– Увы, но это был наш человек. Но не унывай. Пока рановато, – «обнадежил» безопасник. – Политическая новость: хорошо известный тебе Фаркас, племянник Альфы, по личным причинам отказался от участия в совещании Совета и уступил свое место некой Джейн Хобра. Мне хватило беглого взгляда, чтобы понять – дамочка неадекват. Там даже сам хозяин плато Разлук не всегда понимает, но…
– …но отказать самке, даже самке, страдающей бешенством матки, каннис не в состоянии, – закончила очевидное.
– Верно мыслишь. – Григорович сунул остатки апельсина в рот и закончил с набитым ртом: – Умная новость: Корсаку удалось надежно укрыть большую часть отданных драконами схронов. Романтическая: эрешкиль так впечатлила ревность владыки, что она вновь начала флиртовать… с Дугласом. Золотой дракон в ярости. Мечет подарки и угрозы. Дилейра цветет и пахнет.
Я издала мученический стон.
Дилейра, ну что тебе стоило тихонько посидеть на месте? Почему обязательно корчить из себя сердцеедку? Ее вообще заботит судьба нашего народа или только мужики, греющие простыни?
Вот прилечу… все крылья пообломаю! Всем троим.
Ветерок, несколько истончившийся после атаки, трепал на ветру черные ленточки погребального венка. Григорович поглядывал на пакет с печеньем, опрометчиво забытый мною на тумбочке.
– Еще новости есть?
Собеседник задумался, сглотнул и отвел голодный взгляд от печенья.
– Точно! У меня же еще религиозные новости, – наконец просиял он. – ОБДСМ выступила в поддержку ар-теро.
У меня глаза на лоб полезли.
Что называется, дожили.
– БДСМ? – в горле встал комок.
– Ага, – беспечно улыбнулся Григорович и подмигнул. – ОБДСМ – Община Бесконечного Добра, Сострадания и Милосердия.
Ах, ну да… И как же я сразу не сообразила.
С языка уже готова была сорваться язвительная фразочка, когда из коридора донесся оглушительный грохот и крики перепуганного персонала.
Да вашу ж мать. Что еще стряслось!
Не сговариваясь, мы с Григоровичем плечом к плечу бросились на шум.
Глава 9
Отцы и дети
Это был первый случай в истории медицины, когда пациентов выгнали из больницы за драку.
Я обиженно пыхтела, игнорируя плетущегося за спиной Ронни с заплывшим после удара глазом. Не реагировала на показательные стоны Эрга, опирающегося на, скажем прямо, хиленькое плечо Григоровича.
Последний откровенно потешался над ситуацией и сверкал белозубой улыбкой, чем люто всех бесил!
Безумно хотелось треснуть кого-то. Но на обоих представителях семейства Кьяри живого места не осталось, а безопасник вроде как был ни при чем. Даже помог разнять эту парочку неуравновешенных драконов.
Ага. Сразу же, как перестал принимать ставки на победителя, так и помог.
Уйти порталом самостоятельно мы не смогли – Эрг обнулился. Общественный перемещатель уже не работал, а воспользоваться дежурным порталом агентства безопасности не вышло. Со слов его главы, сотрудники куда-то не туда нажали, пришедший для ремонта маг-техник куда-то не туда стукнул, а сам Григорович не в том месте попинал забарахлившую технику. В результате та обиделась, полыхнула искрами короткого замыкания и перестала реагировать.
Вот и приходилось искать местечко, где можно перекантоваться.
– Простите, но нет, – вежливо улыбнулась администратор гостиницы.
Уже третьей по счету гостиницы, куда мы просились на ночлег и где нам немилосердно, с безукоризненно вежливой улыбкой отказывали. Видите ли, приличные заведения не оставляют под своими крышами существ с метками заключенных на аурах.
– Так я ее конвоир! – подал голос Кьяри.
Девушка слегка высунулась из-за стойки, где встречала гостей и клиентов. Ее взгляд смерил великанскую и, увы, изрядно побитую фигуру дракона, после чего она пожала плечами.
– Так я смотрю, вы не справляетесь.
Крыть было нечем.
Мы вывалились на свежий воздух и побрели дальше.
– Позвольте мне, – предложил Григорович, прислоняя обессиленного декана кафедры Темных искусств к стеночке.
Распрямив плечи и проверив бумажник, безопасник включил обаяние на полную и нырнул в холл четвертой гостиницы.
Я злобно глянула на дядю с одноглазым племяшкой. Нет, лучше не смотреть, а то ведь прибью, точнее, добью этих нарушителей спокойствия. Ей-богу, не драконы, а бойцовые петухи!
– Что?! Не могли потерпеть с разборками до Академии?!
Эрг с Ронни переглянулись.
– Не знаю, какая кошка пробежала между вами в этот раз, но с этим надо покончить, – припечатала я.
– Вы не понимаете…
Великие небеса! Как часто я слышу эту фразу.
– Да-да, я тебя не понимаю. – Ткнула пальцем в Эрга: – Он тебя не понимает. – Всплеснула руками и крыльями заодно. – Весь мир тебя не понимает. На конкурсе головоломок ты с ходу взял первое место! – повысила голос. – Поэтому напряги речевой аппарат и объясни суть претензий!!!
Мальчишка скривился так, словно ему нахамили любимые тапочки.
– Он бросил меня.
– Пфф! Тоже мне причина для трагедии, – насмешливо усмехнулась и подалась вперед. – Да будет тебе известно, что брошенных детей можно встретить и в полных семьях.
– Да плевать я хотел на других! – перешел на крик мой подопечный.
– Злишься? – вопросительно приподняла брови.
– Да, госпожа Браун, я злюсь! – Он замахнулся и обрушил кулак в стену. – Я гребаный котел клокочущей злобы!!!
– Так рвани и выплесни уже все то дерьмо, что в тебе скопилось! – рявкнула я и подтолкнула: – На что ты злишься?!
– На отца, на дядю, на несправедливость! Вам-то что с этого?!
Паренек схватился за голову, попробовал отвернуться, замкнуться, но я поймала его за рукав и потребовала:
– Ронни, на что ты злишься?!
– Это нечестно! Нечестно, что я остался сиротой при живом родителе! Нечестно, что моему идиоту-папашке и его братцу все сошло с рук. Нечестно! Слышите?! Это нечестно!
С папашкой-идиотом, пожалуй, соглашусь, а вот в остальное не поверю.
– Ронни, мать твою, Дуглас Кьяри! – Я была слишком зла, чтобы оставаться тактичной. – На что ты злишься?!
– На то, что всем плевать на меня! Я злюсь на себя. Я виню себя!
Он замер, словно случайно сорвавшаяся с губ правда потрясла его, как первобытные племена потрясала первая магия.
Ронни опустил голову и словно сдулся. Его трясло. Заплывший глаз, казалось, совсем исчез, оставив только узкую щелку и опухоль.
– Я никчемен настолько, что драконы не почуяли во мне собрата. Не могу контролировать свои превращения, не могу пользоваться силой. Я ошибка. – Он зажмурился и мотнул головой. – Ошибка, которой не должно было быть. Ошибка, которая убила маму.
Эта боль нарывала в нем почти двадцать лет, а сейчас прорвалась, и полился гной. Отвратительный, неприглядный, несущий выздоровление.
– Я убил маму. А он убьет вас.
Мы с Эргом переглянулись.
– Ронни… – начала я, но тут, как назло, из дверей гостиницы выскочил злющий Григорович.
– Вот спасибо. Удружили! Сложно было помолчать пять минут, пока я добуду для нас ключи от номера, и уже там выяснять отношения?
– Простите, – Ронни потупился.
– Ладно. Пошли. – Эрг с трудом отлип от стеночки, которую молчаливо подпирал все это время, и кивнул в сторону расцвеченной огнями улицы. – Через два дома есть круглосуточная кафешка. Перекантуемся там.
В качестве апофеоза сегодняшней ночи через десять метров нас нагнал патруль, вызванный каким-то бдительным полуночником. Мы даже пикнуть не успели, как доблестная городская стража скрутила всех четверых и отвезла в участок.
Сказать, что Галактион Белозерский был зол, значит сравнить гигантского крокодила с
