои запасы в сторону девочки:
– А у вас тут чем кормят?
– Грибы вареные, соленые, суп из сушеных дают…
Старый тоже порылся в своем мешке и выставил на стол жестянку – вот тут пришла пора удивляться и Ершику: консервы были большой редкостью и стоили дорого. Не то чтобы он их не пробовал… Но не часто, только у Сан Саныча в гостях. Старый разрезал банку поперек своим острым, как бритва, ножом, поставил половинки перед подростками.
– Каша гречневая. Хозяин, ложки-то есть?
Глава 8
Особист
В маленькой палатке, где едва размещались отец с дочерью, вчетвером сразу стало очень тесно, зато весело. Больше всех оживился пожилой учитель, неутомимо расспрашивая Старого:
– А еще какие в метро новости? Ваш юный друг, видно, такой же домосед, как и мы, пусть и он послушает. – Георгий Иванович добавил кипятка в стакан наемника – Ершик не почувствовал знакомого аромата, чаек-то не привозной, местный. – Говорят, в Полисе появились дневные сталкеры.
– Ага, я даже такое кино когда-то смотрел про дневного вампира. – Старый пил и не морщился, наверное, пробовал чай и похуже. – Этот ваш сталкер с собой серебряный меч не носит? Не Блэйдом его зовут? Хотя чем черт не шутит, мутации бывают разные…
– У него нет имени. И вообще, сплетни это, скорее всего, и я не верю. А еще что нового?
– Я могу только последние новости про Четвертый рейх рассказать. Вам это надо?
– Наверное, нет. – Старый учитель вздохнул. – Почти все человечество уничтожено, а такая гадость еще существует. Феномен какой-то!
– А у этого феномена есть чисто российское объяснение: оно ж не тонет… И ведь даже книги у них есть.
При слове «книга» Ершик оживился:
– А у них есть свои специальные книги?
– Есть. Самая главная – «Майн кампф». Адольф Гитлер ее написал.
Про Гитлера Ершик читал, и про Отечественную войну, вот только забывал иногда, какая война раньше случилась: Отечественная или Гражданская. Георгий Иванович выглянул из палатки на платформу.
– Тише, даже упоминать такие вещи здесь запрещено. Могут услышать и донести куда следует.
Ершик шепотом спросил:
– А почему она так странно называется? – Спрашивал-то он Георгия Ивановича, а ответил ему Старый:
– «Майн кампф» звучит занятно, а переводится всего-навсего: «моя борьба». Боролся Гитлер, боролся, а толку-то? Отравился в подземном бункере, чтобы под суд не идти… А вот наш великий полководец Суворов написал книгу «Наука побеждать» и знал, между прочим, как это делается.
Георгий Иванович был удивлен, даже Майя смотрела на Старого широко раскрытыми глазами – неожиданностью было услышать от простого наемника такие слова: он, оказывается, и размышлять умеет, когда захочет. Или Рейх своей дикой и неоправданной жестокостью кого угодно превратит в философа?
– Как же вы с таким мировоззрением можете жить в этом проклятом месте?
– Детский сад у них там хорошо организован, дисциплина, питание… Воспитательница нормальная, не фашистка, а много ли надо пацану в четыре годика? Я там редко появляюсь, а Пашке пока нравится, не понимает еще ничего: для него игра такая – руку кверху поднимать и орать «хайль», отучать от этого безобразия долго придется. Вот думал здесь заработать, и на прописку в Ганзе хватило бы…
Старый опустил голову, и стало заметно, что он сильно устал – ночь в депо не была легкой прогулкой. Георгий Иванович убрал посуду, протянул ему тощую подушку.
– Ложитесь на мою кровать, я надеюсь, вас не будут беспокоить.
– Пусть только попробуют!
Он вытянулся на коротковатом топчане, отвернулся к стенке, и на его спине слева Ершик увидел плохо заживший рубец от ножа, почти напротив сердца. Сколько же раз Старый на волосок разминулся со смертью?
– Георгий Иванович, а почему сюда войска не присылают? – Ершику было непонятно, почему прославленная армия Красной Линии ничем не помогает своим мирным жителям. Стоило только обитателям Проспекта Мира услышать о тревожной обстановке, они уже объявили мобилизацию просто на всякий случай. А вдруг что? Здесь же изнутри ситуация выглядела совсем по-другому: погибли несколько человек, а беспокоится об этом только местное начальство.
– Так ведь твари не едят шампиньоны… Вот если бы начались перебои с поставками грибов, а они скоро начнутся – не каждый решится даже днем сунуться в теплицы, вот тогда ЦК забеспокоится.
Этот вопрос был последним, который Ершик хотел задать Георгию Ивановичу, а как можно попросить отца отпустить дочь погулять с ним по станции, пока не придумал.
– Майя, а хочешь книжки посмотреть? Я тебе почитать что-нибудь дам. – Он понимал, что книги тут же отвлекут внимание девочки, она уткнется в печатный текст и он еще нескоро сможет с ней поговорить, и останется только созерцать ее коротко, почти по-мальчишески, стриженый затылок. Но как он поделился с ними колбасным запасом, так и книги держать при себе не может, не для того они существуют, чтобы их в сумке прятать. А продать что-то здесь все равно невозможно, чем с ним расплачиваться будут? Трудоднями или мешком грибов?
«Человека-невидимку» девочка пролистала довольно равнодушно, в сказках Андерсена посмотрела картинки.
– Сказки мы уже читали. – Георгий Иванович изъял из стопки книг ту самую, подаренную Старым, и теперь просматривал сомнительное содержание. Ершик подумал, что не только центральный комитет запрещает определенную литературу к чтению. Но книга вернулась на место, а Майю больше заинтересовал Артур Конан Дойл. Ершик вздохнул: Шерлок
