Глубоко сидящие в деформированном черепе глаза монстра слезились.
– Боно, зачем тебе…
– Бабуин, – вещал упырь. – Сильный, жестокий, агрессивный. Увы, унаследовал больше от меня, чем от своей матери. Он может говорить. Скажи что-нибудь, Арэг, не стесняйся.
Чучело уставилось на свои ладони, неуверенно потопталось на месте и издало долгий скрипучий звук. Точно ногтем по школьной доске провели.
– Кр-ро-овь, – проскрежетал Арэг.
– Душераздирающее зрелище, верно? – Боно улыбнулся. – Ходит по свету жалкое, убогое существо, лепечет слова, смысла которых не понимает, ненавидит всех и вся, жаждет чего-то… Чего? Оно и само не знает. Я несколько раз вырывал у него голосовые связки, но эта пакость опять отрастает.
– Кр-ро-овь, – выдохнул монстр.
– Убирайся, – отец махнул ему рукой.
Послушный сынуля ретировался во двор.
Упырь вздохнул.
– Подумываю, не убить ли его после того, как все будет кончено. Как считаешь, имеет смысл?
Я отхлебнула еще вина.
– Помощи от тебя – чуть, – проворчал Боно.
Я вновь пожала плечами и сделала новый глоток:
– Зачем тебе понадобился союз с Олейте?
– А почему бы и нет? План был классным. Рано или поздно полукровки и некроманты сцепились бы между собой. Олейте достались бы вампирские стада, и я бы объедался упырятиной до икоты. Это мясо прекрасно, Кейт. Выдержанное и ароматное, как старое вино.
– Ты и оборотней жрал.
– Их магия мне полезна, – он поморщился. – Хотя они на вкус действительно дерьмовые, – он провел пальцами по моим волосам, подхватил прядку, поднес к ноздрям.
– Бьюсь об заклад, изначально твой план состоял в том, чтобы обрюхатить Олейте.
Боно оскалился:
– Сучка оказалась бесплодной, прикинь?
Он накрутил мои волосы на пальцы, посмотрел сквозь них на луну. Я со смешком отстранилась.
– А потом наткнулся на тебя, Кейт. Ты-то у нас не бесплодна.
– Почему я?
Он склонился ко мне. Горячее дыхание ожгло щеку.
– Я знаю, кто ты. Я поднялся на холм и обнюхал могилу того гниющего мешка с костями, которого ты называешь отцом. Почуял вонь и сообразил: в твоих жилах течет не его кровь. И догадался, чья. Подумать только, такая силища в столь компактной и милой упаковочке. Ты в курсе, что твой истинный папаша много тысяч лет охотился на мою породу? Твои крохотные мозги не в состоянии даже вообразить ту ненависть, которую я к нему питаю. Ты родишь мне сына, Кейт, и вся магия твоего рода будет моей.
Он удовлетворенно засмеялся. Я подавила крик.
– За что ты убил Грега?
– Он начал наступать мне на пятки. Уловка Олейте его не одурачила. Рано или поздно пришлось бы его уничтожить, чтобы выманить тебя из твоего защищенного домика и заставить искать убийцу.
– Ты специально стравил меня с Олейте, да? Хотел убедиться, что моя кровь сильнее?
– Угадала. Долго же ты соображала. А ведь я чуть ли не карту тебе нарисовал. Можно сказать, – кормил информацией с ложечки. Все, что тебе оставалось, – шагать по проторенной тропинке. А ты почему-то тыкалась носом в разные стороны, как новорожденный щенок. Обезьяна и та быстрее бы справилась. Впрочем, от мартышки ты недалеко и ушла, – он лизнул мою щеку. – Нынешней ночью магия весьма сконцентрирована, и мой голод растет. Дома меня ждет свежий труп. За ним последуют новые. Немало некромантов из Племени желают служить мне, а не тому болвану, что восседает на золоченом троне. Давай займемся делом? Что скажешь?
Я не сказала ничего.
– Пусто в голове, да? Ты боишься, Кейт?
Его голос понизился до шепота, но был преисполнен невиданной мощи:
– Эстене алира хезаад де вирен анеда.
И отныне ты навеки моя.
Господи! Для него слова силы – самый обычный язык. Меня накрыла волна древней магии, разум пасовал перед ее чудовищным величием и напором. Вокруг завертелся водоворот света, утаскивая в неведомые бездны. Я прикусила язык и почувствовала вкус собственной крови. Изнутри вдруг поднялось что-то яростное, непреклонное, вопящее. Полуослепленная сиянием, я услышала свой голос:
– Даир.
Отпусти.
Свет померк, и я увидела глаза Боно. Он таращился на меня в упор.
В памяти всплыли слова. Незнакомые, но смысл их был совершенно ясен:
– Ат нер терван эстене. Я убью тебя первой.
Грохнула бутылкой о ступеньку. Стеклянные осколки брызнули на бетон. Я вонзила острый край «розочки» в горло упыря. Хлынула кровь.
– Адд.
Умри.
Земля содрогнулась от уже моей словесной силы. Вампир рухнул, из шеи заструилась темная кровь. Я метнулась к двери, вбежала в дом, охранные заклинания сомкнулись за моей спиной.
Упырь забулькал, заклекотал, кое-как дотянулся до бутылки, торчащей из раны. Пальцы судорожно сомкнулись на стекле, поелозив по острому краю.
Наконец Боно выдернул ее, и бутылка с тихим стуком покатилась по доскам крыльца.
Бульканье усилилось. С каждым натужным вдохом из горла выливалась кровь, вымывая из раны мелкие осколки. На крыльцо вполз какой-то уродец и принялся обнюхивать стеклянную тару.
Боно схватил его одной рукой и отбросил сорокафунтовую тварь, как котенка. Ощупал страшную рану, стирая кровь. Порез на глазах затягивался. Вот он окончательно зарубцевался. Клекот стих и вдруг возобновился с новой силой.
Я поняла, что упырь смеется.
– Хорошая попытка, – произнес он, демонстрируя целехонькую шею. – Теперь моя очередь.
И прыгнул в дверной проем. Полыхнула багровая рябь, отбрасывая врага назад. Он взвыл и перекувырнулся. Глаза засверкали серебром, которое начало растекаться по щекам.
В облике Боно не осталось ничего человеческого.
Он снова метнулся к двери и увидел тонкие острые кости вампира, охранявшие дом изнутри.
– Сука!
– Камень, дерево и кость, – глухо сказала я. – Твоя защита подпитывает мою.
Он заверещал. Стекла в окнах завибрировали. Я зажала уши ладонями. Упырь замолотил кулаками по половицам крыльца, разбивая их в щепу.
– Бесполезно. Можешь хоть весь дом развалить, щит останется на месте.
Он поднял голову. По лицу бежали серебряные струйки, будто он плакал расплавленным металлом.
Дрожащие упырята приникли к земле.
– Не думай, что легко отделалась, – прорычал он. – Я убью всех, кто тебя защищает. Уничтожу кота, съем, заполучу его магию и вернусь! Тогда твоя защита тебе не поможет!
Спрыгнув с крыльца, он исчез в темноте. Уродцы потянулись за ним.
Я уткнулась лбом в стену. Опьянение мешало соображать. Он не сдох. Собственно, ничего другого я и не ожидала. Тот, кто умеет сплетать слова силы в предложения, от одного-единственного приказа не умрет.
Стоп. Он сказал, что убьет кота. Джима? Нет, вряд ли. Скорее, речь о Кэрране. Но Джим, в отличие от Царя Зверей, не был достаточно силен.
Я задумалась. Кстати, все оборотни имеют природную стойкость к охранным заклинаниям. Позвонить перевертышу, предупредить? И кто мне поверит?
– «Что Кассандре дар вещанья?» – пробормотала я, с трудом поднимаясь на ноги.
Джиму я позвонила. Он не ответил. Даже автоответчик не включился.
Защитные чары
