Вероника со злостью посмотрела на него. Она – та самая дочь, а ей отказывают в праве быть воином. Но коммандер, разумеется, ни сном ни духом.
Больше она молчать не станет.
– Сэр, я… я должен вам кое-что рассказать.
Тристан округлил глаза и предупреждающе замотал головой. Вероника не обратила на него внимания.
– Что такое? – коммандер, нахмурившись, переводил взгляд с одного на другого.
– Новенькая самка, что помогла спасти ворота… она – моя, сэр, моя соузница.
– Твоя соузница… – коммандер поставил локти на стол.
Голова шла кругом. Сейчас она ему все расскажет. По доброй воле выдаст свой секрет, признается во лжи человеку, которого боится родной сын.
– Понимаете ли, я тоже женщина. Меня не Ником зовут. Я Вероника.
Коммандер уставил на нее невыразительный взгляд светло-карих глаз. Пока он обдумывал ее слова, у Вероника крутило живот. Казалось, еще немного, и ее стошнит.
– Начнем с того, что эта самка тут совсем недавно и слишком взрослая, чтобы связываться узами с человеком. Так как же вы стали соузниками? – Казалось, он не расстроен, ему просто любопытно… или же он, слишком ошеломленный новостью, просто не в силах гневаться.
– Мы связались еще до моего прибытия к вам, коммандер, – слабым голосом ответила Вероника. – Ее, Ксепиру, мою питомицу, убили, и тогда я пришла сюда в поисках иного пути стать наездницей. Узнав же, что вы не берете девушек, я решила, что притвориться мальчишкой – единственный шанс. Надеялась, когда придет время, связаться узами с самцом феникса или другой самкой и остаться здесь с вашего дозволения. Но тут вернулась она… Ксепира воскресла и…
Слова сами лились из Вероники безудержным потоком, а коммандер смотрел на нее отстраненно и с легким интересом. Тристан же, который и сам не знал всей истории, напротив, подобрался и напряженно слушал.
– Простите, – шепотом закончила Вероника свой рассказ.
Коммандер встал из-за стола и осторожно – давали знать о себе невидимые глазу раны – обошел его, оперся о край. Задумчиво посмотрел на Веронику и плотно перебинтованной рукой почесал подбородок. После битвы ему доложили, что империя отрядила еще две сотни солдат устроить отвлекающий маневр – выманить дозорных в деревни, где их поджидали в засаде, с металлическими сетями, а почтовых голубей, посланных Тристаном, перехватили по пути анимаги на службе империи. К тому времени, как наездники поняли, что их одурачили, прошли часы, а крепость чуть не взяли.
Коммандер взглянул на Тристана, словно бы ожидая, что сын подтвердит, мол, он уже знал все то, о чем рассказала Вероника. И Тристан коротко кивнул.
– Нельзя держать ее соузницу в клетке, – произнес он, когда молчание отца затянулось. – Это неверно. Веронике надо позволить тренироваться и стать наездницей. Я стану ее покровителем.
На последних словах Тристана глаза его отца распахнулись:
– Ты же еще ученик.
Тристан пожал плечами:
– Ты сам говорил: это ненадолго.
Вероника плотно сжала губы, лишь бы не выдать их дрожи. Настал момент, когда коммандер решит ее и Ксепиры судьбы. Она боялась дышать.
– Нет. Ей нельзя в наездники, – сказал коммандер, скрестив руки на груди. Вероника застыла, едва дыша. Ей даже показалось, что сердце перестало биться. – Зато можно ему.
Вероника с Тристаном растерянно переглянулись.
– Ему? То есть она будет тренироваться как Ник, а не Вероника? – уточнил Тристан.
– Да, все так, – кивнул коммандер.
– Не понимаю, – сказал Тристан. – Она же связана с самкой… Как мы это другим объясним?
– Разнополые наездники и фениксы связывались нечасто, но истории такие случаи известны. В моем старом дозоре, еще при империи, была смешанная пара, десятки их были в прежние времена. Мудрая королева Малка восседала на Траксе, самце, а ведь были еще Каллиста и Кирикс. Мы просто сошлемся на прецедент.
Вероника не смела пошевелиться, на сердце лег тяжелый груз. Не этого ли она хотела?
– Зачем лгать дальше? – спросил Тристан, взглянув на нее. – Сколько еще ей притворяться?
– На случай, если ты не заметил, Тристан, наездникам нанесли довольно жестокий удар. После предательства Эллиота и атаки солдат в крепости не перестают шептаться о шпионах, предателях и доносчиках. Мы не безгрешны, но надо восстановить порядок и стабильность в крепости. Нельзя давать другим повод не доверять Веронике. Нужно показать силу и единство, а если раскрыть, что она все это время лгала, это причинит ей – да и нам тоже – больше вреда, чем пользы.
Веронику, которая думала только о том, что сделает с ней за притворство коммандер, эта речь поразила. Впрочем, он прав: их мнимая безопасность нарушена, и меньше всего Веронике хочется, чтобы ее в чем-то подозревали. Но не лучше ли столкнуться с такими последствиями сразу, чем оттягивать момент истины? Если уж на нее сейчас разозлятся, то какой силы будет гнев наездников спустя месяцы, а то и годы? К тому же тайну предстоит хранить не ей одной: в нее посвящены теперь и Тристан, и Кассиан, и Эрскен… даже Сэв знает правду. Вопрос не в том, раскроется ли притворство. Вопрос в том, когда это произойдет.
Вероника не поднимала глаз. С каждым словом коммандера тяжесть в груди давила все сильнее. Это неправильно. Так все и начиналось: делаешь то, чего хотят другие, идешь на уступки, снова и снова, пока не станешь такой, какой тебя хотят видеть другие. Так всегда было, пока они жили с Вал, но здесь Вероника этого не допустит. Она, Вероника, свое место тут заслужила. И больше она свою истинную суть прятать и отрицать не собирается.
Она кожей чувствовала, как выжидательно смотрит на нее коммандер.
Наконец она подняла голову.
– Благодарю вас, коммандер, – сказала Вероника. Он снисходительно кивнул, но тут она добавила: – Однако на ваши условия я не согласна.
Едва она произнесла эти слова вслух, как тяжесть в груди уменьшилась, и Вероника задышала свободнее.
– Что-что? – переспросил коммандер, да так вежливо, что Вероника усомнилась: а понял ли он ее вообще? Тогда она взглянула на Тристана: тот тревожно поджал губы, но в знак одобрения все же кивнул.
– Я либо останусь тут как Вероника, либо не останусь вовсе. Понимаю, многих это смутит и вызовет недоверие, но я показала себя в битве. Мы с Ксепирой обе проявили верность: помогали защищать ворота, сражались бок о бок с селянами и вашими учениками. Я отказываюсь лгать этим людям. Они заслуживают лучшего.
Стоя перед коммандером и отказываясь от того, к чему сама же стремилась, Вероника ощущала озноб. Без Укротителей они с Ксепирой станут изгоями. Будут вместе, но останутся одни.
Однако тут на плечо ей легла чья-то теплая рука, и Вероника поняла, что больше она не одна: Тристан остался рядом с ней даже после того, как она обманула его доверие. Он поддержал ее против отца, потому что верит в нее.
В Веронику.
– Тебе есть что сказать, подмастерье? – строго спросил
