— Зря ты меня подозреваешь, красавчик, — сказала ему Нана, поводя плечами и покачивая золотистыми грудями в глубоком вырезе кофты. — Мы здесь чужаки. Приехали на пару недель, скоро уедем. Да и не сошли с ума нападать на таких, как ты.
— А ты откуда знаешь? Видела таких, как я? — спросил Хоэль глухо.
Цыганка прищурилась, глядя ему в глаза:
— Видела. Мерзкие твари.
— Где? Кого? — спросил Хоэль, понижая голос и невольно оглядываясь.
— Кто же у них спрашивает имя? — усмехнулась цыганка. — Он был знатный идальго. Очень знатный. Но кто он, я не знаю. Он встретился нам в Баэсе, лет шесть назад. Искал кого-то, но не нашел. Зато забрал мою мать, она ему понравилась. Хорошо танцевала, сказал.
— И где сейчас твоя мать?
— Кто же ее знает? — цыганка прислонилась спиной к стене, поглядывая томно. — Пришла через год, с кошельком золота, перекочевала с нами в Толедо и там пропала. Ей никогда не нравилась бродячая жизнь.
— Что-то рассказывала, где была? — продолжал допрашивать Хоэль.
Нана без слов протянула руку вверх ладонью. Порывшись в кошельке, Хоэль нашел пару медяков и положил на розовую ладошку.
— Ну? — спросил он, волнуясь.
— Нет, ничего не рассказывала, — невозмутимо сказала цыганка, пряча монеты. — Она вообще была молчунья, моя матушка.
— Обманщица! — не выдержал он.
— Но тот, кто следил за вами на площади, он не был молчуном, — тут же охладила его пыл гадалка.
— Чертова девка, — ругнулся Хоэль сквозь зубы, но сразу попридержал гнев. — Говори же. Как он выглядел?
— Идальго, — объявила цыганка.
— Для тебя все идальго.
— Нет, этот — настоящий идальго. Лица не видела, он был в маске. В плаще, в шляпе. Но маска была особенная
— Да не томи, — не выдержал Хоэль и добавил еще мелкую серебряную монетку. — Какая маска? Черная, с блестящими камнями?
— Маска Красного Плута, — ответила цыганка.
Он задумался, а цыганка наблюдала за ним, кривя в усмешке пунцовые губы.
— Может, это он и был? Красный Плут? — подкинула она идею. — Пришел за твоей женой.
Хоэль вскинулся, как от удара и сказал с угрозой:
— Язык попридержи. Моя жена — святая женщина.
— Святых не бывает, — рассмеялась цыганка ему в лицо. — Особенно рыжеволосых, с таким милым личиком.
— Ты что-то слышала? — догадался Хоэль.
— Слышала, — она приблизилась к нему почти вплотную, таинственно поблескивая синеватыми белками глаз. — Он заплатил золотом головорезам из квартала ткачей и сказал: «Убейте женщину».
Жители Тьерги испытали новое потрясение, когда увидели, как опальный генерал Хоэль Доминго, который вдруг стал четвертым мужем Черной Вдовы дель Астра, мчался по улицам города с прытью, достойной зайца.
Это было неприлично, крайне неприлично! Во-первых, герцогу (пусть и ставшему герцогом при таких странных обстоятельствах) не пристало носиться туда-сюда, как простолюдину на побегушках. А во-вторых, он чуть не сбил с ног донну Инес и даже не извинился, взлетев на крыльцо Каса-Пелирохо и едва не оторвав дверное кольцо.
Но Хоэлю не было дела до осуждающих взглядов, которыми награждали его горожане, а тем более плевать было на причитания соседки, которая подвернулась ему под ноги. Кто просил ее околачиваться возле калитки? Опять, наверное, подслушивала!
Он ворвался в гостиную, тяжело дыша, и прислонился к косяку, обнаружив жену целой и невредимой, стоявшей возле стола и подрезающей стебли розам. Несколько цветов уже красовались в фарфоровой вазе, и Катарина только-только намеревалась поставить туда еще одну розу.
— Что-то случилось? — Катарина испуганно посмотрела на мужа. — Вы от кого-то убегали? Что произошло? — она отложила ножницы и подошла, тревожно вглядываясь ему в лицо.
— Ничего не произошло, — ответил он. — Вот, решил поразмяться. А то с такой тонкокожей доньей, как вы, и я скоро стану неженкой навроде розового бутончика.
— Думаю, вам это точно не грозит, — она улыбнулась, и в карих глазах загорелись лукавые искорки.
— Ну-у — протянул Хоэль, усаживаясь на диван и дергая за кисти подушечку из красного бархата, — говорят, это заразно, как чума.
— Нежность заразна? — уточнила Катарина.
Хоэль не ответил, и Катарина вернулась к розам. Составляя букет, она посматривала на мужа искоса, ожидая, что тот заговорит. Но все розы были поставлены в вазу, обрезки стеблей собраны, а разговор так и не возобновился.
— По-моему, вы хотели что-то спросить, — невинно заметила Катарина, решив, что выждала достаточно.
— Хотел, — признался Хоэль, — да вот не знаю, как это получше сделать.
— Попробуйте словами, — подсказала Катарина.
— Легко сказать, — он в очередной раз дернул кисть на подушке и оторвал ее напрочь. Повертел в руках и быстро бросил за диван.
— Я заметила, — произнесла Катарина, переставляя вазу на подоконник.
— Это без злого умысла, — запротестовал Хоэль и вдруг спросил: — А что сказали родственники ваших покойных мужей по поводу их денег? Кто-нибудь приходил требовать их обратно в семью?
По нежному лицу Катарины промелькнула тень.
— Никто не приходил. Так получилось, что у моих мужей не было родственников.
— Совсем никого? — уточнил Хоэль. — Такое разве бывает?
— Люди умирают, даже если вам кажется, что это странно, — ответила Катарина. — Зачем вы заговорили о мертвых в такой замечательный день? Простите, но я не хочу больше говорить об этом.
— Хорошо, не будем, — тут же согласился Хоэль. — Что вы будете делать до вечера?
Катарина пожала плечами:
— Прогуляюсь по саду, потом почитаем с Лусией, закончим вышивку Почему вы спрашиваете?.. А — она постаралась скрыть усмешку, догадавшись о причине. — До вечера в любом случае еще долго, добрый дон, и я советую набраться терпения.
— Я постараюсь изо всех сил, — заверил он ее. — Но больше никуда не сбираетесь? В гости там? В церковь?
