— Она надоела, хуже осы, — сказал он. — Но не волнуйтесь, прогулка пойдет ей на пользу. А мне все равно приятнее побыть с вами наедине.
— Говорите за себя.
— Да бросьте, — засмеялся он. — Пигалица и вам надоела до смерти. У нее удивительный талант внушать чувство вины, даже если вы не виноваты. От нее давно пора избавиться.
— Она моя подруга!
— Таких друзей надо гнать поганой метлой, — сказал Хоэль без обиняков. — От них вреда больше, чем от самого злобного врага. Помните мое слово, она вам еще подгадит. Да так
— Как вы себя ведете?! — возмутилась Катарина, а муж вдруг приложил палец к губам, призывая ее замолчать.
Катарина тут же испуганно насторожилась. Что-то происходит?
Но в доме была тишина, Лусия убежала, и даже шагов ее уже не было слышно.
— Что это вы — начала донна, но муж ее перебил.
— Покажите, — велел он.
— Что? — Катарина захлопала глазами от удивления. — Что показать?
— Покажите, что на вас надето, — велел он, довольно щурясь.
В этот момент Катарина готова была стать вдовой в четвертый раз. Она попятилась, невольно схватившись за юбки и прижав их плотнее к телу.
— Что за странные шутки? — спросила она, нервно посмотрев за окно, откуда слышался голос садовника, рассуждавшего, стоит ли стричь сегодня розовые кусты.
— Какие шутки? Вчера я вам ясно все сказал. Вы запамятовали? Так напомню. Желаю посмотреть, в чем вы сегодня. Покажите, не жадничайте, — он посматривал на нее из-под ресниц, подперев голову — как султан, выбирающий очередную наложницу на рынке живого товара.
— Я думала, вы не всерьез — она кусала губу, мучительно краснея.
— У нас договор, — напомнил муж, наслаждаясь ее смятеньем. — Вы же знаете, что человек я грубый и низкий — сами меня так называли, поэтому мне ничего не стоит проболтаться кое о чем донье Инес. А уж она разнесет новости о ваших разноцветных панталончиках по всему городу. И не забывайте, что ваши денежки у меня. Хотите получить их обратно — докажите, что вы примерная женушка и готовы подчиняться мужу.
— Вы и в самом деле отъявленный шантажист, — сказала Катарина сквозь зубы.
— Опять эти громкие слова, — покачал он головой. — Так что вы выбираете? Меня или донью Инес в свидетели?
Несколько секунд Катарина боролась с собственной гордостью, а потом медленно потянула подол платья вверх.
Сегодня она надела простые серые чулки, но белье на ней было золотистое — цвета игристого вина, с кипенно-белыми кружевами, с янтарными бусинами на подвязках, а сами подвязки были с золотистой тесьмой, красиво выделяющейся на белой коже.
Хоэль тут же оставил вальяжность и подался вперед, жадно глядя на стройные женские ноги. От этого взгляда Катарина покраснела еще сильнее. Серые глаза мужа блестели, губы чуть приоткрылись, дыхание участилось — ему и правда хотелось посмотреть. Развратник и бесстыдник — вот он кто!.. Но на смену злости и стыду приходило новое, доселе незнакомое чувство — Катарина почувствовала волнение, и слабость, и томление, и в то же время, кровь забурлила по жилам, словно закипая. Да, ее взволновал этот жадный взгляд. Оказывается, когда мужчина так смотрит на женщину — это приятно. Это очень приятно!
20.
Хлопоты и волнения
Но затягивать это волнительное рассматривание Катарина не собиралась.
— Посмотрели? Будет с вас, — сказала она, отпуская подол.
Черное платье скрыло даже кончики туфель, и Хоэль, словно пробудившись, вздрогнул и вздохнул.
— Вы вели себя с Лусией крайне невежливо, — сказала Катарина. — Я же просила
— Слова грубого ей не сказал, — тут же ответил он, следя взглядом, пока Катарина пересекла гостиную, остановившись у окна, в которое заглядывали розы.
— Вы умеете быть невежливы, не прибегая к грубым словам
Но муж перебил ее, потерев ладони и кивнув на черное платье:
— Не поверю, что вы сами покупаете такие вещички. Это же неприлично, — последнее слово он особенно выделил голосом.
— О! — Катарина погладила пальцем розовый бутон, доверчиво лежащий на подоконнике. — Может, хватит об этом?
— Или вам их дарят? — продолжал расспрашивать Хоэль. — Кто?
— Дарят? О чем вы? Такие деликатные подарки может сделать только мать или муж. Или любовник, — повернувшись к Хоэлю, Катарина посмотрела ему в глаза.
Он ждал ответа, но она молчала, испытывая его терпение. И наслаждалась этой маленькой местью.
— И вам?.. — он не договорил и быстро облизнул губы, не отрывая от Катарины глаз.
— Как вы убедились, у меня нет ни матери, ни мужа, ни любовника, — ответила она и усмехнулась. — Ужасно не везет.
Хоэль опять подождал разъяснений и не дождался.
— Так как?.. — спросил он.
— По-моему, в своем желании знать обо мне все, вы перешли все границы.
— Но у меня есть на это право, — Хоэль поднялся из кресла и подошел к Катарине, нависнув над ней. — Не юлите, донья.
— Думаете, не стоит?
— Думаю, нет.
Они говорили все тише, и Хоэль стоял так близко, что Катарина слышала его тяжелое дыханье. Вот он протянул руку и указательным пальцем коснулся верха ее корсажа, чуть убрав в сторону шемизетку — полупрозрачную кофточку-накидку с короткими рукавами, которая прикрывала плечи и декольте, как полоса черного тумана.
— Я покупаю только самое скромное белье, — сказала Катарина, словно поверяла страшную тайну, — но могу заметить, что выложено на продажу или что предлагают молоденьким покупательницам. Если мне что-то понравилось — говорю об этом по секрету дочери моей кормилицы, и она покупает для меня чулки и корсеты.
— Значит, там все такое же красивое? — спросил Хоэль хрипло, прочертив пальцем по корсажу сверху вниз.
Катарина улыбнулась, предоставив работу его воображению, и мягко отвела его руку:
— Надеюсь, вы не заставите меня расшнуровывать корсаж? Там шнуровка на спине, потребуется звать камеристку. Лусия
