— Ух ты, — потрясенно выдохнул Тави, — как полет! Я такой легкий. — Он перевернулся на спину и, чуть подгребая руками, начал смотреть в небо.
— Только не отплывай далеко, — предупредил Хинта. — Помнишь, как огни мертвых уплыли вдаль? Здесь, в бухте, течения нет, но если заплыть метров на пятьдесят от берега, то я не знаю, что будет. Там может подхватить, и тогда уже не вернешься.
— Я понимаю.
Хинта тоже перевернулся на спину. Брызги пены залетали на экран шлема, и оттого казалось, что утреннее солнце плывет и дрожит. Это были брызги на самом солнце. А вода под телом вела себя как живая: ласково поднимала и опускала их, раскачивала и баюкала.
— Теперь я понимаю, почему ты хотел мне это показать, — сказал Тави. — Если будет возможность, буду делать так всю жизнь: уходить в тихое местечко к морю, надуваться и плавать.
— Экватор, — уже думая о другом, сказал Хинта. Стена возвышалась прямо над ними и казалась невероятно высокой, просто исполинской. — Никогда не смотрел на него, лежа на спине. Около Шарту все подножие Стены в скалах, они мешают. Здесь — другое дело. Подплывем к нему? Я хочу его коснуться.
— А это не опасно?
— Связь может пропасть. Никакой другой беды не будет. К тому же, мы не станем здесь оставаться надолго. Только подплывем, коснемся — и назад.
— Хорошо, — сказал Тави, и они, поднимая фонтаны брызг, стали грести в направлении Экватора. Костюмы выталкивали их из воды, позволяя все время оставаться на поверхности.
— Двигай ногами, — посоветовал Хинта, — так плыть легче. И не бей по воде, а как бы режь ее, отталкивайся. Словно ползешь по очень сыпучему и скользкому песку.
У Тави получалось все лучше, и через минуту они уже были под Стеной. От непривычных движений их дыхание сбилось. Хинта чувствовал эйфорию. Он поймал паузу между волн и дотянулся рукой до поверхности Экватора. Он сам не знал, играет с ним воображение, или на самом деле под его пальцами пробежала сумасшедшая волна энергии. Древний металл показался ему теплым, полным могущественной, неспящей жизни. Хинта испуганно отдернул руку. У него осталось ощущение какого-то трепета в сердце, словно после сильного удара током, только вот прямого контакта с металлом у него не было — синтетическая перчатка скафандра работала, как изолятор — а значит, это было что-то другое.
— Коснулся? — спросил Тави. Его передатчик давал сбои из-за действия магнитного поля, и от этого голос шел странными аберрациями.
— Да. И ты попробуй. В этом есть что-то особенное.
Тави протянул руку и на мгновение замер. Сквозь экран шлема Хинта увидел его удивленные глаза. В отличие от него самого, Тави не стал отдергивать руку — он держал ее сколько мог, пока волна не подняла его и не потянула назад.
— Ну что? — спросил Хинта.
— Невероятно, — сквозь шум помех отозвался Тави. — Я хочу больше, ближе. Это не будет опасно?
— Не знаю. Но, думаю, не будет.
Тави перевернулся в воде, сгруппировался и попробовал приложить к Экватору обе руки. Ему удалось ухватиться за зеленые коросты медных окислов, и следующая волна накрыла его с головой. А потом он все же отпустил руки и, подняв фонтан брызг, резко вылетел на поверхность.
— Там… — взволнованно сказал он, — я видел…
Помехи стали сильнее, и его голос ненадолго совсем пропал.
— Ты в порядке? — испуганно спросил Хинта. — Это Экватор?
— Нет. Ты видел… видел дно? Там, в глубине, под Стеной?
— Что там?
Тави только замотал головой.
— Просто нырни. Посмотри сам.
Хинта перевернулся лицом вниз и попытался погрузить экран своего шлема как можно глубже. Пока они были на мелководье, смотреть сквозь воду было совсем не интересно — дно было простым, песчаным, доступным. Но теперь Хинта ощутил, что висит над бездной. Толща воды мерцала, словно жидкий изумруд — зеленый мрак, лазурный свет. Стена Экватора слоеным пирогом из меди и камня уходила вниз, терялась в неясной глубине. В некоторых местах металл тускло блестел. Метущиеся пузырьки и бегущие линии преломленных солнечных лучей делали воду мутной, полупрозрачной. Где-то далеко внизу Хинта угадал очертания дна. И там, возможно, было что-то еще.
— Не могу рассмотреть!
— Это потому что ты над водой. — Связь на мгновение улучшилась, и голос Тави прозвучал звонко, четко и нетерпеливо. — Я же говорю, ты должен нырнуть.
— Тогда притопи меня. Надави на плечи.
Тави навалился на него, и Хинта, наконец, почувствовал, как всем телом уходит под воду. Их накрыло волной; свет солнца померк, во внешних микрофонах коммуникатора глухо булькала и клокотала вода. Он на секунду увидел весь необъятный подводный простор бухты, и это зрелище привело его в трепет. А еще он увидел то, о чем говорил Тави.
На некотором отдалении от берега сквозь песок начинали проступать искусственные конструкции. На глубине этот узор становился более четким — казалось, там дно укрыто гигантской стальной сетью. Шестигранные ячейки тускло блестели в полумраке; каждая сота была настолько большой, что сквозь нее мог легко пролезть человек. В некоторых местах над ячеистым полем поднимались полуразрушенные круглые башни. Они были разного размера: одни с дом, другие поменьше. У подножия башен бугрились изогнутыми темными стяжками стыки конструкций, в прорехах древних стен крутило медно-ржавую пургу придонное течение. Но все это было лишь первым планом картины. Дальше, на глубине в тридцать или пятьдесят метров, искусственный ландшафт обрывался изогнутой линией тектонического разлома. Из крошева руин там поднимались в беспорядке десятки огромных золотистых обручей, словно уменьшенные копии Экватора. Вокруг них дыбились обломки других конструкций. А с самого дна прорехи, огибая камни и металл, истекала застывшая река флуоресцирующей серо-фиолетовой пемзы.
_____Хинта узнал этот свет — его они с Ашайтой видели в своей общей галлюцинации, и он же был на окраинах Шарту, в пугающей трещине, над которой люди Киртасы теперь строили
