Ноги болели от напряжения. В груди не осталось воздуха, чтобы заставить конечности шевелиться. Однако он боролся. И был близок. Юноша уже мог различить пальцы на ноге. Голова раскалывалась от недостатка кислорода. Кровь пульсировала в венах. Он сделал еще рывок, отталкиваясь руками от воды.
Вдруг что-то схватило его за ногу. И потянуло назад – вверх. Ник пытался удержаться, но неведомая сила победила. Он отпустил. Юноша почувствовал, как кто-то просовывает ему под мышки руки и прижимает к груди. И с невероятным усилием несет мальчика на поверхность.
Тогда он начал задыхаться и непроизвольно вдохнул, все еще находясь под водой. Рот и дыхательное горло заполнила вода. В то же мгновение юноша выплюнул ее обратно в море.
Задыхающийся, чуть не захлебнувшийся, потерявший драгоценное время, он всплыл на поверхность. Легкие горели от первого глотка свежего воздуха; грудь тяжело вздымалась и опускалась. Язык жгло от соли.
Он откашлялся, отдышался – наконец-то – и открыл глаза. Их тут же захлестнуло водой.
Хоть юноша и видел размыто, но сразу узнал нависшее над ним лицо.
– Нет! Икер… – начал было он, захлебываясь. Кашель одолевал его. Изо рта лилась соленая вода и стекала по подбородку. Принц попытался вытереться мокрым рукавом, но лишь размазал воду по лицу.
– Я держу тебя, брат. Держу. Не бойся. Ты в безопасности.
– Я… – он снова закашлялся и сделал долгий и глубокий вдох. – Я должен вытащить ее.
Набравшись немного сил, он попытался отбиться от двоюродного брата.
– Уже поздно, Ник. Мы ее потеряли. И чуть не потеряли тебя.
– Нет! Она там, на дне. Я видел ее. Ты тоже должен был ее увидеть. Она прямо здесь, под водой…
– Не нужно геройств, Ник. – Натренированные греблей мышцы сильнее сжались вокруг Ника. Его собственные руки беспомощно висели, прижатые к телу. Кронпринц пытался отбиваться ногами. Однако это только помогло им быстрее добраться до берега. Подальше от нее.
– Икер, прошу тебя. Мы нужны ей. Мы нужны Анне. Мы можем ее спасти. Мы можем…
– Нет, не можем, – не так давно голос Икера превратился в бас. Он дрогнул, когда Ник попал по Икеру ногой. – Не можем.
– Можем! Мы ее вытащим! – он кричал, несмотря на боль и все еще стоящую в горле воду.
Но Икер лишь сжал брата сильнее. Он тихо шепнул принцу на ухо:
– Если ты погибнешь, спасая ее, твои родители и подданные не переживут этого. И вместо одного трупа в Хаунештаде их будет два.
– Но Анна не труп, нет. Она там. Я видел. – Однако при этих словах он понял: прошло уже слишком много времени. Десять минут, а по ощущениям часа полтора.
И он начал плакать. Соленые слезы стекали по щекам в воды бухты. Принц не вытирал их – позволил им литься. Пусть слезы, как и Анна, станут частью моря.
17
Приуроченные к празднованию Литасблота ежегодные игры начинаются в самый пик полуденной жары. Хаунештадцы и зрители, прибывшие из всех уголков Эресунна, толпой выходят на пляж и готовятся наблюдать, как участники будут состязаться в силе и ловкости. Специальные площадки подготовлены на склонах гор и на берегу.
Впервые за последние пару дней принцы появляются на людях не в торжественных одеждах. Они оба чисто выбриты, чтобы было удобнее строить противникам гримасы во время игры. На них надеты простые хлопковые штаны, а рукава рубашек закатаны по локоть. Эта смена одеяния тоже своего рода традиция.
Сегодня участникам нужно будет показать свою ловкость и мастерство. Я не шутила, когда говорила Икеру о пользе наших игр: их совершенно точно придумали из практических соображений. Скалолазание и бег по пересеченной местности в горах. Бег по бревну, перекинутому через речку, впадающую в гавань. Плавание в море. Все эти навыки необходимы для выживания. И обязательно пригодятся – даже бег с камнями по пляжу, который имитирует разгрузку кораблей.
У каждого хаунештадца есть право участвовать. Будь то девяностопятилетний старик или только научившийся ходить карапуз – все могут попробовать свои силы. Члены королевской семьи будут болеть за вас на трибунах – а может, выступят в качестве ваших оппонентов.
Позавтракав сыром «Самсе», ржаным хлебом и персиками, Ник получает указание от отца отправляться наблюдать за играми в горах. Там меньше всего участников. А король Асгер предпочитает следить за происходящим на пляже.
Король всегда получает то, о чем просит, – даже от собственного сына.
Ник по обыкновению кланяется. На голове кронпринца нет короны. Он берет со стола еще один персик, флягу с водой и ведет Аннамэтти к перевалу Лиль Бьерг.
Я искоса смотрю на Икера. Тот не спешит следовать примеру двоюродного брата.
Сильные пальцы моряка мягко сжимают мое запястье. Он привлекает меня к себе. В доли секунды я оказываюсь в нескольких сантиметрах от его губ. В ярком солнечном свете глаза Икера удивительно глубокие, ясные и веселые. Он выглядит очень отдохнувшим, проведя ночь в нормальной кровати, а не в сыром корабельном трюме.
– Давай лучше останемся здесь вдвоем.
Я перевожу взгляд на пляж.
– Вдвоем – в компании пяти тысяч наших ближайших друзей, включая твоих тетю и дядю.
Икер смеется и нежно гладит локоны на моем плече.
– Тут так много людей, что никто на нас не посмотрит…
Нет, посмотрят. Я чувствую их взгляды. Он просто привык к вниманию.
Я отстраняюсь и выкручиваю руку, чтобы тоже ухватить его за запястье. Я тащу Икера к Лиль Бьерг.
– По пути к перевалу много безлюдных тропинок, заросших кустами.
Он поднимает бровь и наконец делает шаг вперед.
– Будет неловко, если мы потеряемся.
– Крайне неловко. Ник так расстроится.
– Только если он потеряется в тех же кустах, что и мы.
Так и есть. После нашей утренней беседы Ник стал вести себя иначе и с большим рвением уделять внимание Аннамэтти.
Со сплетенными руками мы шагаем по Рыночной улице. Недалеко впереди идут Ник с Аннамэтти. Даже не идут, а ползут со скоростью улитки: Аннамэтти еще не успела посмотреть город, потому что большую часть времени проводила на фестивале. И теперь она сует нос в каждый дверной проем и разглядывает товары на всех попутных витринах. Продавец из кондитерской вручил девушке леденец. От лакомства ее язык стал черно-красным. Аннамэтти не побоялась и высунула его до самого подбородка, чтобы показать нам – находящимся в квартале от нее. Зрелище было впечатляющее: ангелочек с кровавой пастью. Конечно же, она долго хохотала. Я поблагодарила Урду за то, что поблизости не оказалось Мальвины.
Ник тоже смеялся с явной нежностью во взгляде. Кронпринц не представляет, что ей пришлось преодолеть, чтобы посмотреть на вещи, кажущиеся нам обыденными; чтобы пройтись по улице рядом с ним.
– Я бывал в Оденсе, – начал Икер. Он щурит глаза на солнце. Вокруг них появляется сеточка морщинок. – Это, конечно, не Копенгаген, но и не деревня с одним двором. Судя по тому, как Аннамэтти реагирует на сосульку, можно подумать, будто она первый раз в жизни видит конфету.
– Радоваться жизни – не преступление, Икер, – говорю я, но знаю: подобный ответ не оправдывает неистового удивления Аннамэтти. Поэтому я перевожу стрелки на него. – Не всех так сложно впечатлить, как заправского морехода – принца Ригеби Бэй.
Уголки губ парня ползут вверх. В глазах появляется искорка.
– Если я смеюсь, то смеюсь громче всех – и ты это знаешь. Вне зависимости от того, ел ли я последние три недели одну лишь засоленную селедку или нет. – Моряк сжимает мою ладонь. Я целую его в плечо.
– Я имею в виду, есть что-то странное в том, как сильно она всем восторгается.
Я чувствую биение своего сердца. Жар приливает к вискам. Мысли в этом направлении
