— Донна Флоренсия с визитом!
Катарина вскочила, уронив книгу, а Хоэль медленно поднялся с дивана, одергивая куртку. Донна Флоренсия не заставила ждать и вошла в гостиную с гордо поднятой головой.
Это была женщина средних лет, но сохранившая еще и стать, и миловидность. Ни единого седого волоска, зубы великолепной белизны, гордая посадка головы — донна Флоренсия была похожа на испанскую кобылицу и вышагивала так же грациозно и важно, как андалузская чистопородная. Она как и Катарина была в траурном черном платье, и украшения у нее были самые скромные — крохотные серьги с изумрудами в золотой оправе и такой же кулон на тонкой цепочке.
— Донна? Рада вас видеть. Чем обязаны вашему визиту? — Катарина справилась с удивлением и подошла поцеловать мачеху.
Хоэль сунул руки под мышки и разглядывал донну Флоренсию, как будто приценивался к скаковой лошади на торгах.
— Чем обязаны? — донна Флоренсия приподняла брови и бросила на Хоэля недовольный взгляд. — Я написала тебе об этом вчера. Что буду ровно в одиннадцать.
— О-о, письмо — Катарина вспомнила о корреспонденции, которую она оставила не дочитав. — Сожалею, я не проверила вчерашние письма.
— Это большая небрежность с твоей стороны, — сказала донна Флоренсия, усаживаясь на стул, на котором только что сидела Катарина. — Так можно пропустить что-то важное, а время вернуть нельзя, ты же знаешь.
— Да, конечно, — согласилась Катарина, испытывая некоторую тревогу, потому что Хоэль продолжал беззастенчиво глазеть на благородную гостью. И чем она его так заинтересовала?
— Я прикажу подать пирожки и кофе, если вы голодны, — радушно предложила она, пытаясь сгладить неловкость.
— Благодарю, я не голодна, — ответила донна Флоренсия, бросая на Хоэля еще один недовольный взгляд.
— Тогда лимонад и печенье?
— Лимонад, пожалуйста, — милостиво согласилась мачеха.
Эбрурио был отправлен за охлажденными напитками, а донна Флоренсия соизволила обратить внимание на Хоэля:
— Итак, это — твой муж? — спросила она, складывая на коленях руки.
— Дон Хоэль Доминго, — представила его Катарина. — Он был
— Доброго утречка, донья, — встрял Хоэль с уже знакомой Катарине ухмылкой. — Как добрались? Не растрясло в дороге?
— Хоэль, прошу вас, — сказала Катарина вполголоса.
— А что такого? — изумился он. — Я же от чистого сердца. Волнуюсь о здоровье матушки. Как съездили на воды? Хорошо подлечились? Говорят, там за сутки берут по золотой монете с носа за постой.
Донна Флоренсия даже не дрогнула и ответила Хоэлю таким же пристальным взглядом:
— Благодарю, что беспокоитесь, — произнесла она спокойно. — Да, эта поездка очень поправила мое здоровье. Врачи советовали мне ездить на воды три раза в год, но я считаю это неприемлемым. Поэтому одного раза — с разрешения Катарины — вполне достаточно.
— Потрясен вашей скромностью, — Хоэль, презрев правила этикета, уселся на диван, даже не спросив позволения у старшей дамы, — а ваш сынок ездит на воды тоже поправлять здоровье? Мне он показался вполне боевым петушком.
— Хоэль! — зашипела Катарина. Она одна осталась стоять и, помаявшись, села на свободный стул, чувствуя себя, как на иголках.
— Мой сын сопровождает меня везде, — ответила донна Флоренсия спокойно и мягко. — Мое слабое здоровье требует постоянного присмотра, а Фабиан слишком почтителен, чтобы нанимать сиделку. Вы чуть не сломали ему нос.
— Очень сожалею — покаялся Хоэль.
Донна Флоренсия кивнула скорбно и торжественно, как могла бы кивнуть всепрощающая королева испанская.
— Сожалею, что не сломал, — закончил фразу Хоэль.
Катарина достала платок и поднесла к лицу, чтобы скрыть замешательство, донна Флоренсия на мгновение утратила невозмутимость, но почти сразу же лицо ее приняло великолепное каменное выражение.
— Мой сын получил благородное воспитание, — сказала она, — он не привык решать спор кулаками, как простолюдин.
По виду Хоэля, Катарина поняла, что говорить такое совсем не следовало. Он так стиснул зубы, что желваки заходили, но тут же принял обычный небрежно-дурашливый вид.
— Ваш сынуля мог бы вызвать меня на поединок чести, как аристократ, — подсказал он донне Флоренсии.
— Не все в этом мире решается силой, — ответила та, окинув его высокомерным взглядом. — Как бы то ни сложилось, теперь вы — часть нашей семьи. Мы не сражаемся друг с другом, мы поддерживаем друг друга.
— Золотые слова! — подхватил Хоэль. — И дайте-ка угадаю — сейчас вы приехали к моей жене именно за поддержкой. Вам нужны деньги, добрая донья?
Он ждал, что мачеха Катарины примется отрицать очевидное, но донна Флоренсия и не подумала смутиться. Губы ее растянулись в холодной вежливой улыбке:
— Вы необыкновенно проницательны, дорогой зять. Но мне не понятен вопрос. Конечно, нашей семье нужны деньги. Если вы позаботились о том, чтобы сменить банкира и аннулировать разрешение Катарины, то должны знать, что в свое время я отказалась от наследства в пользу падчерицы. К сожалению, за эти годы мы не смогли сохранить состояние — мой сын вынужден был оставить службу у короля, чтобы заботиться обо мне, а моя дочь никак не может выйти замуж — ведь за ней нет приданого. Мой первый муж был человеком достойным, но совсем небогатым.
— Не то что отец моей жены, — поддакнул Хоэль.
— Не скрою, именно состояние герцога дель Астра сыграло главную роль, чтобы я решилась на второй брак, — сказала донна Флоренсия, глядя на Хоэля чуть ли не с жалостью. — Я была вдовой, без средств к существованию, с двумя маленькими детьми на руках. Мой второй муж оказался хорошим человеком, и со временем я полюбила его всем сердцем, как полюбила и его дочь, и храню верность этой любви вот уже много лет. Мы — одна семья, пусть и не по крови. От мужа я видела только хорошее, он не обижал меня и баловал моих детей. Самое малое, чем я могла его отблагодарить — отказаться от его состояния в пользу Катарины. Ведь это деньги ее отца и
