Всем большое спасибо за подарки, отзывы и лайки. Приятно читать, получать и очень стимулирует. Отдельное спасибо всем читателям, за исправление ошибок в тексте.
========== Галена, Иллинойс. 24 ноября, 1838 год ==========
Лукия Гамильтон прижалась щекой к ободранным коленям, крепко обхватывая голени руками. Холодный ветер подул со стороны реки, колыхая её поношенный плащ и принеся с собой зловоние из соседнего переулка. Она опустила голову и уткнулась носом в складки юбки.
Время от времени она поднимала шелушащиеся руки ко рту и дышала на них, согревая замёрзшие пальцы. Спина будто онемела, и она решила немного подвигаться, перемещаясь на самую верхнюю ступеньку лестницы.
Откуда-то издалека доносились звуки оживлённого речного городского порта, где кричали друг на друга докеры и ревел свисток парохода. Лукия представляла, как в трюм загружают свинец из городских шахт, а после отвозят его далеко в Сент-Луис.
Она прислушалась, пытаясь расслышать в доме шаги. Безуспешно.
‘Почему сегодня так долго?’
Подняв голову, Лукия посмотрела на ночное небо, пытаясь угадать, как долго она тут сидит. Луна исчезла около часа назад, и постепенно стали различимы очертания борделя и соседних домов. Оранжевый кирпич зданий в полумраке выглядел серым. ‘Уже почти рассвело.’ От широкого зевка заболела челюсть, и она потёрла сонные глаза.
Неужели после ухода последнего клиента мать спьяну уснула, в очередной раз, позабыв о ней?
Она поёрзала на месте и отрицательно покачала головой. Нет, мать скоро должна её позвать. Осталась совсем немного подождать. ‘Может она готовит мне сюрприз? Может она уговорила Кейт, и та позволила ей испечь на кухне пирог на День благодарения? Или она накопила на целую индейку?’
От таких мыслей у неё заурчало в животе, и она облизнула замёрзшие губы.
Дверь за ней распахнулась.
‘Наконец-то!’ Лукия так резко вскочила с места, что чуть не упала, настолько окаменели от сидения и холода её ноги. Но когда она обернулась, то увидела перед собой незнакомца.
Мужчина в длинном чёрном пальто прошёл мимо и поспешно спустился по лестнице. Год или два назад Лукия считала это забавной игрой в прятки, пока не поняла, что мужчины крадутся через чёрный вход, потому что бордель считается позорным местом.
‘Не думай об этом.’ Она попыталась отвлечь себя выдуманной игрой, в которой нужно угадать, кто был клиентом на этот раз. Шахтёр? Фермер? А может капитан парохода? Куда он направляется? Спешит домой, чтобы отпраздновать со своей семьёй День благодарения или на церковную службу?
Лукия не ходила в церковь. Даже если бы её мать захотела туда пойти, жители Галены не горят желанием делить скамью со шлюхой и её бастардом.
Может сегодня ей хотя бы удастся ускользнуть ненадолго из борделя и посмотреть соревнования по стрельбе, а если повезёт - даже скачки.
Она села обратно, не сводя глаз с двери.
Металлический звук расстроенного пианино проник через тонкое дерево и смешался с топотом.
Когда дверь снова открылась, Лукия подняла голову.
Вышел ещё один мужчина, одной рукой прижимая к себе Роуз . Спускаясь по лестнице, он провёл рукой по заду женщины.
Она поднялась со ступеньки и отошла в сторону, пропуская их и, пока те не исчезли, стояла, опустив взгляд на свои сапоги.
Роуз поднялась по лестнице и села рядом на верхнюю ступеньку. Две монеты звякнули в руках, когда она стала их засовывать в свой пышный лиф, заставляя Лукию задуматься о том, что под ним ещё скрывается.
Она тут же прогнала эту мысль из головы.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Роуз. – Опасно находиться здесь одной.
– Не опаснее чем внутри, да? По крайней мере, тут тихо.
Роуз вздохнула:
– Давно ты тут сидишь? Только не говори, что Лилли, будь она неладна, снова забыла о тебе.
– А, нет, она меня позовёт, как уйдёт последний гость.
Полные губы Роуз дёрнулись, но она ничего не сказала. Она разгладила руками юбку, которая была настолько короткой, что жена владельца магазина на прошлой неделе устроила из-за этого скандал.
– Пойдём, дорогая, – сказала она Роуз и поднялась с места. – Составишь мне ненадолго компанию.
После долгого нахождения на холоде, от тёплого воздуха в борделе щёки Лукии стало жечь, словно от москитных укусов. В коридоре она запнулась о ковёр, который пять лет назад, когда она его впервые увидела, был красным. Теперь же цвет поблек и стал ржаво-коричневым.
Пока они поднимались по лестнице, с первого этажа доносился звон стаканов и крики клиентов.
– Уже почти утро, – сказала Лукия. – Почему мужчины не уходят домой?
– Кейт не будет закрывать бордель сегодня и завтра, – пожала плечами Роуз. – Сказала, что толпа, хлынувшая сюда на День благодарения, принесёт дополнительные деньги.
Плечи Лукии поникли. Сколько времени ей ещё бодрствовать, прежде чем она сможет заползти в постель и хотя бы несколько часов поспать?
Роуз открыла дверь своей комнаты и потянула её за рукав внутрь.
– На сегодня с меня хватит. Можешь лечь со мной. – Она хихикнула, демонстрируя свой сломанный передний зуб. – Не думала, что снова скажу это сегодня вечером.
Щёки Лукии осыпал румянец, и она отвернулась, присаживаясь на край кровати. Как и в комнате её матери, здесь не на чём больше было сидеть.
Звук брызг воды заставил её поднять голову.
Роуз взяла с умывальника тряпку и протёрла ею лицо. После слоя румян оно казалось бледным.
Как ни старалась, Лукия не могла заставить себя не пялиться, даже когда Роуз повернулась и посмотрела на неё. Она всегда считала Роуз подругой матери. Ну не совсем подругой, конечно, а той, с кем она поделилась своей историей. А теперь, увидев её без румян, Лукия поняла, что Роуз около пятнадцати или шестнадцати лет. Но Лукия худенькая и плоскогрудая, а Роуз элегантна и приятно округлена. Усталое выражение лица говорило о том, что Роуз видела и делала вещи, о которых Лукия слышала только через закрытые двери.
‘Через три, четыре года на её месте могу оказаться я.’ От подобной мысли она вздрогнула.
– Что? – Положив руку на бедро, спросила Роуз.
Лукия отвела взгляд:
– Ничего.
– Ничего значит? – Роуз брызнула в неё водой. – Тогда почему смотришь на меня так, будто я двухголовая корова?
– Да просто… – По подбородку стекала пара капель воды, и Лукия вытерла их тыльной стороной ладони. – Ты красивая.
Роуз засмеялась. В этом смехе не было фальши, которую Лукия слышала, когда та соблазняла мужчин. Это был искренний смех, который разливался по комнате как очищающий дождь.
– Спасибо, милая, – сказала Роуз. – Ты просто милашка. – Её улыбка потускнела, и она покачала головой. – Твоя мать не должна была приводить тебя сюда. Тебе не
