Хорда был младше Круны и Гиди, но старше Тави, Хинты и Дваны. Он сидел на снегу, плотно поджав колени к груди, и часто вертел головой — смотрел на небо и по сторонам во тьму, словно боялся, что ночь в любой момент может извергнуть из себя новый смертельный подарок.
— Перевернем его, — повторил Круна. Они с Гиди перевернули Двану лицом вниз, отряхнули его спину от снега. Там не было раны. Не было повреждений и на кислородном ранце скафандра. Двана был совершенно цел. И все же он не шевелился. Его пустой измученный взгляд был устремлен в никуда.
— Он умер, — повторил Тави. — Нас осталось всего шестеро.
— Но на нем нет ни царапины, — возмутился Гиди.
Круна повернулся к Тави.
— Ты обсчитался. — Его голос был странным, нечетким. — Нас шестеро, потому что он жив.
— Он не мог умереть, — ни к кому не обращаясь, произнес Гиди. — Так не умирают. Так не умирают на войне.
— Нет, это ты обсчитался, — сказал Тави. — Вместе с Дваной нас оставалось семеро. Теперь нас шестеро. Я, Хинта, Ашайта, Хорда, Гиди и ты.
— А… — понял Круна, — ты посчитал это… — Он небрежно кивнул куда-то в направлении Хинты и Ашайты.
— Он не мог умереть, — в который раз повторил Гиди. — Его же ничем не убило.
— Мой брат — человек, — тихо и напряженно произнес Хинта, — а Двану убил страх. Он не знал, как ему дальше жить, и умер, потому что это было проще всего.
— Что ты сейчас сказал? — переспросил Круна.
— Что Ашайта — человек, — ответил Тави за Хинту.
— Да, — вскинулся Круна, — точно. А я-то думал, мне послышалось. Но еще мне послышалось, что ты назвал Двану трусом. Ты ведь этого не говорил, да, Хин? Ты ведь не мог этого сказать? Хотя бы потому, что это ты — отродье самой трусливой семьи во всем Шарту. А символ вашей трусости ты сейчас обнимаешь и прижимаешь к себе. Этого слюнявого улипку-омареныша.
Засвистело, потом совсем рядом с ними упал шальной снаряд. Ударная волна прокатилась через двор станции землемеров, шарахнула по старым машинам и зданиям ангаров. В шуме взрыва захлебнулся, пропал возможный ответ Хинты. Мальчиков осыпало градом мелких камней и битого стекла. В воздухе заклубилась смесь из пыли, снега и дыма. Хорда пискляво всхлипнул. Он и все остальные скорчились, прикрывая головы руками. Только Хинта прикрывал не свою голову, а голову брата. И Двана — мертвый Двана — уже ничего не боялся; он просто лежал в той позе, в которую его перевернули, упираясь козырьком шлема в заснеженную землю.
Когда пыль немного осела, Круна поднял голову и посмотрел на остальных.
— Вот что, — заявил он. — Двана не умер. У него шок. Или сотрясение. Или мы не видим рану. Или не видим трещину в снаряжении. Или еще чего… Я не знаю. Или он просто устал. И мы понесем его.
— Куда? — спросил Хорда.
— Внутрь здания склада. Там наши головы будут прикрыты хоть какой-то крышей.
— И мы можем найти там что-то полезное, — добавил Гиди. — Плевать на взрыв. Ну, выбило окна. Но оружие ведь все еще там. И припасы, и снаряжение.
В этот момент Хинте пришло в голову, что сейчас им троим — ему, брату и Тави — следует просто уйти. Пусть Двану заносят на склад. Пусть Круна и двое других парней делают что хотят. Пусть выживают. И плевать на все снаряжение, которое им достанется, плевать на то, что это пустынное полуразрушенное здание в сто раз безопаснее, чем новый путь по улицам в неизвестность.
Но по какой-то причине Хинта не мог уйти. Он ощущал странное оцепенение, отрешенность. Его способность оценивать ситуацию притупилась. И еще им овладела лень — лень отчаяния, лень смертельной усталости. Он не мог больше себя заставлять. Он не хотел снова уворачиваться от пуль, бежать и падать, тащить брата. Он не хотел этой бездарной смертельной работы.
Хинта посмотрел на Тави и увидел, что Тави тоже смотрит на него. Ни один из них в эту минуту ничего не сказал. Потом Круна, Гиди, Хорда и Тави подняли Двану под колени и за плечи и, пригибаясь, побежали к зданию склада. Безвольное тело, как дурацкая кукла, дергалось у них на руках. Хинта подхватил Ашайту, крепко обнял его и побежал за остальными. Эту одну перебежку — через небольшой двор — он еще мог выдержать.
_____Где-то за оградой двора станции раздались три коротких винтовочных очереди. Подростки не знали, кто и в кого стреляет, но близкий грохот боя заставил их ускорить свой бег. Они упали под помятой стеной ангара, коротко перевели дыхание и стали искать удобный путь, чтобы проникнуть внутрь. Шлюзы выглядели мертвыми. В конце концов, Круна и Гиди пролезли в окно. Тави и Хорда подали им тело Дваны, и мертвеца втащили в здание. Потом в окно забрались Тави и Хорда. Хинта был последним. Он подсадил Ашайту, чтобы тот смог перебраться на руки Тави. Потом сам Хинта подтянулся и грузно перевалился через высокий подоконник. Осколки стекла оставили шрамы на нагруднике его полускафандра.
Внутри склада царил полумрак — гуще, чем на улице. Попавшая сюда ракета оставила в потолке длинную рваную брешь. Сквозь эту дыру тихо и редко падал снег. Взрывная волна прошла по помещению неравномерно: одни вещи разрушила, другие лишь опрокинула, а какие-то предметы, казалось, все еще были на прежних местах. Хинта увидел горы контейнеров, стеллажи, бочки, рободжип и пару робоосликов. С потолка и стен свисали цепи и тросы. Некоторые окна с дальней стороны были целы. Над ними желто-синей зубчатой громадиной нависла боковина старой кран-балки.
Двану положили в разгрузочной зоне одного из шлюзов — на широкий и гладкий металлический стол.
— Нам придется расстегнуть его полускафандр, — сказал Круна, — иначе мы не поймем, что с ним. Но сначала мы должны найти аптечку и запасной баллон с дыхательной смесью.
Ребята стали вяло оглядываться по сторонам.
— Ну же, — поторопил их Круна, — так он и вправду умрет.
Гиди и Хорда пошли вдоль по ангару и скоро скрылись за рядами погнутых неустойчивых стеллажей. Хинта снова поднял брата на руки и, баюкая его, устроился на контейнере у стены. Тави стоял молча и смотрел на мертвое тело. Хинте пришла в голову неясная мысль, что еще никогда он не
