– Как ты её назовешь? – Поинтересовалась Бернис, помогая ей натянуть на себя лиф после кормления младенца.
– Натали…Нетти, – с улыбкой ответила Нора. – Мы назовём её в честь Нейта, друга Луки, погибшего на мексиканской войне.
При упоминании Луки, на губах Бернис тут же исчезла улыбка. За последние несколько часов, она ни словом не обмолвилась с Лукой и Джейкобом, и супруг её тоже первым заговаривать не думал.
– Я не знала…про Уэйна. Не знала, что он не сын Джейкоба, – прерывая неловкое молчание, произнесла Нора.
Бернис вздохнула:
– Никто не знал. Никто, кроме меня и Джейкоба.
– Даже Уэйн?
– Нет. – Бернис медленно покачала головой. – Мы никогда не думали ему рассказать. Джейкоб – его отец во всех смыслах. Только это и имеет значение.
Нора посмотрела на младенца и задумалась о собственных детях. Скажут ли они им когда-нибудь, что Лука не их отец? Не говоря уже о истинной половой принадлежности их «отца»? Пробудет ли Лука с ними так долго, чтобы они вообще начали задумываться над этими вопросами?
Нора ощутила всю боль и печаль, испытанную Лукой после безответного признания в любви. Тяжело было видеть боль в её глазах, прежде чем Лука возвела вокруг себя защитный барьер. Зато возводимые годами стены Норы рухнули в то же мгновение. Но хватило и доли секунды понять, что Лука приняла отказ как подтверждение того, что никто никогда не сможет её полюбить.
‘Дело не в ней,’ с сожалением подумала Нора. ‘Дело во мне. Это я не могу позволить себе полюбить. Привязанность, страсть, да, но не безусловная, всепоглощающая любовь.’ Однажды она полюбила, и это чуть не разрушило всю её жизнь. Нора не станет снова рисковать. Она больше не та наивная девушка, а взрослая женщина с двумя детьми, жизнь которых зависит полностью от неё. Она не может себе позволить пустить всё на самотек, доверившись столь непостоянному чувству, как любовь, и снова вести себя как влюблённая дурочка. Нора давно решила, что все её решения будут приняты только твёрдым разумом, а не бесхребетным сердцем.
Она не позволила себе долго раздумывать о последствиях того, как её слова отразятся на Луке. Переключая свои мысли в другое русло, она начала расспрашивать Бернис о её жизни.
– Сколько лет было Уэйну, когда ты познакомилась с Джейкобом?
Ей всё ещё трудно поверить, что Джейкоб не отец Уэйна. Парень уже практически мужчина и похож на Джейкоба во всём кроме внешности.
– Тогда он ещё даже на свет не появился. Отец Уэйна… мужчина, который его породил, обещал взять меня в жёны, но сбежал, как только узнал, что я забеременела, - сказала Бернис.
Нора с сочувствием кивнула. У подруги до боли знакомая история.
– Джейкоб жил по соседству и был сыном друзей нашей семьи. Он помог мне пройти через это. Поэтому когда он сделал мне предложение, я не задумываясь, согласилась. Для меня не имело значения, была я в него влюблена или нет, – продолжила Бернис. – Я была влюблена в своего жениха, и посмотри, к чему это меня привело. Всё что мне было нужно это друг и отец для моего будущего ребёнка.
Нора удивлённо моргнула. ‘Она, правда, сейчас говорит о себе? Это могла бы быть историей моей жизни.’ От параллелей их жизней становилось жутко.
– Значит, ты живёшь с ним, делишь постель и растишь детей, без любви? – Шепотом спросила она.
От этого на душе стало немного легче, ослабляя чувство вины, которую она испытывала по отношению к Луке. На свете есть другая женщина – женщина, которую она глубоко уважает и ценит, всё это время живущая с мужем, не признаваясь ему в своей безмерной любви.
– Нет, – ответила Бернис, прогоняя прочь облегчение на душе подруги. – Я этого не говорила. Я не любила его, когда соглашалась выйти за него замуж. Но сегодня могу сказать положа руку на сердце, что люблю его больше, чем когда-то глупая девушка полюбила того незрелого юнца, кровного отца Уэйна.
– Ты полюбила его со временем, потому что он оказался хорошим отцом детям и надёжным другом, – больше для себя произнесла Нора.
Эти качества абсолютно безопасны, и она может с уверенностью сказать, что нашла то же самое в Луке. Это приобретенная, дружеская любовь, которая легко поддается контролю.
Но Бернис отрицательно покачала головой.
– И это тоже, но мои чувства к нему намного глубже. Он может заставить меня смеяться, краснеть, рвать на себе волосы от разочарования и простить ему все обиды из-за одной только улыбки. Я люблю его всем сердцем и знаю, что моя жизнь рухнет в тот же час, если я его потеряю, – сказала она, с грустью поглядывая на мужа, который во время работы демонстративно не поворачивался к ней лицом.
‘На этом параллели между нами кончились,’ решила Нора. ‘Я никогда снова не отдам свою жизнь, сердце и душу одному человеку.’ Возможность потерять Луку, настолько реальна, и она не может потерять смысл жизни, если это случится. Её дети, вот причина жить дальше, а не какая-то там любовь.
– Ты пыталась с ним поговорить? – Спросила она, вновь направляя свои мысли на подругу.
– И что, по-твоему, я могу ему сказать? Единственное объяснение, которое он примет, это правда. Но эта правда перевернёт всю твою жизнь верх тормашками. – Бернис посмотрела ей в глаза. – Хочешь, чтобы я рассказала?
Нора отвернулась:
– Нет.
Бернис со вздохом поднялась.
– Всё готово. Давай перенесём тебя и малышку в повозку.
========== Река Сэнди. 9 октября 1851 год ==========
Вздрогнув, Лука проснулась. Темно. Опираясь на локти, она со стоном приподнялась. Мышцы ныли от спускания повозок по перевалу Барлоу. Также им пришлось зигзагообразно спускаться по крутому склону, и снова пересекать реку Зигзаг. Так они добрались до реки Сэнди.
Дороги не стали лучше, теперь из-за проливного дождя обычные ямы превратились в грязевые. Нора без жалоб терпела нескончаемые кочки, но Лука заметила, что женщина устала и испытывает боль.
Из повозки, под которой Лука устроилась на ночь, раздалось хныканье. ‘Малышка. Наверное, она меня и разбудила.’ Тихое похныкивание становилось всё громче, перерастая в нервный плач.
Она выкатилась из-под повозки. Заглянув внутрь, она поймала на себе взгляд раскрасневшегося ребёнка. Маленькая девочка не прекращала плакать, а вымотанная за день мать продолжала спать мёртвым сном.
Лука смотрела на ребёнка, желая чтобы плач прекратился, чего разумеется не произошло.
