Степка скупо кивнула и сама себе налила. Выпила, закашлялась. Посмотрела внимательно на подругу и налила еще. Так же молча выпила.
— А теперь рассказывай! — потребовала, — у меня чуть сердечный приступ не случился!
— Ну, что рассказывать? — Настя пожала плечами, избегая глядеть в глаза, — не нужна тебе эта правда. Может, забудешь, а?
— Такое разве забудешь? — возмутилась Степка, — но чтобы придать тебе смелости скажу, что ты не первое… — на мгновение замешкалась, подбирая подходящее определение, — необычное существо, какое я видела…
— Да? — Настена наконец подняла взгляд на Степку, — я-то всегда чувствовала в тебе силу, но раз ты так и не переродилась, решила что «пустышка»…
Степка не обиделась на «пустышку», но призадумалась, стоит ли говорить, кто она на самом деле. Но интуиция не кричала об опасности и поэтому она решилась.
— Вообще-то я, Слагалица.
— Кто-кто?
— Хм. В общем не так важно, в двух словах не расскажешь. Но как бы, в теме…
— Боже, я счастлива! — подруга вскочила и порывисто прижалась к Степке, — я так устала нести это все в себе…
Степка неловко приобняла ее в ответ, еще не полностью придя в себя.
— Так… кто ты, Насть?
— Я — сирин. И то, не точно.
— Не поняла.
— Стю, понимаешь, то, кем я стала, для меня самой было неожиданностью, — грустно начала рассказывать подруга, — помнишь, еще в универе я долго болела воспалением легких?
— Вроде, помню…
— Не болела я ничем. Просто первый раз приняла облик сирин. Половое созревание и все такое…
— Сирин, это перевертыш, только не в зверя, а в птицу?
— Стю, это версия. Все что знаю о себе — инфа из гугла. Я никогда не встречала подобных себе.
— А родители?
— Обычные люди. А твои, нет? — спросила со внезапным интересом.
— Нет, мои тоже обычные…
— А как ты узнала?
— Случайно… — замешкалась с ответом Степка, не уверенная стоит ли рассказывать все. А потом вспомнила о истинной причине своего визита, — а… Генка?
— Генка единственный кто знает. И защищает меня и моих детей…
— Почему только твоих? И от кого защищает-то?
— Твой жених приходит в себя, — Настена кивнула на Гора, — давай в другой раз. Уведи его, что-то мне напряжно в его присутствии.
— Да, хорошо, — вынуждена была согласиться Степка, — последнее… ты знаешь, кто такой твой муж?
— Знаю. А ты, выходит, тоже знала, да?
— Догадывалась.
— Генка — хороший, добрый! — продолжила настаивать хозяйка дома, — он помогает мне, а я ему. Уходите! Приходи лучше сама и я все расскажу…
— И зачем пил, я же за рулем? — в который раз спросил сам себя Гор, когда его, покачивающегося, Степка вела к машине.
— Да ты пятьдесят капель всего. А развезло-то как, развезло…
— Меня, от пятидесяти капель? — Гор резко остановился, от чего Степка чуть не упала.
— Давно не пил, наверное? — робко предположила, — нам наверное лучше такси вызвать, да?
— Сейчас посижу, приду в себя, — ответил, нахмурив свои кустистые брови, — может натоплено у них слишком, в жаре развезло…
— Ага, точно…
— Так значит Генка — двоедушник, — спустя полчаса, когда полностью пришедший в себя Гор, все-таки сел за руль, это было первое, чем он поинтересовался.
— А ты не помнишь?
— Помню. Да и с запахом не промахнешься. Но твоя подруга его так быстро спровадила, я не понял, увидела ли ты.
— Все я увидела.
— И что думаешь?
— Ну… — теперь Степка призадумалась, говорить ли Гору правду, — давай заедем к Пете, две головы хорошо, а три — дракон. Вместе решим.
— Сирин? Точно сирин? — Петр, от рассказанного Степкой, удивленным не был, но глядел недоверчиво.
— Так она сказала.
— На сколько я знаю, сирин — вымерли, — почесал сосед затылок, — если вообще существовали.
— Чертовщина, я правда ничего не помню! — пробормотал лесник, — почему сразу не рассказала?!
— Погоди, Гор! Не это сейчас важно. Кому было говорить? Ты был как растерянный младенец!
— Ну спасибо! Я вообще-то довез тебя домой без проблем!
— Я нервничала, не понимала, что делать и стоит ли вообще рассказывать… Настя тебя боялась…
— Так, еще раз! — перебил их перепалку Петр, — у нее было тело гигантской птицы, а голова человека?
— Да.
— Она свистела и Гор закаменел?
— Ну, или напевала что-то, я не разобрала.
— Что еще? Боялась за детей?
— Да. Она решила, что Гор пришел забрать их.
— Подходит под то описание сирин, что я читал. Райские птицы, которые спускались на землю только один раз, чтобы вывести потомство. Защищая его, становились опасными. И их пение имело гипнотическое действие. Больше ничего не помню.
— А не помнишь, злые они, или хорошие? И кому могут понадобиться их дети?
— Не помню, Степушка. Но изучу данный вопрос.
— Спасибо, Петя. А то я беспокоюсь о ней.
— А может муженька труханем? — предложил Гор, — когда женушки не будет рядом?
— Имеет смысл, если он из тех же, что осаждали Степушкин двор.
— Не-а, не из тех, — ответил лесник не раздумывая, — это точно.
— Тогда предлагаю отложить решение данного вопроса. У нас же скоро…
— Да, — встрепенулась Степка, — у нас свадьба…
— М-да, — протянул Гор, переглянувшись с соседом, — свадьба.
* * *Распрощавшись с женихами у калитки Петра, Степка, в глубокой задумчивости вошла в собственный двор, где столкнулась с Никитой.
— Степанида? — Никита выглядел удивленным, словно не ожидал ее увидеть.
— Никита? — Степка прищурилась. Острая мыслишка заставила схватить воздушника за руку и потянуть в сторону сада, — пойдем-ка со мной…
Без объяснений оставила жениха у заветного дуба и через пару минуток возвратилась. Никита не был готов. Ни к крепкому объятию, когда невеста прижала его к дубу изо всех сил, ни к поцелую, а тем более к водице студеной, наполнившей рот и затекшей в самое горло. Все нутро трухануло от силы неведомой, в голове на миг смешалось все, чтоб тут же стать на место. Да не так, как было прежде. Совсем не так…
— А теперь говори, Никита. Ты полюбил Весту, да?
— Нет! — голос воздушника был правдиво тверд, — между тобой и мной ничего не изменилось!
— Никит… — признаться, Степка настроилась на иной ответ.
— Я сказал бы и без твоей секретной воды, я собирался, — крупные ладони воздушника крепко сжали плечи под теплой курткой и развернули ее. Теперь Степка оказалась прижатой к дубу, — Веста мне нравится. Очень. И пожалуй, я мог бы ею увлечься, не будь обручен с тобой.
— Блин, Никита! Это… не то, что я хотела бы услышать, знаешь ли!
— Прости, за эту правду. Мое сердце принадлежит тебе, но я впервые познакомился с женщиной, которая близка мне по духу, по характеру, по стихии, — Никита говорил сосредоточенно, нахмурив брови, словно тщательно обдумывал каждое слово. Вот и пойми, как реагировать на данную откровенность? Радоваться, что все-таки остался верен невесте, или же обижаться, что к воздушнице неравнодушен? — знаю, тебе хотелось бы услышать, слова безусловной любви, но так случилось, что Веста разбудила часть меня, о существовании которой я даже не догадывался. Прости, если сумбурно изъясняюсь, но еще сам не разобрался до конца. Понимаешь, я ведь убил за
