— Нет. «Джиликон Сомос».
В ту же секунду спускающиеся вниз солдаты начали стрелять. Заговорила дюжина пулеметов. Осветительные ракеты угасали, но теперь из небесной мглы падали трассирующие очереди. Эти новые пулеметы стреляли не с грохотом, а с каким-то жужжанием, словно буры сверлили камень. Крупнокалиберные пули попали в здание административного центра. Те окна, что еще были целы, разбились, брызнула осколками герметичная облицовка стен.
— Бежим, — крикнул Хинта, — это тот момент!
Он подхватил Ашайту, и они бросились прочь от эпицентра боя. Круна, Двана и другие уцелевшие мальчики бежали рядом. Теперь все они были умнее — они петляли, падали, прятались, ползли и снова бежали. А вокруг них разворачивался настоящий ад. Кто-то начал стрелять с земли по спускающемуся десанту. Один из солдат корпорации просто взорвался в воздухе, дымящиеся кровавые обломки его скафандра упали на дорогу в двадцати шагах от Хинты. Но и те, кто был на земле, тоже несли потери.
В одном квартале от административного центра, на перекрестке у дымящей полуразрушенной баррикады, они впервые за этот час увидели действующих бойцов Шарту. Те были живы и вели бой, и это могло бы стать хорошей новостью — но, к своему ужасу, Хинта обнаружил, что ополченцы стреляют не в омаров, а в летящий над улицей аппарат «Джиликон Сомос». Пилоты корпорации ответили им тем же — послали в них ракету с кластерной боеголовкой. От этого удара три или четыре дома разметало в пыль. Вооруженные мужики исчезли за пеленой порохового смога.
— Хватит с вас патриотизма! — исступленно крикнул Тави. — Хватит убивать тех, кто пытается вам помочь!
Но его голоса не услышал никто, кроме Хинты. Нужен был сам Джилайси Аргнира, настоящий и вооруженный золотыми вещами, чтобы остановить это безумие, эту войну всех против всех. Раненых взрывом добивали, но не омары и не солдаты «Джиликон Сомос», а другие шартуссцы. На рукавах их скафандров золотились шерифские нашивки. Обычная война смешалась с гражданской. Казалось, Шарту стал полем для смертельной игры в прятки: безоружные люди, вооруженные люди, омары, солдаты наемной армии — все делились на маленькие отряды и сквозь горящую мглу спешили навстречу погибели. Воздух гудел не только от взрывов и выстрелов, но еще и от рева двигателей. Вслед за аппаратами «Джиликон Сомос» в Шарту вторглись боевые дроны. Только один человек мог послать их сюда — Джифой. Зачем он так поступил, они никогда уже не узнали. Но они увидели сами дроны. Приземистые стальные полусферы катили на гусеницах, давя и расстреливая все на своем пути. В обычных условиях дроны могли различить человека, но сейчас, в суматохе боя, их вычислительной мощности не хватало на детали, и они не всегда правильно распознавали цель. Еще один мальчик из отряда пал жертвой этих машин: выстрел разорвал его тело надвое, и ноги упали на землю, а грудь, голова и руки сделали кульбит в темном небе.
Постепенно ужасов стало так много, что Хинта перестал их осознавать. Вес брата он уже тоже не осознавал, и плача Ашайты не замечал. Он просто шел вперед, бежал со всеми, падал со всеми. Он перестал думать. Его глаза ослепли, уши оглохли, тело занемело от усталости и ударов. Их путь стал казаться ему бесконечно длинным. На деле же они преодолели лишь два небольших квартала.
И вот, наконец, Двана довел их до станции землемеров.
_____Станция занимала двор с парой неуклюжих складских ангаров, грузовые шлюзы которых выходили сразу на две улицы. Здесь, как и всюду, прокатился разрушительный шквал огня: один из ангаров горел, крышу другого пробила бомба — она взорвалась внутри, выбив все окна. Двор был открыт, сетчатые ворота дряхло обвисли — это сделала не война, а годы человеческого небрежения. Уцелевшие подростки забежали внутрь и, задыхаясь, повалились между припорошенных снегом старых рободжипов. Они достигли цели, они все еще были живы, и почти все теперь испытывали чувство ложного облегчения. Наступила пауза. Грохот канонады уже не пугал. Хинта сидел на земле, привалившись спиной к колесу машины, и зачарованно смотрел вверх, на языки пламени, ползущие вдоль края крыши догорающего ангара.
Только Тави сумел остаться сосредоточенным.
— Это место уничтожено.
Его слова отрезвили остальных
— Двана! Эй, Двана! — окликнул Круна. — Что дальше? Что конкретно мы должны были здесь взять? И куда потом?
Но Двана почему-то не ответил. Он полулежал, распластав руки и ноги по снегу, упираясь плечами в борт какого-то заржавленного контейнера. Его лицо было запрокинуто вверх, и он, как и Хинта, смотрел на огонь.
— Двана, — снова позвал Круна. Прогоревшая пластиковая накладка с тихим скрипом отделилась от здания ангара и, мягко изгибаясь, начала оседать вниз. Чад пожаров смешивался со снегом и с темнотой.
— Он не в себе, — сказал Хинта.
— Заткнись, — грубо ответил Круна. — Эй, Гиди, встряхни нашего друга. Без него мы можем пропасть.
Гиди был чуть младше Круны, но старше всех остальных. После долгого бега и всех страхов этой ночи эти двое, пожалуй, ощущали себя лучше других: оба были крепкими спортивными парнями — ловкими, тренированными, широкоплечими, оба уже созрели, чтобы кутить и драться в кувраймах, дурачиться с девушками, батрачить на полях и воевать за эту беспощадную землю.
Гиди на четвереньках дополз до Дваны и достаточно сильно хлопнул того по плечу. Но Двана не проснулся, лишь еще больше обмяк и безвольной куклой повалился на бок. Его громкая связь, как и у всех, была включена, но ребята не услышали ни звука.
— Двана! — рявкнул Круна. Гиди встал на колени и каким-то беспомощным жестом потянул мальчика назад. Но Двана не выпрямился — его тело странно отяжелело. Хинта заглянул сквозь экран шлема в лицо своего бывшего приятеля и замер.
— Он что? — спросил Круна.
— Не знаю, — испуганно сказал Гиди. — Я ничего ему не делал. Двана, эй, Двана, очнись.
— Он умер, — тихо произнес Тави.
— Не смей это говорить! — заорал Круна. Он тоже пополз по снегу, остановился у тела, начал теребить и дергать его.
— Не может быть, — бормотал Гиди. — Я ничего ему не делал. Он не должен умирать. Он должен быть в норме.
Хинта в оцепенении наблюдал за этой сценой.
— Конечно, ты ничего ему не делал, — успокаивающим тоном говорил в ответ Круна. — Ты просто его будил. Двана, эй, друг, очнись.
— Переверните его, — подал голос Хорда. — Вдруг рана на спине.
