– Екатерина Дмитриевна отправляется в путешествие? - уточнил он.
– Εкатерина едет в столицу. Хватит ей прозябать в Крачске. Пусть посмотрит мир.
– Тогда я выделю горoдовых в сопровождение, пусть проводят, - решил Антон больше для своего успокоения.
– Буду вам благодарен, – с облегчением выдохнул Дмитрий Сергеевич.
Видно, его беспокоила поездка,и сопровождение пришлось кстати.
– Всего хорошего, Дмитрий Сергеевич, - суховато попрощался Антон, направляясь к выходу.
***
Перед уходом Антон Романович вновь поцеловал мне руку, на этот раз не задерживая её, а сразу отпустив. Зато посмотрел в глаза и ушёл, не оглядываясь. Выглядело так, словно он прощался навсегда. Неожиданно оказалось, что я к такому не готова. Отчаянно захотелось броситься за ним и… вместо этого убежала в свою в комнату. К глазам подcтупали слёзы и, чтобы наплакаться в волю, пришлось запереться.
А утром меня ждал неприятный сюрприз. Я честно думала, что из-за попытки проникнуть в дом, отец не разрешит уезжать. А он просто-напросто выпросил сопровождение из полиции. Четвёрка магов-городовых верхом прибыли уже к рассвету. Меня так же подняли ни свет ни заря. Прощание вышло скомканным – родители волновались, я обижалась.
Погрузившись в экипаж, я вновь старалась не заплакать. Почему-то не покидало чувство, что совершаю ошибку.
***
– Антон Романович, я его нашёл! – воскликнул Прохор Сергеевич, вваливаясь в кабинет начальника без стука.
Антон потёр уставшие, покрасневшие глаза и вопросительно взглянул на подчинённого. Поспать получилось всего несколько часов, на той же продавленной софе. Сон был беспокойный, снилась какая-то гадость и, проснувшись, он почувствовал облегчение. Правда, сейчас вспомнить сон уж не мог.
– Нашли? - не понял Антон.
– Я был в архиве и нашёл дело о девушке. Его всё-таки расследовали, – пояснил Прохор Сергеевич.
На самом деле в архив он пошёл совершенно за другой папкой. По тому самому делу, от которого его отстранили. А эту решил поискать на всякий случай и был очень удивлён, когда нашёл.
Антону потребовалось еще немного времени, чтобы понять, о чём говорит подчинённый. Затем, встрепенувшись,требовательно протянул руку. И почему он сам не подумал о том, что дело можно поднять?
– Вы его просматривали? – деловито поинтересовался Антон.
Защита с папки уже была снята. Значит, подчинённый успел ознакомиться. И, честно говоря, Антон был не в той форме, чтобы выцепить главное из показаний и заметок, оставленных в этой тоненькой папочке.
– Бегло. Вы лучше сами.
Пришлось открывать и с удивлением смотреть на всего несколько исписанных листков. Девушку признали самоубийцей, но само дело заводилоcь из-за пропажи.
– Это и всё? - удивился Антон.
Разложив четыре листа на столе и покрутив в руках пустую папку, на всякий случай потряс её. Мало ли, вдруг есть тайник,или он просто еще не проснулся. Но нет, ничего не вывалилось и не открылось.
– Вот и я удивился, - мрачно заметил Прохор Сергеевич.
Таких дел Антон ещё никогда не видел. Особенно , если учесть то, что девушка ушла в лес и не вернулась. Должны были присутствовать опросы соседей, знакомых. Возможно, она что-то говорила о своих планах? Εсть общий протокол расследования, обязательный к выполнению. А тут принятое дежурным городовым заявление. Затем опрос заявителя. Ответы какие-то странные, будто невпопад, словно их урезали. Заключение лекаря,так же урезанное, осмотра тела на предмет травм и насилия не было. И завершало всё прошение закрыть дело в связи с обнаружением пропавшей.
– Чушь какая-то! – в сердцах высказался Антон.
Фраза, которой обозначил своё мнение Прохор Сергеевич, была куда как более внушительной, так что сейчас он предпочёл промолчать. Εщё одна папка, спрятанная от лишних глаз под мундиром, почти жгла. Теперь он был уверен, что его отстранили не просто так.
– Прохор Сергеевич, скажите мне, что происходит в этом городе? – вкрадчиво поинтересовался Антон.
– Не могу знать, ваше благородие.
Антон изогнул бровь и проникновенно посмотрел на Прохора. Он был готов даже к тому, что ему не ответят, посчитав вопрос риторическим.
– Однако, - пробормотал Антон, глядя в честные глаза подчинённого.
Интуиция подсказывала, что оба дела связаны и кто-то мстит. Правда, было не понятнo, как с этим связан граф Винтр?
– Прохор Сергеевич, нет ли у вас соображений относительно участия Дмитрия Сергеевича?
– Отчего же нет? Есть. Может, он прошение не принял?
– Поясните.
– Дмитрий Сергеевич двадцать лет назад был помощником в магистрате, а значит, работал с населением. Возможно, заявительница, увидев бездействие городовых, отправилась писать жалобу-прошение, а граф Винтр не принял его. Сами же знаете, какие там прошения : то забор на полметра передвинуть, потому что сто лет назад он упал,и сосед его не так поставил; то кто-то у кого-тo что-то украл, а у того есть расписка, а городовые бездействуют.
– Возможно, вы и правы. Плохо только что Дмитрий Сергеевич вообще не помнит об этой девушке, - вздохнул Антон.
– Ну, предположим, я бы тоже не запомнил о ней ничего, будь у меня красавица жена, маленькая дочка. А ещё, скорее всего, почти постоянно проживающая в доме тёща и куча родственников. Убилась и убилась. Сколько этих самоубийц в городе за двадцать лет было?
– Ваша правда, Прохор Сергеевич. К тому же Дмитрий Сергеевич не знал подробностей. Да и девушка была не из благородных, чтобы высший свет о ней говорил. Сейчас про неё никто не вспомнит.
«Разве только те, кто вели это дело», – добавил Антон про себя. Однако вызывать на допрос лекаря и следователя не спешил. Неожиданная мысль о том, что они являются частью группы, прикрывающей преступления в Крачске, и могут навести на след похитителей, немного изменила приоритеты.
– Вот что, Прохор Сергеевич, в деле есть адрес, где раньше жила девушка, поедемте поговорим с соседями. Возможно, они что-то припомнят. Для них-то это было событие.
***
Экипаж оказался удобным, с мягкими сиденьями, дополнительными подушками, пледами и камнем, дающим тепло. Это немного примирило Надежду Ильиничну с необходимостью куда-тo ехать.
Компаньонка не считала необходимым скрывать своё отношение ко мне или к окружающим. Либо её не предупредили о том, что я чтец, либо она считала себя правой. Возможно, с высоты её опыта юные девицы действительно не заслуживали уважения, но она относилась ко всем одинаково плохо.
Приятной беседы, за кoторой можно было бы скорoтать часы путешествия, не получилось. Горoдовые перекидывались фразами,иногда тихо смеялись.
