Я отталкиваю его, встаю и отворачиваюсь, скрестив на груди руки.
– Я пошутил, – жалобно протягивает Икер. – Все игры запланированы на завтра?
Я киваю и стряхиваю с себя пыль. Моряк все еще лежит на песке.
– Это значит, завтра ты будешь карабкаться по бревну?
Я не отвечаю. Он встает и обнимает меня сзади. Двумя пальцами Икер пробегает по моему животу.
– Как и обещала, ваше величество, – отзываюсь я, слегка смеясь. Почему я всегда поддаюсь ему?
– Да…
Но, прежде чем Икер успевает ответить, раздается крик. Аннамэтти. Наши головы в ту же секунду поворачиваются туда, где были Ник с Аннамэтти. Они остались ближе к толпе. Аннамэтти лежит, свернувшись на песке. Ник, шатаясь, падает на колени и хватается за живот. Перед ними стоит Мальвина. Руки ее вытянуты вперед – как будто графиня только что отпустила кинжал.
Выражение лица Икера становится жестким. Его тело каменеет от напряжения.
– Брат?
Пошатываясь, Ник встает и, повернувшись к нам, машет Икеру рукой. На его белой рубашке и блестящей королевской мантии расплываются пятна – черные, как слезы, которые лились из моих глаз дважды в жизни.
Икер сжимает кулак и делает шаг к нему.
Но затем Ник показывает себе под ноги. Там лежит перевернутый поднос с пирогом.
– Урда одарила нас пирогом Мальвины. Видимо, богиня решила, что мою одежду и пляжный песок кормят недостаточно. – И тут Ник начинает смеяться.
Икер тут же присоединяется к нему. А я ловлю взгляд Аннамэтти, поднимающейся с земли. Она тихонько хихикает, а потом начинает хохотать в голос, когда видит согнувшегося пополам Ника. Я все это время не дышала и еще нахожусь в состоянии шока. Но в конце концов тоже вливаюсь в веселье.
И только Мальвина не считает эту ситуацию смешной. По выражению ее лица понятно: девушка смущена, но не жалеет о содеянном. Она не извиняется перед Аннамэтти, в которую целилась, а лишь проносится мимо гостьи и хватает поднос у ног Ника.
Мальвина смотрит на него. Ник пытается взять себя в руки и посмотреть на нее в ответ. Однако из этой жалкой попытки ничего не выходит. Лицо кронпринца искажает смех. С шитой золотом мантии на песок стекает черничное желе вперемешку с кусочками сладкого теста.
– Надеюсь, тебе понравился этот дар во славу Урды, – заявляет Мальвина, задрав вверх нос. Затем она резко разворачивается на увязших в песке каблуках, взметнув в воздух копну светлых волос.
Когда она уходит, мы собираемся в круг, чтобы оценить последствия произошедшего. Рубашка, мантия и даже штаны Ника не подлежат восстановлению.
Но Ник не был бы Ником, если бы, улыбнувшись, не предложил:
– Отведайте пирога, дамы. Урда настаивает.
16
На следующее утро я просыпаюсь с первыми лучами солнца, все еще согретая воспоминаниями о прошлой ночи. Весь вчерашний день от начала до конца был сном наяву. Я не хотела просыпаться. Но в ярком свете нового дня становятся отчетливо видны границы реальности. Мое настроение быстро меняется.
Аннамэтти все еще крепко спит. Пальцы ног торчат из-под одеяла. Руки закинуты за голову, волосы разбросаны по подушке. Я некоторое время лежу и слушаю крики чаек, пока не осознаю: это мой шанс. Я знаю, какое доброе дело нужно совершить сегодня.
Я крадусь к гардеробу и открываю его. Первым висит платье, которое было на мне надето в день нашего знакомства с Аннамэтти. Я не могу поверить, что с тех пор прошло всего два дня. И в то же время не удается поверить, что мы потеряли столько времени. У нас есть сегодня и завтра до полуночи. А потом все может закончиться наиужаснейшим образом. Или обретет наисчастливейший конец.
Аннамэтти не теряет своей уверенности. Я же держу обещание и не вмешиваюсь. Во всяком случае я не использую магию. Но мне невыносимо от мысли, что море может забрать у меня еще одного друга. Сначала Анна, потом почти что Ник, а теперь Аннамэтти. Я знаю ее не так давно, но появление девушки стало целым событием в моем мире. Она такой друг, которым Анна никогда не смогла бы для меня стать. И которым также не смог бы стать Ник. Лишь русалка знает мои секреты. Ну, большую их часть.
Я пыталась унять свои мысли и убедить себя, что это ее собственное решение; что мне нужно наслаждаться происходящим. Однако я не уверена, что смогу долго сдерживать свое желание помочь.
По крайней мере кое в каких целях я все еще могу применить свою магию. Я опускаю руку в карман платья. Там нащупываю пузырек с чернилами, который положила туда позавчера, и маленький аметист. Надеюсь, что мое вчерашнее отсутствие в порту повлекло за собой только один день плохой рыбалки. А может, не было вообще никаких последствий – это новый заговор. Я точно не знаю, как он работает.
Я наспех одеваюсь и через несколько минут оказываюсь на пристани, не встретив по пути ни души. Камни на пляже усыпаны покрытыми росой хлебными крошками со вчерашнего вечера. Обитающие у берегов Эресунна птицы еще не успели их склевать.
На причале тоже тихо. Не видно ни отплывающих, ни прибывающих кораблей. Но через пару часов здесь станет довольно оживленно. Кого-то привлекает праздник живота, который можно было лицезреть прошлой ночью. Кто-то любит наблюдать за парусным спортом и танцами. Но больше всего поклонников завоевали проходящие сегодня игры. Скоро выстроится очередь из желающих поучаствовать или посмотреть.
Наши игры не такие мудреные, как древние Олимпийские игры, о которых рассказывала в школе госпожа Серафина. Но хаунештадцам и этого достаточно.
Сжав в вытянутой руке камень, я закрываю глаза и провожу аметистом по корпусам пришвартованных кораблей. Один за одним. Заговор, кажется, работает. Я произношу его вполголоса, а не как обычно, про себя, – на причале, кроме меня, никого нет.
«Knorr yfir haf, knorr yfir haf, sigla tryggr, fanga þrír.
Knorr yfir haf, knorr yfir haf, sigla tryggr, fangaþrír».
Когда я слышу эти слова, они кажутся мне ребячеством – хотя в моей голове они звучали довольно внушительно. Жаль, что я не так хорошо владею магией и не могу придумать заклинание на древнескандинавском, как делает Аннамэтти. Я бы могла попробовать, но я боюсь последствий.
Мой заговор как детская песенка – но он действует.
Обойдя все корабли в порту, я останавливаюсь у края королевской пристани – самой длинной в Хаунештадской гавани. Взгляд устремлен на залив.
– Урда, если ты меня слышишь, передавай привет отцу, где бы он ни находился в водах Эресунна. Береги его и верни ко мне живым. Тебе он не нужен. Пожалуйста, не забирай его просто потому, что это в твоей власти.
Перед моим мысленным взором встает лицо Анны – открытое и озаренное смехом. Таким оно и было, прежде чем подругу забрали волны. Я загоняю этот образ в глубину моего сознания вместе с посетившими меня утром мыслями. Мне стоит относиться к жизни, как Аннамэтти и Икер, и в полной мере наслаждаться каждым отведенным мне днем.
Я разворачиваюсь и направляюсь обратно в сторону замка.
Поначалу я его не вижу, потому что смотрю на окрашенные рассветом в розовый облака. Но потом из тюльпанового сада до меня доносится мягкий гитарный перебор. Снова та песня со дня рождения.
– Ник? – он поворачивает ко мне голову, отводя взгляд от моря. Ник сидит на каменной скамье в тени дерева. Уменьшенная версия его статуи, возвышавшейся неподалеку в саду. Ночная рубашка из муслина смята. Запутанные волосы зачесаны назад рукой.
– Ты пришел сюда с утра, чтобы позволить птицам достать остатки пирога из-за твоих ушей?
– Вообще-то я вчера принял ванну.
– Значит, ты здесь, чтобы поразмышлять над тем, как обставить Икера
