– Глупости! Рив же знает, что я ему верна.
– Как же! Но теперь, когда на тебе его защита, если кто-то рискнет проявлять к тебе склонность, он почувствует, – сказал Гилл, всматриваясь в мое покрасневшее лицо.
Я как раз вспомнила ту злополучную ночь, когда лежала с простудой, закутанная в плащ Рея. Значит, дракон не поверил. Решил, что у меня есть возлюбленный. Или просто беспокоился?
Я снова вздохнула.
– Эва, ты должна его понять. Ривладу много лет. Он гораздо старше тебя.
И голос такой серьезный, нравоучительный.
– Я обязан предупредить, что… Он может так развлекаться от скуки!
– Что?
– Хотя… На него это не похоже. Но я знаю как минимум сотню девиц, которым он разбил сердце. И я бы не хотел, чтобы он ранил тебя. Ты – мой друг, – скомкано закончил эльф.
– Я тоже думала, что он играет, и Риву нужны только мои способности. И…
– Какие способности? – выпалил эльф, хмурясь.
– Давай я позже отвечу на этот вопрос?
Эльф кивнул, соглашаясь.
– Так с чего ты решила, что он с тобой не играет?
– В лесу я познакомилась с вирией.
О том, кто такие вирии, эльфийский принц тоже явно знал, и уже вдохнул, чтобы начать отповедь, но я прижала ладонь к его губам. Обойдусь на этот раз без нотаций.
– Я почти согласилась уйти с плясуньей, – сказала тихо. – Но в последний момент перенеслась к Риву. Он видел мое состояние, мне пришлось сказать ему, что случилось.
– И?
– Он меня поцеловал. А вирия, которая явилась на следующую ночь, сказала, что не имеет на меня прав, – закончила я.
Гилл глупо заморгал, прикрыл чудесные глаза, досчитал до двадцати, явно пытаясь успокоиться, а потом взял меня за подбородок.
– Эва, ты Рива любишь? – неожиданно спросил он.
– Не знаю, – прошептала я. – Иногда он просто невозможный и невыносимый. И порой кажется, что я готова его придушить. Правда, когда вижу, что он, такой благородный, мудрый и великодушный, сидит на цепи, хочется разрушить всю его пещеру. Это, наверное, жалость просыпается.
– Будь это жалость, охранная любовная магия на тебя не подействовала бы, – возразил Гилл, посматривая на аметистового дракончика на моем плече.
– Наверное. Знаешь, когда я в последний раз Рива увидела, мне хотелось…
Принц замер, ожидая продолжения.
– Я подумала, что решу свои дела, а потом найду Рива. И если не удастся его освободить, останусь в той пещере. Сколько ни пытаюсь, не могу представить, что его не будет рядом, – честно призналась я.
– И ты еще утверждаешь, что не испытываешь к нему любви? – по-доброму улыбаясь, спросил Гилл. – Знаешь, я бы, наверное, поверил, что ты способна сделать подобное из доброты, великодушия, самопожертвования, жалости… Да из-за чего угодно! Если бы сейчас ты не краснела, а глаза не сияли, как две звезды на ночном небе.
Я постаралась унять дрожь в пальцах.
– Гилл, ну не могла же я за несколько встреч взять и влюбиться?
Эльф рассмеялся.
– Любовь не всегда проявляется сразу, Эва. Иногда нужно время, чтобы осознать: это именно она. И еще ее можно легко и просто спутать с чем-то другим. С желанием. Страстью. Жалостью. Великодушием. Добротой, – добил Гилл. – Однако если ты готова остаться с Ривом там, в пещере, то это истинное чувство, Эва.
– Но у него…
– Эва, ты же сама рассказала, что его поцелуй спас тебя от вирии, – закончил эльф, смеясь и рассматривая мое растерянное лицо. – Кстати, что там с твоими способностями?
– Пообещай, что никому не расскажешь, – попросила я. – Рей и Сеня знают, Лель – нет. Я ему еще не настолько доверяю. Он меня немного пугает.
– Никому, – отозвался Гилл и тут же активировал заклинание истинной клятвы. Иначе говоря, умрет, но не скажет.
– Это явно было лишним, – улыбнулась я.
– Говори давай, – с озорством сказал эльф, отмахиваясь от жужжащей пчелы, подлетевшей к розе, которую Гилл время от времени нюхал, вдыхая аромат.
– Когда я переместилась к дракону в пещеру, смогла создать воду, – выпалила я.
Эльф замер.
– А в следующий раз – огонь и еду.
– Фея, – ошарашенно прошептал Гилл.
– Да, – призналась я. – Только неинициированная. Друзья считают, что я смогу сотворить чудо, только если полюблю.
Эльф от таких новостей часто моргал и дышал уже через рот.
– Ты не понимаешь, что это значит, Эва? – неожиданно спросил он.
– Возможно, когда чувства станут сильнее, я смогу освободить Рива.
Эльф посмотрел на меня каким-то странным взглядом.
– Давным-давно, примерно лет семьсот назад, мы с Ривладом отправились в горы к гномам, – начал Гилл.
– И? – спросила я, не понимая, какое отношение это имеет к тому, что я – фея.
– У короля гномов был праздник, родился наследник престола – Эрвиних Двенадцатый. Пир длился месяц, и мы с Ривом отправились, чтобы принести подарки от лица наших народов. Нам пришлось задержаться, потому что у гномов принято одаривать малыша в последний день празднований. Много людей, магов и гномов собралось там. А под конец, когда все дары были принесены, перед гномами появилась… ведьма. И Рив, который находился рядом с малышом, встал, собой заслоняя ребенка от колдуньи.
Так… Теперь я точно не понимаю, к чему эта история.
– Колдунья замерла, откинув капюшон, и мы увидели, что она еще совсем молода. «Я пришла не к твоему сыну, король Эрвиних Одиннадцатый, – произнесла она. – Я пришла к тебе, легендарный вожак драконов, Ривлад Аратонский». Она поклонилась, а потом протянула к нему руку. Остановить друга я не смог, и через минуту дракон исчез в портале вместе с ведьмой. Началась суматоха. Все кричали, хватались за оружие… А через полчаса в центре пиршественного зала снова появился Ривлад, держа на руках мертвую ведьму.
– Он ее убил? – прошептала я.
– Нет, Эва, нет. Ведьма сама умерла, потому что нарушила клятву. Она не должна была рассказывать об одном пророчестве. Но за то, чтобы Рив его услышал, отдала свою жизнь. А мы даже не узнали, как ее зовут.
– Гилл, я все еще не понимаю, к чему эта история.
– Пророчество, – ответил принц. – Ривлад сказал о нем только мне и своему домовому, с которым я не был знаком, потому что он появился у дракона только за пару лет до войны с магами.
– Что там с пророчеством? – уточнила я, тревожась.
– Оно гласило, что Ривлад будет заточен в камень, потому что за спиной у него прячется враг, готовый метнуть нож в спину. Избежать этого не получится, но свою силу дракон не отдаст, сможет выжить даже там, где все погибают. Единственное спасение для него – суженая, которая еще не родилась. Она, и только она силой своей любви и внутреннего света сможет победить тьму, что окружит дракона, – закончил эльф, бледнея.
– Все же хорошо получается. Я не против…
– Вторая часть пророчества гласит, что счастье дракона и суженой не будет долгим. У возлюбленной дракона тоже есть враги, и они начнут действовать. Она умрет, чтобы защитить дракона от гибели.
Я закрыла глаза, стараясь дышать ровно.
– Если это моя судьба, то я приму ее до конца.
Эльф снова вздохнул.
– Есть еще одна часть пророчества. Заключительная. Ее не смогли истолковать ни я, ни Рив. Она гласит, что любовь может возвращать мертвых, – выдавил принц.
– Гилл, я не верю в сказки. Ну вот скажи, как можно вернуть того, кто ушел за грань?
– Не знаю. Но ведьма не соврала, пророчество наполовину исполнилось, Эва. Ты должна понять, что, если хочешь отступить, нужно сделать это прямо сейчас.
И навечно оставить Рива в цепях?
– Слишком поздно, да? – понимающе спросил ушастый.
– Да, Гилл. Боюсь, что я действительно испытываю к Риву сильные чувства. Не знаю, любовь ли это, но отступиться не смогу.
– Уж кем-кем, а трусихой ты никогда не была, –
