По-моему, это будет мой первый день рождения без праздничной вечеринки. Никакого торта. И подарков. Перед отъездом в Калифорнию мама подарила мне ярко-желтый сарафан длиной до пола из шуршащей ткани. Мне он очень понравился, но сейчас, глядя на него в своей спальне, я мгновенно впадаю в депрессию, потому что он идеально бы подошел для дня рождения, или свидания, или вечерней прогулки с друзьями.
Я отправляюсь вниз, усаживаюсь за кухонный стол, насыпаю хлопья, чувствуя себя еще более несчастной оттого, что в них нет бананов, и включаю телевизор, чтобы посмотреть новости.
Ведущая рассказывает о том, что в этом году Джексон-Хоул ждет засушливый сезон.
– В этом году зимой выпало только две трети от нормы осадков, – говорит она. – Поэтому во время таяния снега водоемы не наполнились. – Девушка встает у экрана с изображением озера, демонстрирующего низкий уровень воды. – Здесь прекрасно видно, до какого уровня в норме поднимается вода. Более светлые камни обычно и составляют береговую линию.
Повернувшись, ведущая с серьезным видом смотрит в камеру.
– Пока засуха нам не страшна, но чем больше жарких дней нас ждет, тем суше будет становиться земля. И скорее всего, нас ожидает множество разрушительных пожаров.
Прошлой ночью я вновь попыталась взлететь, но на этот раз с туристическим рюкзаком. Я не смогла придумать что-то другое, как эквивалент человека. Набив его банками с супом, несколькими литрами воды, а также одеялами и подушками, я оттащила его на задний двор и попыталась поднять в воздух. Но у меня ничего не вышло. И при этом он весил, наверное, вполовину меньше, чем Кристиан. Вот только, несмотря на это, оторваться от земли с ним никак не получалось. Все попытки стать как можно легче, чтобы крылья смогли поднять меня, сходят на нет, когда я беру что-то тяжелое. Я слишком слаба для этого.
И сейчас, когда я смотрю, как по телевизору показывают кадры лесных пожаров, бушевавших в Джексоне в предыдущие годы, по коже бегут мурашки, словно ведущая говорит именно со мной. Что ж, я получила сообщение. Старайся лучше. Скоро начнется пожар. И мне необходимо быть готовой.
Все утро я крашу ногти на ногах и смотрю телевизор. Мне следует выбраться из дома, но в голову не приходит ни одного места, где я не почувствую себя еще более жалкой и одинокой.
Около полудня раздается стук в дверь. И к моему полнейшему удивлению, на крыльце стоит Такер Эйвери с обувной коробкой под мышкой. Его силуэт освещается ярким солнцем.
Я открываю дверь.
– Привет.
– Привет. – Он поджимает губы, стараясь сдержать улыбку. – Только встала?
И в этот момент я осознаю, что на мне надета невероятно дурацкая розовая пижама в клеточку со словом «ПРИНЦЕССА», вышитым слева на груди. Я бы себе такую не купила, но мне нравится, что она теплая и удобная. Я отступаю назад, в дверной проем.
– Зачем приехал? – спрашиваю я.
Он протягивает коробку.
– Венди хотела, чтобы я вручил тебе это, – говорит он. – Сегодня.
Я осторожно забираю коробку у него из рук.
– Внутри же нет никаких змей?
Он ухмыляется.
– Открой, и узнаешь.
Я поворачиваюсь и шагаю в дом. Такер не двигается. Забеспокоившись, я смотрю на него. Он явно чего-то ждет.
– Ты ждешь чаевые? – спрашиваю я.
– Конечно.
– У меня нет налички. Может, войдешь в дом?
– Я уж думал, ты никогда не предложишь.
Я взмахиваю рукой, чтобы он следовал за мной.
– Подожди здесь.
Я ставлю коробку на кухонный стол и бегу наверх, чтобы надеть джинсы и желто-голубую фланелевую рубашку, но стоит мне заглянуть в зеркало, как я тут же холодею от ужаса. Мои оранжевые волосы напоминают крысиное гнездо. Я отправляюсь в ванную и пытаюсь расчесать их, а потом заплетаю в длинную косу. Затем добавляю на щеки румяна, а на губы – блеск. И я вновь выгляжу прилично.
Спустившись по лестнице, я обнаруживаю Такера в гостиной. Он сидит на диване, положив ноги в ботинках на кофейный столик. Его взгляд устремлен в окно, где ветер играет с ветвями большой осины, отчего дерево колышется, а каждый листочек на нем дрожит. Я люблю это дерево. И меня нервирует, что Такер сидит там и восхищается им. Мне хочется поместить его в маленькую надежную коробку, где я смогу предсказывать, чего ему хочется, но он отказывается сидеть в ней.
– Хорошее дерево, – говорит он.
К моему удивлению, парень-то оказался наблюдательным.
– Открой, – говорит он, так и не посмотрев ни на меня, ни на обувную коробку.
Я следую его совету и поднимаю крышку. Внутри в белую тонкую бумагу завернута пара туристических ботинок. Их явно носили, потому что на краях и подошве видны потертости, но на вид они чистые и ухоженные. Это дорогие ботинки. Неужели у нас с Венди нога одного размера, хоть я и намного выше нее? А еще меня мучает вопрос, как она смогла купить себе такие отличные ботинки и почему расстается с ними сейчас?
– Там есть записка, – говорит Такер.
Внутри одного ботинка я нахожу карточку размером семь на двенадцать сантиметров, исписанную с обеих сторон неровным почерком Венди. А затем приступаю к чтению.
Дорогая Клара, мне очень жаль, что я не могу быть рядом в твой день рождения. Пока ты читаешь эту записку, я, скорее всего, убираю лошадиный навоз или делаю что-то более ужасное, так что не слишком там жалей себя! Ботинки – это не подарок. Я их просто одалживаю тебе, так что будь с ними поаккуратней. Мой подарок – это Такер. Но не начинай сразу сходить с ума, а дочитай до конца. В прошлый раз, когда мы разговаривали, мне показалось, что ты чувствуешь себя одинокой и не так уж часто выходишь из дома. Но я не позволю тебе хандрить, ведь ты живешь в самом красивом месте на свете. И никто из живущих здесь не знает эту часть страны лучше Такера. Он великолепнейший гид из всех, что тебе когда-либо удастся встретить. Так что смирись, Клара, надень ботинки и посвяти несколько дней изучению окрестностей вместе с ним. Поверь, это самый лучший подарок из всех, что я могла тебе сделать. Крепко обнимаю.
С любовью, Венди.Я поднимаю глаза. Такер все так же смотрит на дерево. А я не
